Ребенок от подонка

– Да, Соня. От Руслана. Хватит уже врать!

– Камиль…

Черт, не признается ведь. По глазам вижу, снова вид оскорбленной невинности приняла, а это Соня делать умеет. Ушел тогда, чтобы не убить ее, я бы не сдержался. Оторвал от себя ее руки, пытающиеся меня удержать, и свалил. Наверное, зря вернулся и сейчас.

– Если тебе нужны деньги, – оборвал я ее, – я могу помочь, правда. Содержание назначу на… него, – указал на спящего ребенка, и быстро отвернулся от Марка. – Только прекрати врать, что он мой. Лучше просто молчи, если бабло нужно. Вижу же, что нужно.

Наверное, это лучший вариант. Я разузнал, что у Сони с деньгами совсем туго, и какое горе у нее в семье случилось. Согласится, перестанет попадаться мне на глаза, и натравливать неадекватных подружек, которые готовы стоять с плакатами, на которых будет написано, что Марк – мой.

Но Соня сжала ладони в кулаки, сузила глаза, и прошипела:

– Ну ты и сволочь, Кам! Да, деньги мне нужны, а вот подачки – нет. И знаешь, что? – голос ее дрогнул, щеки раскраснелись, и я, ненавидя себя, любовался ею. – Я подаю в суд!

***

СОНЯ

Лишь когда я выпалила то, что пойду в суд, только тогда я и окончательно решила, что так и сделаю.

Хватит с меня уже. И не только в деньгах причина, знаю я, что с алиментами можно мухлевать, и в итоге я буду получать на Марка копейки. Тут в другом дело – в бесконечном унижении, в том, что и мне, и сыну в любой момент могут бросить, что Марк нагулянный.

– Что? Какой суд? – к нам подошла Лаура. – Соня, тебе в суде ничего не светит. Не позорься, и…

– Мама, уйди, – зло бросил Камиль. – Это тебя не касается.

– Не касается? Имя нашей семьи будут полоскать, и меня это не касается? – возмутилась Лаура, а я развернулась, и пошла к подруге.

Решено, иду в суд! Пусть делают тесты, пусть обяжут Камиля признать Марка. Знаю, что от этого для меня много мороки будет. Слышала от подруг, как бывшие из вредности не дают разрешение на вывоз ребенка из страны, пугают, что отнимут родительские права… но, наверное, лучше я потерплю все это, чем выслушивать про то, что я спала с Русланом, которого видела-то раз пять.

А ведь Марик подрастет, и до него могут дойти эти гадкие сплетни. И этого я не допущу.

– Я слышала, что ты в суд собралась, – спокойно произнесла Лера, и я кивнула.

– В понедельник.

– Молодец.

Я криво улыбнулась. Мне не приносит удовольствия молчание, но и решение с судом далось мне тяжело, и не радует.

– Слушай, – прошептала подруга, – а Марик точно от Кама? Он так уверенно говорил. Может…

– Не может, – покачала я головой.

– Не обижайся. Бывает же, что вечеринка, все гуляют, и… ну, всякое бывает.

– Я не пью. И измену я бы запомнила, – спокойно ответила я. – Мне стыдиться нечего. Я не изменяла, и сына от Кама родила. Получит он свою бумажку, и пусть катится к черту.

Главное – не плакать, просто не плакать. Деда Паша прав, Марку нужна нормальная, а не истеричная мама.

– Соня, – снова окликнул меня Камиль. – Сонь, давай поговорим.

– Уйди от нее! – рявкнула Лера.

Мы обернулись. Лауры не видно, наверное, Камиль отправил ее по магазинам, или она передумала устраивать шопинг. Но хорошо что мне не придется терпеть ее.

– Лер, можешь немного с Мариком погулять?

– Ты уверена?

– Хочу услышать, что он мне скажет, – кивнула на приближающегося Камиля, и подруга молча забрала у меня коляску.

– Ну давай поговорим, – улыбнулась я через силу.

Я старалась не вспоминать, как сильно любила Кама, но невольно отмечала, что в нем изменилось. На шее он добил тату, немного раздался в плечах, загорел. Наверное, в южной стране отдыхал, пока я нашего сына растила, и родных хоронила.

Мы, сели за столик в зоне фудкорта, и Кам произнес:

– Сонь, хватит блефовать насчет суда. Тебя саму это подставит.

– Мне нечего скрывать.

– Ладно, – у Камиля вырвался болезненный смешок, – раз ты так уверена, что Марк от меня, давай проведем тест, и установим это.

И не нужно тащиться в суд. Тест – хорошее решение, и только я хотела согласиться, как мне пришла в голову мысль, что меня дурят. Гордеевы миллионами ворочают, что им подкупить лабораторию? А признавать Марка они не хотят. Сдадим анализы, и я получу ровно тот результат, который оплатит семья Камиля.

Нет уж. Судьи, и аккредитованные лаборатории тоже не безгрешны, но там больший шанс получить правдивый результат.

– Суд, Камиль. Теперь только так, – жестко ответила я. – Тест ты должен был предложить, когда засомневался в отцовстве.

– Я не засомневался, я точно понял, что Марк не мой. Он не похож на меня ни капли, родимое пятно от Руслана, да и наслышан я о ваших встречах, – скривился Камиль. – А с судом… Сонь, хватит блефовать, цену себе набиваешь? Сколько ты хочешь, назови сумму!

Не похож? Марик? А форма подбородка, а глаза, изгиб губ? Я каждый день смотрю на сына, и вижу в нем Камиля, но тот говорит – не похож?!

– Ты странно боишься суда, – прищурилась я. – Так не хочешь сына признавать? Не волнуйся, ваши миллионы я требовать не буду. Как и мешать тебе устраивать свою жизнь. Еще раз повторяю: не было у меня ничего с Русланом. Не было! А родимое пятно… Боже, чушь какая. И не нужно подсовывать мне свои деньги, пускай суд решает.

Камиль грохнул кулаком по пластиковому столику так громко, что окружающие нас студенты и семейные пары с ворохами пакетов вздрогнули, и притихли.

– Не было ничего, говоришь? – прорычал он. – Мне Рус частенько рассказывал, что встречается с несвободной девушкой. Жаль, что часто видеться не удается. Ты как раз ездила мать навещать, вот и пользовались моментом, да? Хватит уже из меня идиота делать, я все знаю.

Это уже слишком. Я поднялась из-за стола, и взглянула на Кама:

– Ты сам из себя идиота делаешь. Руслан погиб, мама погибла, но они бы подтвердили, что ты зря обо мне так думаешь. Камиль, – я глубоко вздохнула, чтобы не раскричаться, или не расплакаться, – мы могли бы просто поговорить тогда. Сомневался в моей верности? Разузнал бы все, и выяснил бы правду, пока Руслан был жив, и было с кого спрашивать. Сделали бы тест. Я бы обиделась, но простила бы. Ты сейчас из пальца высасываешь, в чем бы меня обвинить по одной простой причине: сын тебе не нужен, и я тоже. И я бы это пережила, если бы не твои обвинения. Разговор окончен, в понедельник я иду в суд подавать иск.

Я развернулась, и почти бегом ринулась на второй этаж. И в этот раз меня никто не догонял.

Глава 3

– Ты уверена? – спросил дедушка, когда я собиралась в универ.