Экстрасенс. За все надо платить

«Витька на „Никиту“ так и не сводил… Всё обещаниями кормил», – услышал я мысли моей собеседницы и, изобразив кратковременную задумчивость, предложил:

– Может, на «Никиту» сходим? Свежий фильм. Говорят интересный?

На лице Ирины отразилась такая игра эмоций и чувств, что я мобилизовал все свои силы, чтобы сохранить нейтральное состояние и не рассмеяться.

– Давай сходим, – ответила девушка, незаметно перейдя на ты. Я ощущал, как негативные эмоции быстро исчезают из её души, и вскоре в глазах Ирины остался лишь один живой интерес.

Фильм шёл уже не первый день, но у касс кинотеатра имени Шевченко толпилось множество народа. Я быстро сориентировался, в каком из четырёх залов показывали нужный нам фильм, и пристроился в хвост одной из очередей.

– Придётся немного постоять, – констатировал я своей спутнице факт, который она прекрасно осознавала и без меня.

– Постоим… – вздохнув, обречённо произнесла она.

За то время, пока мы медленно продвигались к окошку кассы – нашей заветной на данный момент цели, мы с Ириной перебросились всего несколькими фразами. Зато я смог довольно хорошо её рассмотреть. Русые волосы, завитые в крупные локоны, спадали чуть ниже плеч. Длинная чёлка прикрывала весь лоб и брови. Большие, выразительные глаза, пухленькие губы с лёгким следом макияжа, а также маленький носик, делали её лицо похожим на большую живую куклу. Роста, как я уже упоминал, она была не слишком большого, и если её макушка находилась чуть выше моего плеча, так это только благодаря высоким каблукам её перламутровых босоножек. Узнал я кое-что и из её жизни, сосредоточенно прислушиваясь к её мыслям. Правда, среди большого скопления народа делать это было гораздо труднее – в поток постоянно вклинивались внутренние диалоги тех, кто находился рядом и излучал более сильные эмоции, чем моя спутница. Вообще-то я старался как можно меньше пользоваться в жизни умением читать мысли. Влезая, словно непрошенный гость, в чужую голову, я чувствовал себя весьма неловко. Было ощущение, будто я тайком, без спроса, заглядываю в раздевалку в тот момент, когда человек там находится полностью обнажённым и вовсе не подозревает, что за ним наблюдают. Однако Ирина мне очень понравилась, и мне не хотелось упускать возможность произвести на неё как можно лучшее впечатление. Войдя в кинотеатр, я словно наугад купил ей именно то мороженое, которое она любила, а также пачку кукурузных палочек, которые, как «случайно» оказалось, она просто обожала. Я был на седьмом небе от счастья, замечая, как размягчается и тает, словно пластилин в тёплых, умелых руках, её девичье сердечко.

В нахлынувшем на меня порыве чувств, я чуть было не совершил грубую ошибку. Когда мы с комфортом уселись в удобные мягкие кресла, погас свет, и моя рука уже почти начала движение в направлении коленки моей спутницы, в её голове пронеслось: «Посмотрим, на сколько у Серёженьки (моё имя было воспроизведено с некоторой долей сарказма) терпения хватит… На какой минуте фильма он полезет обниматься, а то и целоваться? Или, как минимум, уложит свою пятерню на коленку..?» Я явно преувеличил в своих мечтаниях силу своего позитивного влияния на Ирину. Поблагодарив Бога за вовремя озвученную для меня подсказку, я занял удобное положение и смиренно сложил руки у себя на коленях, как какой-нибудь примерный школьник. Весь фильм я просидел спокойно, не делая никаких поползновений в сторону своей соседки, за что по окончании сеанса был поощрён приятными для меня мыслями. «А он ещё не такой плохой, как я думала. Обычно симпатичные парни ведут себя более развязно. Что ж, пожалуй, я разрешу ему себя проводить», – размышляла девушка, осторожно взяв меня за предложенную ей руку при выходе из кинотеатра. Люди, всё ещё находясь под впечатлением от просмотренного фильма, выходили молча – обсуждения начнутся немного позже, а я вертел своей физиономией по сторонам, дабы Ирина невзначай не заметила то умиление и самодовольство, которые я не в силах был скрыть.

Конечно же, я не упустил случая и воспользовался негласно предоставленной мне возможностью проводить мою спутницу домой. То, что она приезжая и живёт в общаге, я узнал ещё стоя в очереди, но, вот, где конкретно, и в каком районе? Из тех мыслей, которые мне удалось перехватить, я так и не выяснил. Мы сели на троллейбус. Ехали довольно долго, как и остальные зрители кинотеатра, спокойно обсуждая просмотренный фильм. Время уже было довольно позднее и на остановке, на которой мы вышли, было безлюдно. В этом районе города я оказался в первый раз. Стоял тихий, безветренный вечер, почти ночь. Ирина теперь уже самостоятельно взяла меня под ручку, и я не спеша шёл с ней в указанном ею направлении. Без особого интереса задавая своей спутнице вопросы, на которые заранее знал ответы, я, тем не менее, с удовольствием слушал, как она на них отвечала.

– Ирка, ты? – послышался вдруг откуда-то из тени деревьев очень неприятный голос, скорее всего принадлежащий какому-то подростку. – А где Витёк? Это кто с тобой? Новый хахаль?

Мысли в голове у Ирины запрыгали с такой скоростью и в таком хаосе, что я понял лишь то, что её окликнул какой-то Генка – предводитель местной подростковой блататы. С Витькой, бывшим (надеюсь, что бывшим) ухажёром Ирины, тот, видимо, был хорошо знаком. Девушка ускорила шаг и с силой потянула меня за собой, но впереди в бледном свете фонарей, как чёртики из табакерки, выскочили два силуэта. Я быстро оглянулся назад. Ещё двое парней догоняли нас сзади. Страшно мне не было. Во-первых, потому что я со старших классов школы увлекался разными мужскими видами спорта: то занимался самбо, то ходил на бокс. Определиться, что мне больше нравится, я тогда так и не смог, зато в армии попал в морскую пехоту, где мне пригодились все навыки, какие приобрёл на гражданке. Ну а во-вторых… Во-вторых, кроме способности читать мысли я к этому времени уже умел и ещё кое-что.

– И куда ж мы так торопимся? – ядовито осклабилась пятая тень, неспешно появившаяся из-за кустов и остановившаяся возле двух других, стоявших перед нами. Из-за того, что освещение было слабым, а ближайший фонарь располагался прямо за спиной говорившего, лица его я рассмотреть не мог. – Ты, Ирочка, иди, иди… – голос зазвучал приторно-елейно. – А вот с твоим другом мы хотим познакомиться поближе. Когда ещё он в следующий раз к нам в гости пожалует.

Тот, кто вёл разговор, был человеком невысокого роста, с далеко не атлетической фигурой. Судя по его поведению и манере говорить, это и был тот самый Генка-главарь. Окружавшие нас члены его банды тихонько загыгыкали, поддерживая своего вожака. Голоса выдавали в них таких же подростков, как и предводитель, ребята постарше вряд ли бы захотели прогибаться перед каким-то мальчишкой-переростком.

– Никуда я не пойду, – заупрямилась Ирина. – И не приставайте к нам. А то я сейчас милицию позову.

Компания заржала ещё громче.

– Ириша, – шепнул я тихонечко своей спутнице, слегка повернув голову в её сторону, – ты, правда, лучше иди домой. Завтра встретимся там же, где и сегодня.

Однако девушка была настроена решительно и ещё крепче прижалась к моей руке. Делать было нечего, нужно было действовать быстро, пока малолетние подонки не опередили. Ирина, конечно, от всего сердца хотела меня как-то защитить, не понимая, что является сейчас настоящей обузой. Используя внезапность, я бы мог в считанные секунды уложить на асфальт всех четверых, но близкое присутствие девушки, да ещё её крепкая фиксация одной моей руки, лишало всякой мобильности и возможности провести необходимые мне манёвры. Пришлось использовать так называемый вариант «Б». Первостепенной задачей в уличных столкновениях всегда является нейтрализация главаря. Оставшись без руководящей и направляющей силы, вся остальная братия будет уже не так опасна и более сговорчива. Я устремил свой особый взгляд на немощную Генкину фигурку. Благо, было темно, и никто, особенно Ирина, не мог разглядеть, как зрачки моих глаз резко потемнели и расширились. Умертвлять эту мелкую шушару я, конечно, не собирался, не нужен мне был ни криминал, ни кармическое воздаяние за этого ублюдка. Однако проучить налётчиков как следует было нужно, и свою воспитательную работу я начал именно с предводителя.

Уже через несколько секунд, в сумраке я, конечно, не видел, но всем своим нутром ощутил, как ехидная улыбочка медленно сползла с Генкиной физиономии и превратилась сначала в гримасу удивления, а затем и страдания. Он, тщетно пытаясь сохранить своё самообладание, чуть заметно согнулся, и, стараясь не упасть в грязь лицом перед своими подчинёнными, осторожно положил левую руку на живот. В то время как левая рука начала делать лёгкие массажные движения, правая до белизны в костяшках сжалась в кулак. Воцарилось непонятное для всех молчание. Окружавшие нас налётчики, не понимая, что происходит, и почему их предводитель в решающий момент умолк, переглядывались между собой. Ещё через небольшой промежуток времени главарь, уже не обращая ни на кого внимания, начал подозрительно притоптывать на месте. Я мысленно улыбнулся, прочтя всю скороговорку мыслей, проносящихся в голове горе-налётчика. Парни, однако, были не так уж и глупы, и довольно быстро сообразили, что именно происходит с их предводителем, вот только почему у него живот прихватило так внезапно и в такой неподходящий момент, понять не могли. Генка не смог долго сопротивляться природе, а главное, моему воздействию на его организм. Издав громкий характерный звук, он, вовсе не ожидавший такого поворота дел, излил содержимое кишечника прямо в свои модные брюки. Даже в темноте было заметно, как то ли от напряжения, то ли от стыда вспыхнуло его лицо, и он, насколько ему позволяли прилипшие к ногам калоши, сломя голову, бросился в ближайшие кусты. Забыв про нас с Ириной, четверо оставшихся подростков не смогли удержаться и, забыв о возможной каре от руки предводителя, ржали ему вослед во всю глотку. Они тыкали пальцами в кусты, за которыми скрылся Генка, и растирали ладонями, бегущие по щекам слёзы. Их паршивый коллективчик оказался таким же гнилым и говнистым, как и главарь после моего участия.

– Пойдём, Ириша, – проявил я инициативу и легонько потащил девушку к зданию общежития, остальных членов банды я решил не трогать, во всяком случае пока.

Ирина сразу не знала чего делать: плакать или смеяться. Возле самых дверей девушка всё же не выдержала и прыснула. Страх, который она испытала при встрече со шпаной, перешёл в робкий смех, а затем в истерику. Мне пришлось ещё некоторое время её утешать, поглаживая по тёплой, упругой спине и по пахнущим шампунем волосам. А когда Ирина, наконец, успокоилась, дружески поцеловал её в щёчку и, сказав: «До завтра», аккуратно подтолкнул в приоткрытую загодя входную дверь. В дальнейшем, провожая свою девушку к месту её временного проживания, я больше эту компанию ни разу не встречал. То ли опозоренный главарь распустил свою шайку, то ли они сменили место своего базирования.

Наш роман с Ириной, на радость мне, начал развиваться довольно бурно и успешно. Я был на седьмом небе от счастья, не подозревая, а точнее сказать, не желая понимать того, что благими намерениями дорога может привести вовсе не туда, куда мне хотелось бы. Это была моя первая настоящая любовь, ради которой я забывал про всё на свете. Наша первая близость на берегу моря, куда мы уехали на выходные, была просто фантастической. К тому времени я уже достаточно хорошо изучил все мечты и чаяния своей подружки, и хотя фантазия у неё была довольно богатая, сделал всё так, как она мечтала. Тогда я ещё был молод и глуп, и мне казалось, что так будет длиться всю оставшуюся жизнь, и что счастье будет литься нескончаемым потоком, будто из рога изобилия. Однако, эта самая жизнь повернулась ко мне вовсе не тем боком, который хотелось бы лицезреть. Со временем, я всё чаще начал ловить на себе задумчивый взгляд Ирины, а в моём присутствии её мысли становились какими-то сбивчивыми и трудночитаемыми. Мне даже показалось, что она при мне умышленно либо старается ни о чём не думать, либо тщательно перемешивает свои мысли так, чтобы из этого хаоса ничего невозможно было понять. Я, конечно, старался пользоваться своим даром как можно реже, но жажда всё время угождать и предвосхищать все желания любимой девушки заставляла снова и снова вклиниваться в поток её размышлений. Тот, кто наблюдал за всем этим безобразием с божественной высоты, в конце концов, видимо, не выдержал и решил меня за это проучить. В одну из наших очередных встреч Ирина, наконец, решившись, взяла и спросила меня прямо в лоб:

– Серёжа, – обратилась она ко мне как-то уж очень серьёзно.

– Да, Ириша, – широко улыбнулся я, не ожидая никакого подвоха.

– Скажи, а ты случайно мысли не можешь угадывать? Подсознательно я, наверное, давно ждал этого вопроса и даже пытался придумать на него какую-нибудь шутливую отговорку, но всё равно он застал меня врасплох. Улыбка встревоженной бабочкой спорхнула с моего лица. Я опустил глаза, не зная, что ответить. Всё, что я ранее понапридумал, вмиг вылетело из моей головы. Ирина молча сверлила меня своими глазами-буравчиками, будто и сама пыталась проникнуть в глубины моего подсознания. – Можешь не отвечать, – лицо девушки погрустнело. Она тоже отвела взгляд куда-то в сторону, а её голос становился всё тише и печальнее. – Я сама всё знаю.

Я бросил на Ирину вопросительный взгляд. – Я давно начала догадываться, а последнее время, пожалуй, убедилась…

– Да что ты там себе придумала? – попытался возразить я, но она продолжала, словно не услышав моей реплики.

– Понимаешь, Серёжа, когда любишь человека, то начинаешь чувствовать его намного лучше, чем кого-либо другого, и безо всяких там способностей. Знаешь, – Ирина тяжело вздохнула, – мне почему-то кажется, что ты меня просто использовал в своих целях. Я не знаю для чего именно, но использовал. И про своё знакомство с Витей ты тогда ведь тоже мне наврал..?

– Но я… – попытка как-то оправдать свои действия мне не удалась. Девушка аккуратно прикоснулась своей маленькой ладошкой к моим губам.

– Не надо, Серёженька, не оправдывайся. Я не хочу больше слышать ложь. Ты очень хороший, и я тебя люблю, но… давай просто расстанемся и всё.

Я всей своей сущностью ощутил, как тяжело давались Ирине эти слова, как болит и сжимается в груди её сердце, и эта боль, разливаясь по всему телу, тёмным осадком оседала у неё на душе.

– Пойми, я не могу общаться с человеком, который, как там говорят, «сканирует» мои мысли. Может ты всё это делаешь из лучших побуждений, скорее всего, так оно и есть, но… Давай расстанемся, пока наши отношения не зашли слишком далеко. Потому что, не знаю как тебе, а мне будет ещё больнее.

– Но мы же и так…

Я хотел сказать ещё что-то, но Ирина бросила короткое: «Прощай» и, развернувшись ко мне спиной, зашагала прочь.

С Ирой мы расстались. И самое обидное то, что в глубине души я понимал – она права, и получил я по заслугам. Я, как человек не лишённый романтики, хотел сделать наши отношения идеальными и не понимал, что иду к ним совсем не тем путём. Потом у меня, конечно, были ещё девушки. Сначала я так же, как и в случае с Ириной, старался им угодить, влезая в их святая святых – в их мысли. Но, раньше или позже, очередная моя пассия вновь говорила мне: «Прощай». Со временем я всё же осознал, что наступаю на одни и те же грабли, так как с каждым разом мои новые отношения становились всё короче. Когда я это понял, когда перестал обвинять девушек и окончательно убедился, что дело только во мне, я обратил внимание на ещё одну деталь. Познав в жизни очень бурную и яркую влюблённость, я с сожалением начал замечать, что быстро теряю к своей новой знакомой всякий интерес. Конечно, очаровать и соблазнить девушку на один вечер не составляло для меня никакого труда, но мне хотелось серьёзных и более длительных отношений. Хотелось создать крепкую семью, а вот с этим уже была проблема. Для меня исчезли в женщинах те самые загадочность и интрига, о которых столько написано во множестве романов. Сколько раз я встречал фразу, что супруги прожили вместе много лет, но так до конца и не узнали друг друга. Для меня же любой человек был, как открытая книга, которую я мог быстро и легко прочитать, либо вообще – сразу заглянуть на последнюю страницу, чтобы узнать, чем всё закончилось. А раз так, то мне после «прочтения» становилось скучно, не интересно и не было никакого желания вновь возвращаться в начало этой книги.

От Вероники – моей, видимо, последней попытки обрести семейное счастье, я, насколько мог долго, пытался скрыть свой дар. Чтобы не испытывать разочарования, старался вообще не заглядывать ей в голову, но… шила, как говорится, в мешке… Она тоже со временем всё поняла, а затем и узнала наверняка: мир не без добрых людей. Молча собрала вещи, типа, чего говорить, ты ведь сам всё уже давно прочёл в моих мыслях, и ушла обиженной, как и все предыдущие девушки. Ну а потом случилась авария на шахте, где я работал…

Привычно ловко управляясь с креслом-коляской (на костылях я тоже натренировался нормально ходить, но разъезжать на колёсах мне было более комфортно в моём просторном доме), я проводил сестру на кухню. Пока она выкладывала на стол: печенье, кусочек пирога и ещё какие-то вкусности, которые часто готовила дома, и на приготовление которых у меня не было ни таланта, ни желания, ещё раз её просканировал. Внешне она, казалось, ничем не изменилась. Невысокая, немного сутуловатая, в брючном костюме кремового цвета и с короткой стрижкой. Её всегда серьёзный взгляд больше подошёл бы строгой профессорше, нежели обычной кассирше из сберкассы. Очки, которые делали её сходство с научным работником ещё больше, она, благодаря мне, уже давно не носила, но я их не один раз замечал среди прочих женских вещиц в её элегантной кожаной сумочке. Зачем она их с собой таскала, если видела на все сто? Этих женщин разве поймёшь?

– Что тебе сказать, сестрёнка, – наконец ответил я на заданный ею вопрос. – Не бережёшь ты себя.

– Это я и сама знаю, – улыбнулась она, заканчивая приготовления к чаепитию. Чайник я закипятил буквально перед её приходом, и заварник с ароматным травяным чаем поджидал на столе мою гостью. – Ты мне конкретно скажи, а то что это, я зря, что ли, к тебе полгорода проехала?

– Так ты только ради диагностики ко мне пожаловала? – деланно возмутился я. – А просто проведать братца ты бы не приехала?

– Не шуми, братец-кролик, – шутливо ответила сестра, – конечно же, я приехала тебя проведать, но раз уж подвернулся случай, то почему бы нам не совместить приятное с полезным?

Валентина уселась на табуретку, подпёрла румяные, пухленькие щёчки кулачками и вопросительно уставилась на меня своими чёрными глазами. Волосы она всю жизнь красила под цвет глаз, а вот костюмы предпочитала более светлых тонов. «Просматривая» её, я обратил внимание на то, что у неё усугубилась проблема с поджелудочной железой. Диабета, конечно, ещё нет, однако инсулинорезистентность налицо. Но иначе и быть не могло, учитывая почти патологическую любовь моей сестрёнки ко всему печёному и сладкому, как она только умудрялась не набирать лишний вес. Песочек в желчном стал превращаться в мелкие камешки, что в скором времени неминуемо обратится в желчекаменную болезнь, и в один не очень прекрасный день приведёт к операции. Кровеносная система… В общем, по сравнению с тем, что я видел в её прошлый визит, здоровье, мягко говоря, не улучшилось.

– Валюша, тебе нужно меньше сладкого есть, – уже в который раз я пытался наставить сестру на путь истинный. – И на всякие раздражители меньше обращать внимание.

– Да знаю я всё, – сестра отмахнулась рукой, словно отгоняя назойливую муху. – Ты каждый раз об этом говоришь.

– А ты каждый раз ничего не делаешь…

– Серёж, ну как тут будешь спокойной. Вовка всё никак не остепенится. Шляется по вечерам неизвестно где. Сидишь, полночи выглядываешь, думаешь: как бы чего с ним не случилось. Время-то какое. Не дай Бог, патруль остановит или за отсутствие маски придерутся… Поди потом докажи, что ты не верблюд.

– Но ему же уже тридцать лет – взрослый мужчина, а ты всё за ним, как за ребёнком маленьким, трясёшься, – попробовал образумить я сестру, разливая чай.

– Взрослый, а ума..? Был бы хотя бы женатым, так я может и успокоилась, а так… Не могу я, Серёжа, спокойно спать – сердце не на месте.

Я её прекрасно понимал. В городе и так неспокойно было, а тут ещё с весны пандемию объявили. Без маски теперь никуда, ни в одно учреждение или магазин не попадёшь. Где бывает Вовка, и что с ним может произойти, одному Богу известно.

– А что Ленка? – перевёл я разговор на более приятную для сестры тему.