Он не отпустит

– Я уже поняла, что ты не любишь, когда с тобой спорят.

– Останавливай меня, Слава, – нахмурился он. – Если хочешь, мы пойдем в кафе.

Я опустила глаза, и заметила, что в правой руке Игната зажата связка ключей. Без брелока… эх, а на моей связке ключей что только не навешано. Значок балерины; маленькая, вечно оцарапывающая меня Эйфелева башня; отобранный у папы еще в детстве значок футбольного клуба «Динамо», и еще Бог знает что.

– Поднимемся к тебе, – мягко сказала я, разжимая мужскую ладонь.

Сама достала ключи, и открыла калитку. А затем с улыбкой вернула связку.

Зачем спорить с ним по мелочам? Зачем останавливать?

– Дождь, и правда, пошел удачно, – опасно блеснул глазами Игнат.

– Удачно, но… сегодня ничего не будет.

– Посмотрим, – он притянул меня за талию.

И поцеловал.

Мы в темноте двора-колодца, звезд не видно, только капли дождя на мужских скулах, и в них отблески из чужих окон. Я хочу смотреть, но целоваться лучше с закрытыми глазами. Чувствовать его мягкие губы, настойчивый язык, наполнивший мой рот, захвативший меня в плен. И вкус, Боже, какой у него вкус!

Я бы так и стояла с Игнатом в этом пустынном, гулком дворе. Мне не холодно, я плотно вжата в мужское тело… мне жарко. От поцелуя, переставшего быть нежным, и от собственных мыслей. Я уже знаю, что такое близость, и подчинение мужской силе. И от знания этого, от картинок прошлой ночи ноги мои слабеют. Я бы упала, не держись я за Игната, не обнимай я его также безжалостно, как и он меня.

Может, черт с моими глупостями? Пусть он снова сделает меня своей, но… вдруг завтра повторится все то же, что было сегодня? Утро станет безрадостным, Игнат снова решит, что он не для меня, а я не для него?

– Мы посмотрим фильм, – взволнованно, чуть ли не заикаясь, выдала я.

Заставила себя отстраниться от Игната. Это было физически больно сделать, и холодно стало. Неуютно под этим дождем, смешанным со снегом.

– Посмотрим, – повторил Игнат, приподнял меня, и вошел в темный подъезд со мной на руках.

– Отпусти, ты чего?

– Темно. Не хочу, чтобы ты упала. Да и своя ноша не тянет, – усмехнулся Игнат, и поставил меня на ноги только у лифта.

Дурной какой. И офигенный.

Я старалась не пялиться на Игната, вести себя сдержанно, и прогоняла из головы пошлые мысли. Но они настойчиво не хотели убираться.

Тот же лифт. Тот же мужчина. Тот же темный, обжигающий взгляд. Все, как вчера, за исключением того, что я уже знаю вкус его поцелуев. И губы мои покалывает, когда я смотрю на него.

– Фильм, Игнат. Мы будем смотреть фильм. И никаких «посмотрим», – хрипло произнесла я, когда он пропустил меня в свою квартиру.

– Думаю, я сумею тебя уговорить. Стоять. Я сам, – Игнат придержал меня, запретив двигаться.

Свет он не включил. Я стою спиной к нему, жар снова опаляет меня изнутри от его опасной близости. И прикосновения – невинные… почти. Его ладонь на моей, обтянутой кашемировым пальто, спине. Движется неторопливо, к поясу, за который тянет.

Медленно. И вот, пояс свисает с талии, а я продолжаю стоять, как заколдованная.

– Я сама, – прошептала я, но руки к застежкам не протянула.

– Нет. Могу ведь я поухаживать за своей девушкой. Раздевать тебя буду только я, – выдохнул Игнат мне в затылок.

Я едва сдержала стон.

Он не заставил меня повернуться к себе. И не обошел. Просто обнял со спины, и я, не выдержав, откинула голову на мужское плечо, позволяя Игнату вести в этом танце. Пальцы его пробежались по моей груди, я не должна бы ничего чувствовать, на мне слои одежды, но… я чувствую все. Каждое нажатие, каждое движение.

Он расстегнул пуговицу на моей груди, и спустился ниже, еще медленнее, чувственнее. Это уже пытка, сердце колотится, стучит в грудной клетке так, что руки дрожат от набата и манкости этой темноты, пропитанной возбуждением.

Игнат расстегнул пуговицу на талии, и провел ладонью к низу моего живота.

Это плохо закончится. Или хорошо…

Я с писком отскочила под хриплый мужской смешок, и быстро стянула с себя пальто. А Игнат, наконец, включил свет.

– Боишься? – довольно оскалился мужчина.

– Не дождешься. И… я серьезно, сегодня ничего не будет. Мне еще немного больно, – смутилась я под его взглядом, и протянула пальто. – Нужно подождать.

– Можем попробовать кое-что другое.

– Игнат, – рассмеялась я нервно, – ты только о сексе думаешь?

– О сексе с тобой, – он повесил нашу верхнюю одежду в шкаф, в один шаг наскочил на меня, и снова подхватил на руки. – Ты чертовски аппетитная, как можно не думать о том, как раздеть тебя?

– Пусти, дурной, – расхохоталась я, и засучила ладонями по его спине. – Игнат, ну хватит меня таскать!

– Притащил, – мир перевернулся, он усадил меня на диван, но не отпустил.

Отстранился на миг, рыкнул, сжал мои щеки пальцами, и впился жестким поцелуем в губы. Боже, ну что он творит? Я протестующе замычала в его губы, но оттолкнуть не смогла, впустила в рот его чуть шершавый, горячий язык, и несмело попробовала его.

Внизу живота тянет, лава разливается по телу огнем, я снова послушна мужским рукам, губам, подстраиваюсь под Игната. И… обнаруживаю себя лежащей под ним на диване с раздвинутыми ногами, между которых он и устроился.

– Нет, – покачала я головой. – Игнат, нужно подождать. Ты… если я откажу, ты пойдешь на сторону за сексом?

– Я не настолько озабоченный. Дьявол, – ругнулся он, и добавил несколько словечек покрепче. – Прости, малышка. Постараюсь не материться, не морщись. Просто не знаю, как от тебя оторваться. И не переживай, на сторону я не пойду. Смотрим фильм? – спросил он с неудовольствием.

– Что-то имеешь против кинематографа?

– Что-то имею против того, что ты не голая подо мной. Хм, я говорил, что не озабоченный? – коротко хохотнул Игнат, оттолкнулся на руках, и поднялся с меня. – Солгал. Не верь мне.

– Буду иметь в виду. Можем не смотреть фильм, а заняться чем-то другим. Кстати, – воодушевилась я, – завтра я иду в театр, представляешь?

– Зачем?

– Мой педагог замолвила за меня словечко, – я залезла с ногами на диван, и придвинулась к Игнату ближе – тянет, словно магнитом к нему. – Нина Васильевна раньше ругалась, что составов на постановки много. Говорила, что в её время было по одному составу, и так и должно быть. Так вот, скоро ставят «Спартак», набирают еще один состав, и если я покажу класс, то получу роль. Представляешь, возможно, даже главную!

– Главную? – чуть нахмурился Игнат. – Думал, что на сольные партии берут своих, ты ведь не из Петербурга.