Одна ночь из детства… Рассказы

– Ну хорошо. Все, не сиди на холоде и дуй домой! Ты кушать, наверное, хочешь? А бутерброд – это не еда! Я достал из наших закромов прошлогоднюю перловку, решил приготовить рассольник. Как раз и огурчики соленые пригодились, а то стояли без дела в холодильнике. К твоему приходу все будет готово! Да и дети скоро придут со школы, покушаем вместе.

– Ура-а-а! Я обожаю твой рассольник! Зайду, куплю черного бородинского хлебушка и бутылочку вина.

– Ну купи! А ты деньги с собой взяла? – засмеялся он.

– Да, у меня на карте остались же те семьсот рублей.

– Слушай, а может без винца? С деньгами то итак не «фартит»! – Да фиг с ними! Есть повод!

– Да? Какой? Думаешь, возьмут на роль? – Может и возьмут, не знаю пока… А повод в другом.

– В чем же?

– В бутерброде!

– Да ладно, я же серьезно…

– И я серьезно! Во всем коридоре, среди всех претенденток, только у меня в сумке лежал бутерброд, сделанный мужем, наверное… Ты знаешь, вроде все как обычно, как у всех или никак у всех, но… что – то есть такого ценного в этом обычном завернутом в фольгу бутерброде. И это наверное внимание… Ну все! Остальное дома скажу! Ужасно хочу горячий рассольник с бокалом вина! Конечно, сочетание не ахти! Но по своему родное и теплое.

Мне еще хотелось сказать, что я люблю его, но передумала. Решила сделать это уже дома, глядя в глаза, а не так, по телефону. В душе, я сожалела о фразе, сказанной режиссеру, что любовь со временем уходит на второй план.

Через пару недель мне позвонила ассистентка режиссера и сообщила, что кастинг я не прошла, хотя была близка к победе. Ну что ж, я не отчаиваюсь, значит, это была не моя роль…

Васильевы

В Москве у меня были соседи – семья Васильевых. Супруги Олег Алексеевич и Надежда Константиновна были очень хорошими, порядочными и дружелюбными людьми, но, волею судьбы, глухонемыми. У них двое абсолютно здоровых детей – погодки Анна и Петр. Анне сейчас примерно лет двадцать, она учится на дизайнера. Девятнадцатилетний Петр служит в армии. Я знал их еще с малых лет. Конечно, научного термина «глухонемые» уже не существует. Тем более в XXI веке, когда люди, столкнувшиеся с такой проблемой, стараются решить ее с помощью специалистов: посещают дефектологов и логопедов, чтобы развивать речь, приобретают специальные аппараты. Но в семье Васильевых не особо уделяли этому внимание. Они лишь знали язык жестов. А вот их дети, как рассказывали соседи, научились разговаривать в детском саду и общаясь с дворовыми ребятами. Вообще Анна и Петр всегда были очень умными и сообразительными. В них была какая-то природная чистота, отличающая их от многих сверстников. Никогда не забуду один день. Это был 2008 год. Осень выдалась очень холодной. Выходя утром из подъезда, я заметил Олега Алексеевича, сидящего на скамейке с закрытыми глазами. Он прижимал ладонь к сердцу, а десятилетняя Анечка и девятилетний Петя усердно махали тетрадками перед его лицом.

– Что случилось? – спросил я, быстро подойдя к ним.

– Сердце! – ответила Анечка, посмотрев на меня совершенно взрослым взглядом. Она достала из внутреннего кармана отцовской куртки валокордин и всунула ему таблетку.

Олег Алексеевич приоткрыл глаза, слегка улыбнулся, заметив меня, и протянул руку для приветствия. Я пожал ее, наблюдая за тем, как он принял таблетку и вновь прикрыл глаза.

– Все будет хорошо, папочка! Нам еще в школу, а тебе на работу! – Аня «заговорила» с ним жестами, на что Олег Алексеевич обнял ее и пустил слезу. К их объятиям присоединился и Петька. Не описать словами всю любовь, которая царила в их сердцах по отношению друг к другу в те минуты. От этой трогательности и трепетности у меня самого защемило сердце.

– Может скорую? Или в больницу отвезти? – обратился я к детям.

– Нет, сейчас все пройдет. Но, наверное, ему сегодня на работу нельзя, пускай побудет дома, с нами. Мама уже на работе, – уверенно проговорила Анна. – Вы не поможете нам донести его?

– Естественно, – ответил я, приподнимая соседа и кладя его руки себе на плечи. Мне стало чуть неловко, от того что я сам не додумался до этого. Поднявшись на нужный этаж, мы вошли в квартиру и прошли в зал. Я помог Олегу Алексеевичу снять плащ, а затем уложил его на диван.

– Петька, ставь чайник! Я заварю ромашку, а папе надо отдохнуть! – скомандовала Аня, накрывая отца одеялом. – Спасибо Вам большое! – обратилась она ко мне.

– Может чем-нибудь помочь?

– Нет, мы справимся. Скоро он поправится! – Выздоравливайте, Олег Алексеевич, – сказал я, пожимаю руку соседу. В ответ он кивнул. Выходя из зала в прихожую, на стене у двери я заметил стикер ярко-желтого цвета. На нем было написано: «Мы с папой вас любим! (Числа не помню) 2008 года». Чуть ниже была надпись, сделанная детским почерком: «Мы вас тоже!». Я улыбнулся и почему-то запомнил этот момент.

Спустя годы у Олега Алексеевича на работе вновь случился сердечный приступ. На этот раз все было серьезно – инфаркт. Мы с соседом, заядлым шахматистом Николаевичем, решили проведать его. В больнице нас к нему не пустили, так как он находился в реанимации. В коридоре, обняв повзрослевшего Петю, сидела Надежда Константиновна. Мы поздоровались, справились о здоровье Олега Алексеевича. Она лишь пожала плечами. Чуть поодаль от них, прислонившись к стене, с толстыми журналами и тетрадками в руках стояла Анна. Я подошел к ней.

– Ань, все будет хорошо! Он поправится. Поверь! – я попытался утешить ее.

– Вы знаете, вот в эти тетрадки я всю жизнь собирала и вклеивала бумажки и стикеры со словами любви. Родители писали их нам с самого рождения. Вот, посмотрите, – проговорила она с грустью и передала мне одну из тетрадей со старой синей обложкой.

Я открыл ее и был шокирован. На первой странице были слова: «Мы любим тебя. 24 июля 1998 года». Пролистывая дальше, я видел схожие тексты и очередность дат. Начиная с самого начала и до конца, тетрадь были исписана словами любви.

– Это написал папа… в день, когда я родилась. С тех пор он завел традицию, которую они с мамой по сей день не отменяют, – пояснила Аня, вручая мне очередной журнал. В нем я обнаружил множество аккуратно приклеенных желтых, зеленых, оранжевых стикеров со словами: «Мы любим вас!» и «Мы вас тоже!». – Они не могли сказать нам вслух, что любят нас, поэтому писали. И неважно, что я, будучи младенцем, естественно, не могла прочесть это. Важно, что все записи сохранились. Жаль, что мы не всегда писали ответы на них. Но я обязательно напишу… Обязательно! Я так хочу, чтобы папа выздоровел! Встал на ноги! – отчаянно сказала она. Я постарался успокоить ее.

Но, к сожалению, Олег Алексеевич так и не оклемался. Царствие ему небесное. Хороший был человек. Надежда Константиновна после смерти мужа продала квартиру, и они переехали к ее пожилой матери в Орехово-Зуево. Я не знаю, почему было принято такое решение, но, тем не менее, так случилось. Дальнейшая судьба Васильевых мне была не известна. Пока в один из летних дней я случайно не встретил Петьку во дворе. Он сидел на скамейке, как когда-то в детстве. Я был рад его видеть. Оказалось, что он был здесь неподалеку у друга детства и решил немного посидеть в некогда родном дворике. Я присоединился к нему, справился о здоровье Надежды Константиновны и Ани. У нее все было хорошо. Она разводит пчел, занимается домом и огородом. Анечка учится в Национальном институте моды, а сам Петр собирается служить на флоте.

– Скучаешь по вашей квартире? – спросил я его.

– Да, – кивнул он. – Но вот Анька скучает больше всех. Иногда она приезжает, смотрит издалека на окна нашей квартиры и возвращается обратно. Потом весь вечер сидит грустная. Говорит, что когда-нибудь выкупит квартиру обратно, слишком дорога она для нее. Ведь здесь когда-то жил наш отец. Я тоже часто вспоминаю, как он игрался с нами вот в этой древней, как мир, песочнице, как он водил нас в магазин за домом, как писал на листочках, что любит нас.

– Кстати, о стикерах… они сохранились?

– Конечно! Аня их бережно хранит в шкафу. Иногда часами перелистывает странички в тетрадях… – сказав это, он замолчал. – Значит, в море идешь служить? – я постарался отвлечь его от темы, которая приобретала грустный оттенок. – Да, хочу в море! Потом поступлю в морское училище, этого хотел отец. Пускай сбудутся его мечты.

– Пускай… – с улыбкой ответил я.

Мы попрощались. Петр пошел своей дорогой – долгой дорогой жизни. Я не знаю, увидимся ли мы еще с ним, Анечкой или с Надеждой Константиновной. Но, как бы там ни было… Это история маленькой семьи из огромного мегаполиса под названием Москва. Семьи, в которой на протяжении всей жизни родители не могли произнести вслух заветное «люблю», но делились своими чувствами через буквы… Таких семей, на самом деле, немало. Где искренняя любовь, забота друг о друге и тепло торжествуют над материальными ценностями, где люди стремятся вернуться в родной дом, где хранят воспоминания как самый драгоценный клад.