Раскаты Грома

Старшина сухо ответил:

– Подростком на стаю собак нарвался: лицо по кусочкам собирали.

– Понятно, – кивнул Вадим. – А мои – Палач, Гора, Шерлок, Рысь. Наверх ушла Мессия, а ко мне можно обращаться – Старый.

Он перевёл взгляд на мужчину в «эфбэбэшной» форме. Чужак был невысоким, с чёрными волосами, отраставшими на давно бритой голове, сутуловатый, астенического телосложения, без какого-либо бронежилета или каски, в тёмном, как битум, полевом костюме ведомства. На одном плечевом шевроне его кителя располагался щит с мечом по центру и буквами «ФББ» снизу, а на втором – уже знакомый Вадиму символ ДНК под трёхголовым псом и надписью «Цербер». Бледные руки этого мужчины неуверенно сжимали помповый самозарядный дробовик. На левой отсутствовал мизинец. От вопросительного взгляда Старого незнакомец нервно проглотил слюну, дёрнув кадыком вниз, а его голубо-серые, немного косящие глаза, посмотрели на Холмогорова. Лютый молчал.

– Вы кто? – озвучил свой вопрос Вадим.

Мужчина, наконец, задвигал своими пухлыми губами:

– Старший оперуполномоченный ФББ, Кондарь.

Его голос оказался сиплым, как у простуженного человека.

– Вы с «восьмидесятки»? – не дожидаясь чьего-либо разрешения, вступила в разговор Шерлок.

– Да, я с подземных уровней.

– Как вам удалось оттуда пробиться? – заинтересовался Вадим.

Человек в чёрном прокашлялся, прикрыв рот рукой, затем продолжил:

– Простите, прихворал. Там был настоящий ад, я еле-еле смог уйти, сам не знаю как. Чудо. А вообще, обращайтесь ко мне на «ты».

– Ты же помнишь, через какую дверь выходил оттуда? – с неподдельным интересом задал следующий вопрос Старый.

– Да, я могу показать.

– Это около штаба, – перебил «барабашку» Лютый. – Он сам вышел к нам из леса, после того, как закончилась заваруха. Тогда погибло полторы группы, в день высадки.

– Полторы? Но… – удивился Вадим, оглядывая немногочисленных стоящих в комнате членов «Раската?7».

– Да, полторы, – продолжил Холмогоров. – Здесь не все. Сюда должны были вообще четыре группы высадиться, для проверки всех зданий этого «посёлка». Здесь ведь у них академгородок. На окраине есть клуб, на соседней улице – магазин. Но долетело до места только три вертолёта. Причём половина второй группы погибла ещё при приземлении: вертушку подбили ракеты, и пилот чудом сумел аварийно посадить машину. Я удивлён, что вообще кто-то выжил!

Варг добавил:

– Тут были толпы падальщиков, стайка «мурсов» и пара «шинников».

Лютый кивнул и продолжил:

– А потом, когда сообразили, куда надо идти, мы поняли, что не сдюжим марш-бросок по темноте до этого штаба. Утром над кромкой леса порхал «трупник» и мы решили пересидеть, пока он не свалит. Потом началось ваше шоу с выстрелами на крыше.

Гора улыбнулся.

– Так это вы выходили на связь? – удивлённо спросил Вадим.

Холмогоров не менее удивлённо приподнял бровь:

– Какую связь? Нашу основную рацию накрыло при высадке, только внутри группы связь осталась. Никаких новых установок, приказов от базы. Даже эвакуацию не запросить, а у меня боец тяжелораненый наверху! – капитан показал пальцем на потолок.

Вадим, не моргнув глазом, ответил:

– Я сам двоих потерял. Мы тут дольше всех торчим – отключали ПВО, а потом начали поиск входа.

При слове «ПВО» Варг с Бесом недобро переглянулись. Скулы Лютого несколько раз клацнули взад-вперед. Он обратился к Вадиму голосом, полным досады:

– Так это вы обосрались с ПВО?

***

Девушки поднялись по деревянной лакированной лестнице на верхний этаж дома. Его комнаты этажа располагались справа от коридора, проходившего вдоль одной из наружных стен. После душевой, которая находилась над туалетом, шли жилые комнаты с номерами «1», «2», «3». В последнюю дверь была распахнута. Туда и направлялась Матильда. Мессия следовала за ней. В дальней комнате на кровати лежал раненый солдат. Худой, лет двадцати трёх. У него было побледневшее узкое лицо. Большие глаза над фиолетовыми пятнами «мешков», розово?серые потрескавшиеся губы, острый кадык на грязном от пота горле. Казалось, что этот парень просто спит крепким сном утомившегося человека, но картину портили жуткие раны и повреждения на бронежилете, скинутом второпях у порога. Мутанты разодрали ноги бойца в нескольких местах: глубокая рваная рана от правого бедра до щиколотки, открытый перелом левой голени и множественные порезы. Бурые, слипшиеся бинты частично перекрывали собой повреждения. Пол рядом с койкой и синее одеяло, на котором лежал спецназовец, были заляпаны кровью. В комнате стоял тошнотворный запах гноя. Матильда села рядом с раненым:

– Я на него израсходовала почти весь антисептик и бинты. У тебя есть что-то? Пора снова обработать ему всё и сменить повязки.

– Да, почти полный запас, – Настя подошла к кровати и взяла правую руку молодого человека за запястье.

– Мы в такую передрягу влипли! А ему больше всех… – затараторила Матильда, её потряхивало от нахлынувших воспоминаний.

– Тссс! – шикнула Мессия. Она пыталась нащупать пульс на шее бойца: запястье не дало никаких результатов. Кончики её пальцев нашли артерию, но там не было ничего похожего даже на мелкую вибрацию. Настя посмотрела на свою подругу:

– Ань, он всё.

Глаза Матильды округлились, проступили слезы. Она кинулась к трупу, начала лихорадочно искать признаки жизни на теле солдата. Мессия молча продолжала смотреть на неё, затем дотронулась ладонью до плеча:

– Ань, он мёртвый.

Матильда всхлипнула. Она отпрянула от холодеющего тела и закрыла лицо ладонями. Сквозь пальцы текли слёзы, было слышно прерывистое глубокое дыхание. Насте было её жаль, и она попыталась подбодрить девушку:

– Я тоже двоих потеряла. Один у меня на руках погиб.

Аня наклонилась вперёд, упершись локтями в колени. Она стёрла слёзы со щёк, ладони заскользили ко лбу. Её пальцы скрылись в волосах, она будто схватила себя за кудри на голове. Затем тихо спросила:

– Кто?

– Джигит и Декан.

– Декан – который в очках ходил? Скромный такой?

– Да, скромный, – Настя грустно улыбнулась, затем встряхнула головой, будто прогоняла дурной сон. В этот миг снизу, с первого этажа, донёсся какой-то шум. Стали слышны обрывки матерных фраз. Настя притихла:

– Что это там? Ну-ка пойдём!

Аня, ещё хлюпая носом, вскочила вслед за ней. В гостиной было крайне шумно из-за звучавших вразнобой голосов. В центре стоял Вадим, опустив винтовку и подняв руки.

Он методично громко повторял:

– Ты не нервничай!