Он не отпустит

Неужели мозги на место встали?

– Отлично, встаем в пятую позицию… – хлопнула в ладони Фаина Алексеевна.

Все исполнили, и продолжили тренироваться под довольно-таки едкие замечания. Я откровенно задыхалась. Все же, хоть я и занималась самостоятельно, но, как оказалось, себя я жалела. И делала все в полсилы. Теперь это заметно.

Я мокрая насквозь. Ноги дрожат, мышцы – кисель. Танцевать никогда не было легко, балет – это самый тяжелый спорт, и знали бы зрители, что происходит с прекрасным лебедем, убегающим со сцены за кулисы. Лебедь держится за бок, и пытается отдышаться. Утирает пот, пытаясь не размазать грим, и возвращается на сцену.

– Танич, отлично. Хабарова – спину держи! Булатова – хорошо, но можно лучше. Следи за коленями, ты не лягушка, не жалей себя. Волынина, – с неудовольствием взглянула Фаина Алексеевна на Женьку, – руки деревянные, с плечами проблемы. Сходи на массаж.

– Хорошо, – буркнула Женя.

Никогда она не умела принимать критику. Странно, что в хореографическом продержалась. Знала бы мама, какими эпитетами меня иногда награждала Нина Васильевна. При всех. Однако, мне это помогло – я из кожи готова была вылезти, чтобы она похвалила.

И добилась своего.

– На сегодня все! – отпустили нас, и я чуть не упала на пол от усталости.

Но собрала все оставшиеся силы, и поплелась в раздевалку.

– Ты где поселилась? Привет, – толкнула меня Женя.

– Мы разговариваем?

– Да ладно тебе, – скуксилась она. – Ну характер у меня такой, будто ты не знаешь.

– То есть, швырять мне в лицо расческами и выкидывать мои вещи – это милые проявления твоего характера?

Я стянула пуанты, и без жалости выбросила их – грязные, на один раз буквально.

– Ты ведь тоже не святая! – сузила Женя глаза. – Наврала мне. Так что мы квиты.

– Жень, я не врала, я просто не рискнула тебе говорить про смотр. Знала, что ты скандалить станешь. И… если ты извинишься, то я тоже извинюсь, но никак иначе, – устало произнесла я, снимая одежду. – Не готова извиняться? Тогда давай просто не замечать друг друга.

Я взяла полотенце, обула сланцы, и пошла к душевым.

Женька за мной – тоже в резиновых сланцах, только не в голубых, а в розовых.

– Извини, что вспылила. Я просто разозлилась дико. У меня в кармане роль была, – зашептала мне Женя на ухо. – А ты пришла и всё сместилось, и не у меня одной. Я в шоке была, если честно. Прости!

Я взглянула на нее. В глазах Жени сожаление.

Вздохнула, и кивнула:

– Прощаю. И ты извини, что не рассказала про смотр.

– Мир?

– Мир, – улыбнулась я.

– Ну слава Богу, – рассмеялась Женя. – Думала, из-за своего гадкого характера я лишилась подруги. Ну я и устала! А эта Фая – такая грымза, тебя жирной назвала!

– Она указала, что у меня мышцы – так себе. И она права, Жень, – я включила воду, и встала под душ. – Если я быстро не приду в форму, то не выдержу такой темп со своими мышцами.

– Мне разонравился «Спартак». Кто вообще его зимой ставит? Обычно «Щелкунчик», а тут «Спартак» – отозвалась Женя.

Я пожала плечами, и прибавила напор воды.

Одним камнем на душе меньше – не люблю ссориться с близкими.

Я вышла из душа, и поняла, что забыла фен. Вот дьявол!

– Сушись сначала ты, – Женя протянула свой. – А то простынешь еще.

– Спасибо, – я взяла фен, и принялась сушиться, а затем вернула его Жене, и пыталась пригладить волосы.

Они у меня, как и у мамы, прямые, блестящие, но если их не уложить – я превращаюсь в одуванчик. А ведь Игнат совсем скоро заедет за мной, и мы поедем в кафе вместе с его друзьями.

Ладно, хоть накрашусь, чтобы выглядеть прилично.

– Так где ты поселилась?

– С мужчиной, Жень. У него дома.

– Ого! И кто он? Один из премьеров? Хореограф? Антрепренер? – с жадным любопытством начала выпытывать подруга, параллельно рисуя себе стрелки.

– Он не из балетных.

– Покажи фотку!

– У меня их нет, – растерялась я.

Упущение. Нужно сфотографироваться с Игнатом, и на заставку экрана поставить. И вообще, почему это у меня нет его фотографий?!

– Тогда не верю. Стопроцентно, живешь с седовласым старцем-продюсером, – хихикнула Женя.

– Он точно не седовласый старец.

– Так познакомь! Или не простила меня?

Мы вышли в коридор, и я задумалась – знакомить, или нет? Игнат сегодня знакомит меня с друзьями, а у меня только Женя есть, и Вера. Но Вера не в Петербурге. А Женя…

– Мы едем в ресторан, – я остановила подругу у выхода, и проверила телефон. Игнат уже подъехал. – С его друзьями. Жень, я могу взять тебя с тобой, но давай без намеков на постельные приключения, ладно? Это не наши ровесники, это взрослые мужчины, и могут подумать лишнее. Таких шуток они не одобрят.

– Я умею себя вести, – оскорбилась Женя. – Буду паинькой. Это с тобой я могу пошутить, а с посторонними, ясен фиг, нет. И в скатерть тоже сморкаться, так и быть, не стану.

– Спасибо, – рассмеялась я, и мы вышли на улицу.

Снова дождь, черт вы его побрал. И, вдобавок, промозглый ветер. А еще я забыла, что у Игната за машина. Хоть бы просигналил мне, что ли.