Весточка. О счастье. Цикл «В погоне за счастьем». Книга вторая

– Боюсь, что я не влезу ни в одно выходное платье, – вставляю, в надежде заставить её передумать.

– Да ты себя в зеркало видела? – охает, закатывая глаза. – Потеряла за эти недели минимум два размера! Разве что талия… Отсутствует, – улыбается. – И ещё более значительно начала выпирать.

***

Самое интересное, что это действительно ей удалось. Привести в мало-мальски пригодный вид и даже впихнуть меня в платье. Правда изначально, оно представляло собой oversize. Нынче же спереди было в обтяжку.

Отделаться от Лизки – задача не из лёгких. Помню, Верховцев любил повторять, что подобное не удалось даже её мужу. Ну, а мне уж подавно. Поэтому в восемнадцать ноль-ноль мы высаживались за столик в небольшом зале, разделенным на некие звуконепроницаемые кабинки. В заведение, где не столь много людей и слишком много пафоса.

Спустя полчаса я была готова сознаться, вся терапия, предложенная психологом, имеет право на жизнь. После нескольких исполнений «Breaking the habbit» мне действительно стало легче. И фраза «So I breaking the habit tonight» (Поэтому я завязываю сегодня же), могла бы стать девизом дальнейшей жизни. Если бы не одно «но». Непредвиденное «но». Появившейся буквально из ниоткуда.

– Ты совсем умом тронулась?! – заявляет во все всеуслышание Верховцев, до предела распахивая дверь. Буквально влетая в наш, доселе, уютный уголок.

Взгляд же обращён на подругу. И высказывания, на деле, получает она.

– Димочка, – распыляется в улыбке. – Сам чёрт прислал, не иначе! Правда, не скажу, что рада тебя видеть. По моей информации, в данный момент, ты должен находиться достаточно далеко отсюда.

– Не твоё дело, где и с кем я должен быть, – процеживает со злостью.

Рывком подносит руку к бокалу, что стоит с моего края стала. Принюхивается, прищурив глаза.

– Вода со льдом, – ехидно проговаривает Лизка. – Это практически максимум из того, чем питается наша общая знакомая в последнее время. Лёд и вода. Ну ещё витамины, конечно, чтобы не полностью портить статистику, получаемую тобой от врача. И если бы тебе действительно было не всё равно, а я в этом сомневаюсь, ты был бы более прозорлив и хоть отчасти созерцал то, что вижу перед собой я. Давно бы понял, что от неё остались одна кожа да кости. Ну и естественно, наличие живота.

Пристолбляет меня взглядом к дивану, сменяя эмоции резче, чем я успеваю считать. Выдает ровным тоном:

– Пошли.

– Ну уж нет, – вспыхивает всё та же Лизка. – Ты и представить не можешь, сколько сил я потратила на то, чтобы её хоть как-то по кусочкам собрать!

Хмурый взгляд исподлобья. Повторяет со сталью в голосе, обращаясь ко мне:

– Я сказал «пошли».

– Твою мать, Верховцев! – в противовес моему молчанию, не унимается подруга. – Ты вообще сегодня женился! Кто ты теперь такой, чтобы за неё что-то решать!?

– Тшш, – демонстрирует жест «заткнуться». Продолжая нарочито тихо: – Ты вообще одна из главных причин, которая неминуемо привела к краху моей жизни. И если когда-нибудь я тебя ненароком прибью-меня оправдают, сославшись на состояние аффекта. Да и муж твой, после, скажет «спасибо», наконец-то вздохнув с облегчением.

Пользуясь возникшей вокруг тишиной, подносит телефон к лицу, проговаривая бесстрастно: – Ковалев.

И я, морщась, слышу гудки.

– Добрый, – размеренно излагает Верховцев. – В отделении? Скоро подъеду. Да. ЧП.

– Дим, занимайся своими делами, – проговариваю устало. – Со мной всё нормально.

– Я вижу, – кривится в ответ. -Поехали. Нас уже ждут.

– Вест…, – обиженно вставляет подруга, наблюдая, как я поднимаюсь с дивана.

– С ним бесполезно спорить. Ты же знаешь. Спасибо тебе за всё. Я доберусь домой сама.

– Я тебя люблю, – проговаривает, надув губы. – А Димка придурок. Он и сам это знает. Готова поспорить.

Холодный взгляд, обращённый в её сторону, мог бы остудить любого. Да только не Лизку. Эта вредная девчонка, напоследок, показала ему ещё и язык.

– Пока, – улыбаюсь, бросая в ответ. И тут же ретируюсь, обнимая себя руками. Иду молча, смутно понимая, как дальше быть.

***

В приемном покое нас задержали совсем ненадолго. Врач вел разговор очень сдержанно, то и дело, бросая взгляд на Верховцева. Того, что сидел на стуле в углу: разодетый в шикарный костюм; ослабив галстук на белой рубашке; периодически смотря на часы; сцепив ладони до белых костяшек.

– Дмитрий Андреевич, вы же не против, если я оставлю Анжелику здесь на несколько дней? – спрашивает Верховцева, непосредственно минуя меня.

– Только за, – кивает бесстрастно. – Делайте всё необходимое, чтобы привести её и ребенка в порядок.

– Я так и думал. Спасибо. Что ж, – обращается ко мне.– Пройдёмте со мной. Я покажу палату и дам вам сменную одежду, чтобы переодеться. Капельницу и необходимые уколы поставим сейчас. Ночью отдохнёте как следует, а с завтрашнего утра повторим анализы, и я буду лучше видеть картину.

Подоспевшая медсестра выполняет инструкции, пропуская вперёд. Проводит в комнату, где я могу сменить платье на некий свободный халат. Уточняет по пути у Димки, цепляя взглядом отблеск кольца:

– Вы муж?

Грузно выдыхает, царапая взглядом, проговаривая неоспоримо:

– Выполняйте свою работу. Обойдемся без лишних вопросов.

– Конечно, – спохватывается, пряча глаза.

Процедурная. Несколько болючих уколов. И одиночная, так и хочется вымолвить, «камера». Хотя нет, палата. С нормальным ремонтом и даже наличием санузла.

Он вошёл, удосужившись спросить разрешение. Глупо, конечно, учитывая то, что меня уже пригвоздили к кровати, не позволяя особо то шевелиться. Разговора не избежать. Оно и понятно. Только кто начнёт? И чем его поддержать?

Рефлексивно кладу свободную ладонь на живот. Ощущая под пальцами лёгкий пинок. Усмехаюсь, притягивая вопросительный взгляд.

– Она проснулась, – поясняю неловко.

– Я не был в курсе пола, – проговаривает отстраненно, привычным жестом взлохмачивая волосы. Заносит руку вперёд. Отдергивая назад. Закусывает в нерешительности губы, произнося настороженно: – Можно? Кусь, это и мой ребёнок…

Отворачиваюсь, ощущая, как по щекам бегут слезы. Проговаривая едва слышимое «да».

– Господи, Куська, какая ж ты дура, – доносится с тенью улыбки, едва мужская ладонь плавно касается живота. – Я так хотел тебя возненавидеть. А не могу. Ни сейчас. Ни тогда.

Ребенок словно затихает. Прислушивается. Нерешительно толкая лишь спустя несколько минут. Ощутив себя в безопасности под ладонью, что значительно больше, чем моя.

Димка заливается смехом, ранящим сердце. И я в который раз захожусь мыслью «была ли права?».

Рингтон телефона. Не убирая руки, отвечает. Сменяя лёгкий тон на серьезный.

– Я буду через пару часов. Может позже. Это твоя свадьба, детка. Реши проблему сама. У меня дела.