Двойняшки для Медведя

Печальными размышлениями. Очень печальными. Ну а какой мужчина порадовался бы таким внезапным переменам в жизни? Уж точно не я. По итогу же…

По итогу я стал отцом-одиночкой, обзавёлся парочкой фобий насчёт шопинга и детей и, кажется, сам ещё не до конца осознал, в какую авантюру вляпался. Но одно я точно мог сказать – пока их мать отлёживается в больнице, именно я отвечаю за них.

Ну не в дом малютки же их сдавать, в самом деле?! Или…

Я мотнул головой, с силой сжав челюсть. Какое к дьяволу «или», Потапов?! Мало ты Ирке проблем доставил, решил домом малютки добить окончательно, что ли? Фиг тебе, дубина. Обещал заботиться, будь любезен вывернись наизнанку, но сделай! Дети – это ведь не сложнее бизнеса, верно?

Так я думал ровно до того момента, пока мы не въехали на подземный паркинг в моём жилом комплексе. И пока не поднялись в мою квартиру, делая всё, чтобы не разбудить сладкую парочку. А вот там…

– Кажется, я переоценил свои силы, – растерянно протянул я, глядя на баночки с молочной смесью, батареей выстроившиеся на барной стойке на кухне и потеснившие мою кофемашину.

– Ты всё ещё можешь отдать их на попечение государству, – невозмутимо заметил Гор, не глядя разобрав две бутылочки и сгрудив их в этот… Как его там…

В стерилизатор, во! Я и понятия не имел, что такие вещи вообще в природе существуют. Особенно для ухода за детьми.

– Если у тебя лишняя челюсть, так и скажи, – мрачно буркнул я в ответ, машинально хрустнув костяшками, сжимая пальцы в кулаки. И устало добавил, качнув головой. – Завязывай, Гор. Никуда я их не отдам.

– Даже если они не твои? – острый профессиональный взгляд полоснул по нервам, заставив в сотый раз перебрать в уме все причины, почему я всё ещё терплю эту семейку.

Даже по самым смелым прикидкам, список получился приличный. Плюсов в нём пока что было больше, чем минусов. И я искренне надеялся, что так оно и останется.

– Даже если они не мои.

Сказал я, как отрезал. Попутно наградив друга таким говорящим взглядом, что любой другой на месте Ильина предпочёл бы замять тему и не продолжать этот разговор. Но это был Игорь Леонидович Ильин, и инстинкт самосохранения ему явно отбило встречей с супругой. Потому что вместо того, чтобы оставить меня в покое, он показательно так вздохнул.

И, подперев плечом холодильник, ехидно хмыкнул, засунув руки в карманы брюк:

– Ну окей, друг. Твой альтруизм – твои проблемы, как говорится. А пока у нас есть пять минут относительной тишины… Расскажи-ка мне, Потапов, какого хрена тут происходит, а?!

– Ну…

Я поскрёб подбородок, пытаясь понять, с чего начать свою маленькую исповедь. А потом вдохнул и выдал всё так, как есть. Проигнорировав тот факт, что с каждым моим словом брови Ильина медленно, но верно ползли вверх, выдавая его непомерное изумление. Впрочем, о чём это я?

Звонок из больницы меня, мягко говоря, удивил. Я помнил Ирку, я помнил, как мы познакомились и, самое главное, как мы прое… Кхм, провалили наши отношения. И я точно знал, что приложил все усилия, чтобы отбить у Войновой желание поддерживать со мной хоть какую-то видимость дружбы.

Ну да, да. Знаю, я облажался и не пытался это исправить. И то, что именно я оказался в списке лиц для связи в экстренной ситуации, для меня стало новостью. Внезапной и обескураживающей. А уж в комплекте с двумя детьми и документами, где их отцом значился некий Максим Андреевич, это и вовсе ввергло меня в шок.

В тот самый шок, который до сих пор так до конца и не отпустил. Жутко хотелось выпить, чтоб переварить всё случившиеся, но…

– Господа, я всё понимаю, мужские разговоры и всё такое… Но дети хотят есть. Я бы даже сказала, жрать. Поэтому баночки в зубы, детей на руки и вперёд!

– В смысле «кормить»?!

Вот в этот раз мы с Гором проявили небывалое единодушие. Но, как я уже говорил, проще найти жизнь на Марсе, чем совесть у этой страшной женщины. Раздражённо сдув с носа прядь волос, Лёля выдала нам по ребёнку, по бутылочке со смесью и нетерпеливо поинтересовалась, топнув ногой:

– Ну? Чего ждём?

– Эм…

Я растерянно посмотрел на притихшего малыша на моих руках. Малыш посмотрел на меня и медленно приоткрыл рот. После чего по квартире раздался требовательный, очень требовательный рёв. Такой, что я только чудом не выронил злосчастную бутылочку из рук. И обречённо про себя застонал.

Боже, на что я подписался, а?!

Глава 3

Максим Потапов

– Это отвратительно, – мрачно резюмировал я, уткнувшись носом в чашку с кофе. С крепким, чёрным, как моя душа, кофе. Только он и не давал мне уснуть мордой в стол и плевать, что на часах давно уже полдень.

– М-м-м? Ты о чём?

Ильин, нарисовавшийся на пороге моей квартиры минут так пять назад, зарылся в холодильник в поисках съестного. И я искренне был рад, что он не стал комментировать царивший вокруг свинарник. Не то, чтобы я был поборником чистоты…

Но даже на мой холостяцкий взгляд, кухню проще было сжечь, чем навести в ней порядок. И это я ещё не вспомнил про то, что творилось в гостевой комнате, отданной под детскую, и в ванной, где корзина для белья грозила провалиться к соседям. Вместе со всем своим содержимым.

– Твоя физиономия, – осторожно поведя плечами, я поморщился от боли, прострелившей шею. И всерьёз озадачился вопросом, как, ну вот как Ирка с ними справляется?

Одна. Без помощи семьи, оставшейся на другом конце страны. Да блин, мне трёх дней хватило, что ощутить все «прелести» той хрени, что называется отцовством. Нет, определённые плюсы в этом деле действительно были.

Или даже есть. Пусть я пока что не прочувствовал их на своей шкуре. Но мысль, что в таком темпе я до конца недели не дотяну, проскальзывала всё чаще и чаще.

И всё-таки, как она с ними справлялась, а?!

– А что с ней не так? – озадачился Гор, плюхнувшись за стойку напротив меня. И так улыбнулся, что у меня кулаки невольно зачесались. Потому что нельзя быть таким радостным, просто до омерзения и совершенно точно выспавшимся.

Мля, аж завидно стало, ей-богу!

– Она у тебя слишком довольная. И счастливая, – вздохнув, я сделал большой глоток кофе. Даже не поморщившись от горького, кисловатого привкуса. И всё же не выдержав, подозрительно поинтересовался. – Нет, ну я серьёзно, Гор. У тебя ж пацан не старше моих партизан. Как ты… Как ты умудряешься выглядеть таким бодрым, а?

– Это ты просто не привык ещё, – с самым серьёзным выражением лица брякнул Ильин. После чего не выдержал и заржал, добавив. – А потом будешь как лошадь, спать стоя. Когда угодно, где угодно и хоть под что.

– И сколько будет длиться это… Привыкание?

– А тут прости, мой друг, но у каждого по-разному, – снова гоготнув, Игорь вздохнул и пододвинул ко мне тоненькую папку с документами. – Держи. И не благодари меня, я знаю, что я молодец.

– Это что? – нахмурившись, я взял в руки обычный скоросшиватель. Правда, открывать не спешил, чувствуя, как в груди шевелится очень нехорошее предчувствие.

– То, что поможет тебе решить, что делать дальше, – утащив из стоящей рядом вазочки печенье, друг невозмутимо принялся его грызть. И судя по его виду, расщедриться на подробности он не планировал. Вот же…

Юрист хренов. Со склонностью к дешёвым театральным эффектам.

– Ла-а-адно, – нехотя протянул я, отставив кружку с недопитым кофе в сторону. Глубоко вздохнул, медленно выдохнул. И открыл чёртову папку, уставившись на безликие буквы и цифры, как на врага народа.

Только спустя пару секунд сумел сложить их в название документа и осознать, что именно в моих руках. А это был…

– Ты. Серьёзно?! – раздельно, чуть ли не по слогам прохрипел я, сжав несчастные бумаги в кулаке. – Гор, млять… Я же сказал, мне всё равно!

– Тебе – да, – спокойно откликнулся Ильин. – А мне, как твоему лучшему другу нет. И чего ты завёлся, Потапов? Ты ж вроде радоваться должен… – смерив меня насмешливым взглядом, он уточнил. – Ну, что теперь можешь называть себя отцом на вполне себе законных основаниях. Что не так-то?