Одарённые. Кетаб второй

– И обедать тоже, – подумав, добавил старик. – Пищу тебе будут приносить дважды в день. Разговаривать со служителями запрещено, можно говорить только со мной – это необходимое условие обучения. Из храма выходить запрещено. Внутри можешь ходить везде, где не заперто. Читать умеешь?

Девушка кивнула.

– Хорошо. Получишь книги, которые ты должна прочесть. Это тоже условие обучения. – Меррдаус врал. Книг по использованию Дара в храме не было и быть не могло. Но чтение займёт её время, чтобы избежать праздных шатаний по храму и лишних контактов со служителями.

В комнате ожидания Высшей Воли он продержал девчонку до вечера следующего дня. Сначала отсыпался: предыдущий всплеск Дара высосал его досуха. Затем долго и тщательно обдумывал, что ему делать с таким нежданным подарком судьбы. Потом посетил императорский замок, желая проверить, что известно о местонахождении принцессы Нэскайларда. После вести о смерти короля Дэмиана исчезновение наследницы престола наверняка бы всполошило разведку. Но никакого оживления настоятель не заметил.

Конечно, изначально он не исключал, что девчонка в самом деле может оказаться принцессой. Однако главный довод – медальон – говорил об обратном. Девушка с миниатюрного изображения и рыжая Одарённая, запертая в храме, очень походили друг на друга, но, несомненно, были разными людьми. Странно, что принц этого не видел.

Хорошо, что принц этого не видел.

Поэтому когда настоятель наконец вернулся и отворил засов в комнату ожидания, решение созрело тяжёлым плодом: тронь – упадёт в раскрытую ладонь. Но на всякий случай он приготовился к любому исходу событий.

Девчонка покорно сидела на лавке. Меррдаус положил перед ней платье, мантию служителя культа Высшего, поставил на стол тарелку с рыбой и кашей.

– Ешь, ты, наверное, голодна.

Она подвинула к себе тарелку, принялась за еду. Старик внимательно наблюдал за ней, изучал нюансы внешности, оценивал каждое движение. Явно голодная, она ела без суеты, аккуратно и даже изящно, хотя и руками – Меррдаус нарочно не дал ей приборы. Обычная южанка: на вид лет пятнадцать, гладкая смуглая кожа, веснушки, рыжие спутанные волосы, зелёные глаза.

– Кто ты? – спросил настоятель, глядя на неё в упор.

Девушка отставила тарелку, подняла взгляд. Золотая нить Контакта потянулась к ней от Меррдауса и безвольно растаяла в воздухе, натолкнувшись на незримый барьер. Старик попытался дотронуться до её запястья, рыжая тут же отдёрнула руку. Он усмехнулся:

– Я могу заставить тебя говорить под пытками. Поверь, это будет неприятно и мне, и тебе.

– Не думаю, что мои ответы стоят этих пыток, – тихо произнесла она.

Юный, слегка хрипловатый после долгого молчания голос. Интересное построение фразы. Отсутствие страха.

И явный южный акцент.

– Тогда почему ты молчишь?

Девушка насупилась, но не ответила.

– Впрочем, не хочешь говорить – не говори. – Меррдаус, внутренне готовый к броску, равнодушно пожал плечами. – У тебя два пути из этой комнаты. Первый – ты выходишь отсюда на кухни, в прачечные, лупанарии или прямиком в каменоломни. Выходишь слепой: поверь, у меня хватит силы и умения лишить глаз взбалмошную девчонку. Второй же путь…

Она ударила рывком, подло, исподтишка. Просто метнулась вперёд через стол, швырнув в настоятеля пригоршню страха и целясь пальцами в лицо. Старик перехватил её запястья своими сильными руками, что до сих пор помнили холод скальпелей и ланцетов. Опыт победил дерзость: Меррдаус обуздал волну Силы и молниеносно направил обратно. Хотел всю целиком, но пощадил – изрядную долю расплескал в пространство широким веером. Девушка вскрикнула, отпрянула, закрыла лицо руками.

Тарелка долго катилась по полу, медно звеня, потом наконец упала у стены.

Настоятель усмехнулся. Читал он всегда отвратительно, зато приёмами самозащиты владел в совершенстве. Старый тэйнар потёр пальцами морщинистый лоб, поднялся, сделал широкий крюк по комнате.

– Второй путь, – хрипло продолжил он после долгой паузы. – Ты надеваешь мантию, выходишь отсюда моей ученицей и во всём меня слушаешься – тогда я научу тебя управлять Силой. Потому что, как я погляжу, ты ни хрена не умеешь.

Она выбрала мантию. Непослушными, дрожащими после пережитой боли, руками собрала упавшую с лавки стопку одежды. Смиренно опустила голову. Настоятель кивнул и повёл её через храм.

Дверное кольцо легло в старческую ладонь, обманчиво слабую, дверь поддалась без скрипа. Меррдаус сделал приглашающий жест, и девушка шагнула в комнату.

Косой луч света лежал на неширокой кровати, у узкого стрельчатого окна ютились небольшой стол, стул и тумба. После сарая работорговца Картха – настоящие покои принцессы.

– Обращаться ко мне будешь – учитель Меррдаус. – Старик не сводил с рыжей глаз. – Отхожее место и умывальня в конце коридора. Как тебя зовут?

Девушка повернулась, положила на кровать платье и мантию.

– Виола, – тихо ответила она.

– Ты из Нэскайларда?

– Из Фольнарда.

– Как стала рабыней?

– Угодила к ловцам.

– Почему не сбежала?

– Мне некуда бежать.

Она опустила голову. Настоятель пристально смотрел на неё, потом шагнул в комнату, прикрыл за собой дверь.

– Ты могла укрыться в храме или вернуться в Колыбель, – негромко сказал он.

Зелёные глаза, подёрнутые слезами, удивлённо уставились на него.

– В Колыбель? – тихо переспросила девушка.

Меррдаус нахмурился. Неужели она на самом деле – неинициированная? Или всё-таки искусно врёт? Да, била она по-глупому, вслепую, без опоры на элементарные законы движения энергии. Это худо-бедно можно сымитировать, притвориться неумехой. Но не закрыться от чувственной атаки… У любого Одарённого, прошедшего обучение в Колыбели, самозащита доведена до рефлекса.

Собственно говоря, именно самозащита и позволила настоятелю сжать несгибаемую девичью волю в свой кулак. Он боялся её, боялся до дрожи, и потому нападал первым, отчаянно, словно мальчишка.

– Хочешь сказать, ты не была на острове? – всё же спросил он осторожно.

– На каком острове?

Старик хмыкнул, криво усмехнулся.

– На острове, где обучают таких, как ты и я, управлять своими силами.

Рыжая покачала головой.

– Меня никто не обучал.

– Как же ты жила всё это время? Скрывала свой Дар? Даже от родителей?

На лице девушки застыла неподдельная растерянность.

– Я… я не знаю.