Раскаты Грома

– Кого ещё сюда чёрт принёс?

Его напарник по дежурству на «заправке» ответил:

– Это могут быть «Раскаты».

– Да ладно тебе! Опять какие

нибудь мотострелки для пополнения «линии» прибыли. С утра самолёт с гробами улетал. Замену просто привезли.

– Да говорю тебе! Это «Раскат»! Евгеньич вчера ещё намекал, что скоро сюда «спецы по нечисти» прибудут!

– Не врёшь?

– Зуб даю! Скоро всё кончится.

– «Раскат» – это круто! Они – звери просто! Отмороженные на всю голову!

– Ничё они не отмороженные! Просто элита! Я сам туда хотел.

– Да ладно! А шо ты сюда-то на контракт пошёл?

В ответ солдат только сплюнул в сторону и продолжил с грустью смотреть на людей у самолёта.

***

Громов вошёл в кабинет и захлопнул за собой дверь. Это было просторное помещение для совещаний: старые коричневые деревянные панели скрывали облупившиеся стены, поцарапанный лакированный паркетный пол прогибался и скрипел под ногами. Громова ждало четверо. Во главе длинного деревянного стола сидел подтянутый, высокий мужчина лет сорока пяти. Его круглая голова обрамлялась двумя залысинами. Они начинались ото лба и исчезали ближе к макушке в коротких жёстких чёрных волосах. Мужчина пристально посмотрел на вошедшего человека, и, спустя пару секунд, сосредоточенное лицо сменилось приветливой улыбкой.

– Александр Иванович, проходите! – встав из-за стола, брюнет указал ладонью в сторону свободного стула, а затем протянул её подходящему гостю. – Командующий операцией генерал Лыкоренко.

В его чёрных глазах был виден добродушный настрой по отношению к старому товарищу.

– Рад снова с тобой служить, Пётр Николаевич, – крепко пожал протянутую руку Громов. Ему тоже было приятно видеть друга, хоть и при этих непростых обстоятельствах. Генерал продолжил:

– Знакомься: это начальник штаба операции – подполковник Кононов, – хозяин кабинета указал на сидевшего справа молодого офицера с характерными грубыми чертами лица, светлыми волосами, суженным разрезом карих глаз.

– Товарищ полковник, рад знакомству, – произнёс тот баритоном, пожимая руку Громову.

– А это теперь твой «таксист». Капитан авиагруппы – майор Яргин, – Лыкоренко кивнул на расположившегося поодаль полного мужчину со складками на подбородке и бритом затылке. Майор протянул мясистые пальцы правой ладони.

– Здравия, товарищ полковник, – хрипловатым голосом обратился бывший лётчик, ловко поправляя впивающийся в шею воротник своего синего полевого кителя.

Лыкоренко продолжил:

– А также наш советник и куратор операции со стороны ведомства, – командующий уважительным тоном представил последнего члена закрытого совещания, – старший уполномоченный ФББ – Лешаков Алексей Анатольевич.

– Можно просто – Алексей Лешаков, – с располагающей улыбкой на лице худой силовик поприветствовал гостя. Тонкую кисть обжимал рукав чёрного, как ночь, облегающего кителя. На вытянутом лице были небольшие шрамы, впалые маленькие голубые глаза в окружении еле заметных морщин. Внешность «пепельного человека» дополняли припорошенные сединой стриженые выцветшие волосы на голове и усах. Все его движения казались чересчур размеренными, неестественно точными.

– Ну, а теперь к делу! – Лыкоренко изменился в лице, сменив радость встречи на тяжёлую сосредоточенность перед сложным разговором.

Заёрзали стулья, щёлкнул звук зажима на папке-планшете, прозвучал прикрываемый рукой кашель, замаскированный в общем шуме подготовки. Спустя несколько секунд всё стихло.

– Кононов, давай, – генерал быстро махнул ладонью своему помощнику.

Светловолосый заместитель начал доклад:

– Около тридцати шести часов назад, в 23:40, на узел связи «Восточный Холм» поступил сигнал «Лавина». Это аварийный протокол «Объекта 80» – исследовательского комплекса, имеющего разветвлённую сеть подземных лабораторий. Связь с комплексом отсутствует, детальная информация о его системах, состоянии лабораторий и персонала также отсутствует. Связь с гарнизоном секретного комплекса установить не удаётся, – его голос был размеренным, неторопливым. – Согласно данным авиаразведки, на прилегающей к комплексу местности находятся стаи диких зверей и генетически изменённых особей. Часть из них до сих пор не удаётся идентифицировать, – брови Громова изогнулись, выражая возникшее недоумение. – В течение первых двенадцати часов после поступления сигнала «Лавина» воинскими соединениями округа был организован периметр опасной зоны. Последние семь часов Силы Сдерживания не вступали в прямой контакт с противником. Ситуация стабилизировалась, прорывы периметра отсутствуют.

Кононов закончил, отложив листок в сторону.

– Есть вопросы по оперативной информации? – озадачил присутствующих генерал.

– Какова задача моего подразделения? – негромко, но чётко произнёс Громов.

– Добыть информацию, Александр Иванович, – прошелестел голос Лешакова.

Громов посмотрел на него, затем перевёл взгляд полный вопросов с чёрного мундира ФББ на Лыкоренко.

– Сама зона отчуждения будет уничтожена тактическими ударами ракетчиков, – Пётр Николаевич пробарабанил указательным пальцем по столу. – Твоя задача такова: проникнуть в комплекс, найти данные по проекту, найти выживший персонал, по возможности установить причину аварии. В общем, сбор разведданных на месте, на земле.

– Разреши уточнить, – голос Громова пока ещё оставался сдержанным, но уже напряжённым. – Какую информацию я должен искать в комплексе, если все данные передавались в Узел? – он повернул голову в сторону силовика. – Я создавал «Раскат», вырабатывал тактику для программ центра подготовки на основе их докладов и рекомендаций. Контроль экспериментов, состояние комплекса – я помню, что эти вещи ежечасно мониторились удалённо! – Громов вновь посмотрел на друга. – Ты ведь сидел вместе со мной на этих совещаниях, и это было ещё восемь лет назад. Разрешите уточнить: вы не доверяете своей информационной системе? – полковник обратился к Лешакову.

– Не доверяем, – старший уполномоченный сложил кисти в «замок» и опёрся ими на стол.

Полковник замолчал. На несколько секунд он сосредоточился на небольшой царапине, извивающейся на поверхности клеёной столешницы. Затем снова посмотрел на чёрный мундир. Лешаков спокойно продолжил:

– Мы ставим под сомнение и все данные, приходившие к нам ранее, –  голос представителя ведомства был мягким, но напоминал затаённое шипение змеи в лесной норе. – Сигнал тревоги пришёл на пункт с контура гарнизона «восьмидесятки», а не с контура ФББ на объекте. Отчёты, которые мы для вас готовили, нами практически не редактировались. Нам информация казалась полной, да и вам тоже. Но! Согласно данным с беспилотников, – Лешаков, выдержал секундную паузу, Яргин одобрительно закивал, – существа, разгуливающие по поверхности, отличаются от тех, что были в документах.

В разговор влез Кононов:

– Я получал рапорты: «Силы Сдерживания, сталкивались с неизвестными существами». Ну, то есть для них-то все создания «восьмидесятки» неизвестны, но большая часть сведений не бьётся с данными из архивных отчётов, высланных с объекта до аварии.

Лыкоренко перехватил тему:

– Но не будем забывать, что они описывают всё с преувеличениями, естественно.

Доклад был закончен. Громов сложил руки на груди и после недолгих размышлений произнёс:

– У вас есть предполагаемые места расположения носителей баз данных? Расположение ключевых объектов, по которым можно восстановить картину произошедшего? Оценить состояние этого комплекса? Пути подходов, отступлений?

Немного замявшись, «барабашка» ответил, сосредоточив безжизненный взгляд на грозных глазах боевого офицера:

– Повторюсь, мы не доверяем информации, поступавшей от куратора на «восьмидесятке». Можем предоставить подробные планы комплекса до перестройки, когда он был центром разработки боеголовок – «Объектом 60». Сейчас мы точно знаем, что данные находятся на подземных этажах комплекса, как и …

– Как и клетки, откуда сбежали особи, верно? – переспросил Громов. Его голос стал суровее.

Лыкоренко ответил вместо «силовика»:

– Но они ведь уже сбежали из них. Бояться нечего.