Он не отпустит

– У меня есть фора. Я ведь по конкурсам все детство моталась. В Лозанну, в Хельсинки, в Париж… и я танцевала с первого же класса. До сих пор помню, как выходила в «Спящей красавице», одной из амурчиков была, – я улыбнулась, вспоминая то свое детское волнение. – Мое имя на слуху. Разумеется, пока я никто, и звать меня никак, но победителей балетных конкурсов помнят, и дают шанс. Так что я могу получить либо роль рабыни, либо куртизанки, либо… либо кордебалет. Но я буду танцевать! Представляешь, Игнат?

Я забыла про стеснение, и про то, что не стоит соблазнять его своей близостью, потому что как бы самой не соблазниться тоже. Забралась на Игната, села на его колени, и обвила мощные плечи руками.

– Я, конечно, еще не получила роль, но… Игнат, я хочу, чтобы ты был на премьере. Чтобы только на меня смотрел, даже если я буду исполнять роль мебели.

– Ты ведь говорила про травму.

– Это ничего, – отмахнулась я. – Да, ногу нужно беречь, я еще не восстановилась, но танцевать уже можно. Все выяснится завтра, – чуть встревожилась я. – Я и сама узнаю, на что способна. Завтра в одиннадцать. Ты… ой, я помню, ты говорил про балет, и… Игнат? – я еще больше встревожилась, вглядываясь в его не особо счастливое выражение лица. – Ты же не злишься?

Глава 11

Балеринам положено беречь ноги. Этому нас учили сызмальства. Нина Васильевна даже рассказывала, как ходила на статусные мероприятия – просто появлялась, её фотографировали, и она уезжала минут через десять, отдав дань уважения.

Танцы, тренировки и растяжки должен сменять отдых.

Да, ноги нужно беречь, но в отель я неслась, как на крыльях, и только у входа притормозила. Как раз засветило солнышко, настроение не прекрасное, а божественное. Восхитительное!

Нужно обрадовать родителей, но сначала… сначала Игнат.

– Да, – ответил он почти сразу.

– Привет. Роль моя! – я чуть ли не визжала от радости. – Моя, Игнат, представляешь? Я… я так счастлива!

– Что за роль?

Игнат ведет себя сдержанно, как и вчера вечером. Он не запретил, не выразил словами своего неудовольствия, хотя я понимаю и помню – ему все это не нравится. Но он привыкнет, поймет. Должен понять!

Ночью я попросила отвезти меня в отель, и заснуть я смогла далеко не сразу. Паниковала, смотрела на часы, и считала время, через которое я должна буду встать, умыться, приготовить пуанты, колготы и боди. Эта рутина привычна – немного перетянуть грудь, соорудить тугую прическу, и залакировать её так, чтобы ни один волосок не выбился.

Я так и сделала. Но не выспалась жутко, и думала, что провалюсь. Даже мысль была не ходить, и не позориться. Травма все еще дает о себе знать, труппа незнакомая, но я справилась.

Смогла.

– Сначала на меня взглянул руководитель труппы, потом позвали художественного руководителя. Я была согласна и на кордебалет, многие ведь лет по семь танцуют пятого лебедя в третьем ряду, и ничего. Но мне дали роль! – воодушевленно делилась я с Игнатом. – Спорили, что мне подойдет больше: быть возлюбленной Спартака – Фригией, или же Эгиной. И я – Эгина!

– А Эгина это кто?

– Это куртизанка, погубившая Спартака, – пояснила я.

Всегда меня такие роли привлекали – сложные, не самые положительные. И мечта сбылась!

– Это всего лишь роль, – хихикнула я. – Так что не сердись. Я буду танцевать, а не…

– Да я понял, что ты будешь исполнять роль. Не такой я дремучий, – фыркнул Игнат.

Пожалуй, описывать ему сюжет не стоит. На премьеру я Игната затащу, он – обыватель, и не поймет, что в иногда танец обозначает оргию, и роль у меня – самая та.

Моя мечта! Боже, как же хорошо, что я приехала в Питер! Наверное, ничего плохого больше в моей жизни и не случится – есть Игнат, есть театр. Главное – не упустить все это.

– Скоро начинаю репетировать в труппе. И ты просто обязан прийти на премьеру!

– Раз обязан – приду, – рассмеялся Игнат. – Поздравляю, малышка. Правда, поздравляю. Знаю, каково это – получать желаемое, и как от этого колбасит. Чем сейчас займешься?

– Буду заниматься, конечно. Чем же еще? Растяжки, позиции, фуэте – все, как обычно. И тебя буду ждать с работы.

– Если что, ключи от моего дома у тебя есть, – напомнил мужчина. – Ты можешь заниматься всем этим не в жутком хостеле, а у меня.

Ключи Игнат мне дал вчера. Просто протянул связку, когда проводил до входа в отель. Я приняла, и он уехал.

– Ты можешь приходить в гости. Или же собрать все вещи, и переехать. Я бы предпочел второй вариант.

– Слишком быстро, – вздохнула я. – Давай не будем торопиться. Обычно это ни к чему хорошему не приводит.

– Не в нашем случае, – отрезал Игнат.

Я услышала в трубке мужские голоса, и шуршание бумаг.

– Вечером увидимся. Не буду отвлекать. Работай, – я звонко чмокнула. – Целую! Пока.

Сбросила вызов, и пару минут стояла с глупой улыбкой у входа. Почему-то заходить не хочется. Хотя… какое почему-то? Вдруг там Женя? Поговорить с ней придется, я ведь видела ее сегодня, и ее удивленное выражение лица, которое она скрыть не смогла.

И того самого второго режиссера видела. Жоржика, Жорика, или как там его? Он единственный из всех, кто настаивал, чтобы я была либо одной из куртизанок, либо, на худой конец, исполнила роль Пастушки.

Пастушкой, в итоге, станет Женя.

Я стояла, ловила лучи солнца, к которому приближались темные тучи, и звонила всем, кому должна. Нине Васильевне, обрадовав её, что не зря в меня столько сил вложила; лучшей подруге Вере, оставшейся в Москве.

И родителям. Они обрадовались моему успеху, но сдержанно. Всё о травме моей переживают. Да, нога болит, но пока я танцевала – все прекрасно было. И будет! Я не планировала в Питере оставаться, просто приехала развеяться, но… теперь точно не уеду.

Театр.

Роли.

Игнат.

Игнат держит сильнее всего, наверное. Главное – саму себя останавливать, и не спешить. Пусть все развивается у нас постепенно, плавно, по нарастающей. Это ведь странно будет, если я через день после знакомства поселюсь у него.

И родители не поймут. Папа вообще будет в ярости, наверное. Мама-то со мной еще в тринадцать заговорила про контрацепцию, про то, что если я вдруг не подумаю о последствиях, чтобы не боялась, и проходила к ней, а не шла за сомнительными таблетками.

Маме я бы доверилась, а папе… папе – страшно. Вдруг приедет, и силой меня домой потащит?

Я вздохнула, и вошла в отель. Наш с Женей номер на первом этаже, до него от ресепшен девятнадцать шагов. На двадцатом я открыла дверь.

– Сука!

Подруга встретила меня визгом. И в меня полетела моя же массажная расческа, угодившая не в лицо, а в шею.

– Жень…