Леттризм: Тексты разных лет

Голос Даниэля

Для начала нужно испортить изображение!

Комментатор

…В зале воцарилась тишина. В общем-то Даниэль выглядел совсем неглупо, даже с точки зрения тех, кому не нравилась его внешность.

Даниэль

Тот факт, что изображение перешло от первичного точного воспроизведения к эффектам, то есть от фотографии, от предполагаемой копии действительности к художественной съёмке, от реальности к чудовищной ирреальности, от отчётливости к игре светотени, доказывает неуклонное обесценивание изображения, его деградацию и бессмысленность. Когда мы начинаем мусолить какую-нибудь вещь, чтобы получить из неё нечто иное, мы выжимаем из неё всё внутреннее обаяние, мы её убиваем!

Голос

Такое с жёнушкой твоей случится, если будешь слишком часто её мусолить!

Даниэль

Вот именно! Вспомните хотя бы маркиза де Сада и его отношения со слабым полом. Божественный маркиз познал столько «цыпочек», что в погоне за неизведанным пришёл к особому виду любви – к извращению. Чем более опустившейся была женщина – страшной, беззубой, отвратительной, – тем больше она заводила его, и тем больше удовольствия он получал от любви. Кино сейчас достигло той же стадии, на которой остановилась живопись с импрессионистами и кубистами, а также поэзия от Бодлера до леттристов и даже современная музыка. Чем более извращённой, испорченной, прогнившей кажется их сущность, тем они прекраснее. И чем сильнее плёнка будет замусолена, поражена гангреной, обезображена, тем ценнее она для кинематографиста. Творца занимает лишь новизна творения! Вот почему его привлекает уродство нашего времени – потому что оно, как и красота, ново.

Голоса вразнобой

Чтобы смотреть на уродство, в кино-то тебе зачем идти? В зеркало на свою рожу взгляни и всё! – Тихо! – Да пошёл ты! – Тихо! Дайте ему договорить.

Даниэль

Не собираюсь я свою биографию рассказывать! Тут вам не исповедальня. Помнится, когда я был мальчишкой, в бакалею моего отца приходила дочь какого-то посла и покупала рокфор, камамбер и ливаро. Меня мутило при одной мысли о том, что она ест вонючие сыры. Чем дольше хранились упаковки сыра, чем сильнее сыр был изъеден червями, тем охотнее она, казалось, его приобретала. Все в округе считали её сумасшедшей; и, пожалуй, было в её серьёзном, благородном и светлом лице нечто ангельское, что лишь усиливало сложившееся впечатление. С возрастом, развив, так сказать, чувствительность вкусовых рецепторов, я тоже научился предпочитать камамбер, рокфор и ливаро, например, творогу. Я понял, что человек должен очень хорошо разбираться в сырах и любить их, чтобы ценить вонючие сыры! Этот пример подходит и для кино. Я всю молодость промотал в тёмных залах, в этих современных опиумных курильнях. Я мог бы придумать тысячи реалистичных, фантастических и шуточных историй. Но требуются огромная любовь к фильму и огромное потребление плёнки…

Голос

Ну и много ты плёнок сожрал?..

Даниэль

До тошноты. Но уж лучше новое ощущение тошноты, чем прежний тошнотворный вкус…

Голос

Да это ж проще простого!..

Даниэль

…И в то же время сложно. Это извращение языка или извращение вкуса? Быть может, я и не прав, но и остальные вскоре попадут впросак. Я лишь раньше них исчерпал все возможности в поисках обновления! И пока остальные всё ещё исследуют потенциал изображения, мне больше это изображение ни к чему, я принимаюсь прямо за плёнку, я разрушаю её и наслаждаюсь её безумием куда больше, чем её логикой. Садизм в изображении, вот ведь в чём штука!

Голос

Декадентство!

Даниэль

Пошёл ты, придурок! Эволюция искусства и материи не имеет ничего общего с эволюцией общества. Маркиз де Сад создавал свои произведения во времена Французской революции: это всё-таки не декадентская пора, а, наоборот, момент рождения народа.

Переругивающиеся голоса

Скажите пожалуйста, демократ нашёлся! – Да заткнись ты! – Наверняка еврей! – Антисемитская рожа! – Чтоб тебя! – Фашист! – Коммуняка! – К Сталину тебя надо! – Трумэна на тебя нет!

Даниэль

К этому кинематографическому взрыву меня привело само кино! Я понял, что слова со всеми их оттенками и значениями выявляют ограниченность и бессилие изображения! Я понял, что, отвергнув изображение, текст расширит возможности изображения, введёт под кожу кино сыворотку Богомольца

. Сломав границы кинематографического визуального образа, я его уничтожил, точь-в-точь как если бы мне удалось сделать из лягушки быка. Перед этим-то быком мы все и окажемся.

Голоса

Вот уж не думал, что раньше ты был лягушкой! – В морду ему дать и вышвырнуть отсюда!

Даниэль

В моих фильмах речь прежде всего станет настоящим дополнительным элементом изображения – так, чтобы звук приходил извне, а не возникал, как это было вплоть до сегодняшнего дня, из внутренней потребности, из глубины, из чрева изображения. Звук не шёл бы от экрана и не соответствовал бы очерёдности кадров, а формировался бы всегда снаружи, словно некий видимый и осязаемый придаток, не имеющий отношения к организму, словно галстук из слюны, свисающий со слоновьего бивня. Как если бы изображение постоянно блуждало по какому-то невидимому, сверхъестественному, нечеловеческому пространству, и оттуда бы доносился безучастный к человеку голос, изрекающий предсказания! То есть изображение приобрело бы четвёртое измерение, но это четвёртое измерение обладало бы такой силой, что подчинило бы себе остальные три, притеснило бы их, раздавило, разрушило! Стало быть, чтобы обогатить изображение, я его раскрошил, разгрыз…

Голос

Не смеши, смышлёна мышь, а то сейчас раз – и крыса в глотку запрыгнет.

<Даниэль>

Плёнку я высвечу искрами, чтобы ослепить молнией, спалить сетчатку зрителей…

Голос

Ах, спасибо, вот подарочек!

Даниэль

Пусть люди выходят из кино с мигренью! Каждую неделю показывают столько фильмов, а выходишь из зала в очередной раз таким же тупицей, каким вошёл. Лучше уж я вам подарю невралгию, чем вообще ничего!

Окулисты не платят мне, чтобы я приводил к ним клиентов, но лучше уж испорченные глаза, чем безразличие!

И в этом визуальном тарараме голос будет единственной слитной и мощной силой до тех пор, пока следующие изыскания и творения не превратят его в бессвязного уродца!

Нужно, чтобы зритель выходил из зала слепым, безухим, четвертованным в этой раздробленности слова и изображения; уничтоженным отдельно в каждой сфере. Разрыв между словами и кадрами образует то, что я называю ДИСКРЕПАНТНЫМ

КИНО.

Я провозглашаю манифест дискрепантного кино! Я призываю кинематографистов рвать или разделывать плёнку, как им вздумается, я призываю к вырезанной плёнке.

Голос

Да ты осточертеешь зрителям!