Грешник

– Нет.

– А мне нравится. Особенно в сравнении… так, ладно, какой фильм хочешь посмотреть?

«Особенно в сравнении с исправительной колонией» – мысленно договорила я за него.

И снова эта проклятая вина, будто это я виновата!

– Давай «Убойные каникулы» посмотрим? Девочки давно советовали, а у меня руки не доходили.

Дэн кивнул, сел на диван, и поставил ноут на колени. Давненько я не чувствовала себя настолько глупо. Мне и хочется, чтобы он прогнал меня, и не хочется. Знаю, что едва домой вернусь, буду думать, думать, думать…

О том, почему не решаюсь родить.

О том, что Илья, быть может, в эту самую минуту трахает Наденьку.

О Денисе.

О нашем с ним поцелуе, и о том, чем он мог закончиться.

– Руки не доходили? И чем настолько важным ты занята? – этот вопрос он задал нейтральным тоном, но издевку я услышала.

– Я с детьми работаю, знаешь ли, а не по приемам и балам хожу, – проскрежетала я зубами. – В развивающем центре для детей с особыми потребностями работы всегда много, и она выматывает. Ты ведь ничего обо мне не знаешь, Денис, так и не спеши меня судить!

– Ты тоже обо мне ничего не знаешь, Саша. Но осудить успела, – устало, и, будто потеряв интерес к нашей беседе, ответил парень. – Давай лучше смотреть фильм. В тишине.

Я солгала.

Я смотрела этот фильм, и не единожды. А Денис вряд ли, и мне просто захотелось услышать, как он смеется. Захотелось поднять ему настроение, чтобы он поделился своими эмоциями.

Просто сидеть рядом, и душой отдыхать.

Это чертовски странно – отдыхать рядом с человеком, совершившим убийство. Я не должна чувствовать себя рядом с ним в безопасности, но, пожалуй, только с ним и чувствую. Не с подругами, напрягающими своими шутками и разговорами о моем разводе, не с семьей, поющей дифирамбы Илье.

А с ним.

С Денисом.

В темноте, которую разбивает лишь свет от ноутбука.

Так хорошо мне не было очень-очень давно, со времен юности, наверное. Когда я не была загружена работой, и не была глубоко и безнадежно замужем.

… – Саша, просыпайся. Идем, я провожу тебя, – Денис произнес это тихо, но я выскользнула из полудремы.

Мне уютно лежать к него на груди. Нравится слышать сердцебиение, тепло его тела, согревающее меня. А вот глаза открывать не хочется, и я упрямо, как маленькая, продолжаю делать вид, что сплю.

А Денис провел ладонью по моим волосам, лаская, и тихо рассмеялся:

– Я прекрасно знаю, что ты не спишь. Что на тебя нашло, Саша, ты все же решила остаться, и рассмотреть все мои татуировки?

– А сколько их у тебя? Или узнать можно лишь раздев тебя, а, Дэн? Что за государственная тайна, – я зевнула, но голову с его груди не убрала.

Мы так и продолжили полулежать на его колючем, но удобном диване. Он гораздо лучше огромной кровати в моей спальне – там и мебель, и белье, и украшения подобраны со вкусом, но тоскливо.

– Саш, я и сам не знаю, сколько у меня рисунков. С нами сидел один татуировщик, так ему охранники даже машинку выдавали, хотя это запрещено. И все у него били рисунки, даже начальство колонии, – вдруг поделился он со мной. – Я давно хотел тату, но отец не разрешал. А в колонии какой за мной пригляд?

– Абсолютно никакого, – согласилась я с ним. – Я так понимаю, ты разукрашен весь.

– Ну, некоторые места остались нетронутыми, – хмыкнул он.

Если бы мы стояли лицом к лицу, я бы покраснела. Поняла, какие именно места он имеет в виду. Этим самым местом он упирался в мой живот, когда мы целовались.

– Давай, вставай и я провожу тебя до дома, – провел Дэн по моему плечу, а я снова зажмурилась.

– Может, полежим еще?

– Зачем?

Затем, что я не хочу оставаться одна. Хочу быть здесь и сейчас, с тобой, Денис. И просто не хочу думать о прошлом, о нашей разнице в возрасте, и о неминуемом возвращении Ильи.

– Если хочешь, можешь меня поцеловать, – прошептала я, утягивая парня на подушку. И устроилась на боку, к нему лицом. – Я ведь нравилась тебе, помню это. Если ты хочешь, то…

– Какая разница, чего я хочу? Саша-Саша, что у тебя в голове творится, – пробормотал он странным голосом. – Так нравится играть? Я не хочу, чтобы ты мстила мужу за измену таким образом, я ведь не вещь.

– Это не из-за Ильи. Сейчас – нет, честно.

– Тогда я тем более не понимаю. Ты хоть сама соображаешь, что все это неправильно? – спросил Денис.

А я внутренне поежилась.

Разумеется, это неправильно. Мне почти тридцать лет, а Дэну… Боже мой, ему двадцать три! И я знала об этом, разумеется, да и Рита озвучивала вслух, но сейчас до меня окончательно дошло, как это выглядит.

Взрослая замужняя тетка вешается на молодого парня, который уже не знает, как извернуться, чтобы отказать потактичнее. И ведь вышел недавно, женщин долго не было, но даже после такой голодовки на меня не тянет.

Как и Илью. Муж любит, но хочет молоденьких девчонок. Пожалуй, права мама, я вышла из игры, но осознавать это дико.

– Прости, ты прав, я пойду. Просто одиночество навалилось, и я подумала… забудь, – поморщилась, и попыталась встать, но Денис не отпустил. Прижал рукой к дивану, обнял за талию, удерживая на диване, а сам придвинулся ко мне вплотную.

И я снова почувствовала.

Что не противна ему. Стопроцентно не противна, эрекция на двенадцать часов красноречиво говорит об этом.

– Постой, что же ты все время убегаешь, Саша? Са-а-а-ашенька, – протянул он, смакуя мое имя на кончике языка. – Ты мне больше, чем нравилась. Я был от тебя без ума, и этого не скрывал.

Был.

В прошедшем времени.

Черт, оказывается, я привыкла к его любви, и терять ее больно!