Пьяный мастер: первый из последних

Мы распахнули большие двустворчатые двери и, взяв по кристаллу, шагнули в святая святых Храма – в его библиотеку. Каждый шаг давался мне с трудом. В душе билась тревога, как маленький мотылёк в банке. Ещё немного, и этот Храм откроет мне все свои тайны.

Глава 4. Утерянные знания

Кристалл со звоном упал и покатился по каменному полу, когда я увидел, во что захватчики превратили это вековое хранилище мудрости. Тома старинных книг были сброшены в огромные кучи и сожжены, свитки разорваны, а глиняные таблички разбиты.

– Как же надо было ненавидеть прошлое, чтобы, строя будущее, так жестоко расправляться с ненужными свидетелями твоего безумства, – страшное осознание накрыло меня с головой.

Книжные шкафы были повалены, а на их деревянной коже глубокими ранами зияли дыры, пробитые топорами и молотами. Головы статуй сбиты и растрощены. Пятна ожогов уничтожили бесценные полотна и фрески древних художников.

Я ступал по полу, усеянному миллионами осколков стекла и керамики. Казалось, что тысячи маленьких пауков одновременно закончили свою жизнь, оставив потомкам ковёр бездыханных тушек. Хруст при каждом шаге терзал душу, пробираясь через уши прямо в сердце.

Я склонился над одной из обгорелых книг, которая чудом уцелела, ускользнув от голодных языков огня, что поедал её сестёр, замерев в тиши и тьме поваленного шкафа. Это уберегло её от мести варваров, но время завершило начатое. Кожаная обложка свернулась улиткой от жара и страха, страницы истончились, став практически прозрачными, а чернила выцвели. Разобрать текст было невозможно. Мрак надёжно скрывал последние тайны выжившей, а вынести на свет – это добить её.

– Ро, чего замер? Помощь нужна, – услышал я голос Лиса за своим плечом.

– Они их всех убили, – лишь смог выдавить я.

– Да. Тут много скелетов. Я думаю, что вы, люди, самые жестокие существа в Эрии. Поэтому и правите ей. Стерев нас из истории и своей памяти, – огромная печаль и боль наполняла каждое его слово.

– Я не о людях. Я о книгах. О знаниях и памяти.

– Это точно. Вы же ещё очень тупые. Агрессивные и тупые. Мой народ живет очень долго по вашим меркам, и старики говорят, что те, кто имеют память, живут вечно. А ваши народы, уже ушедшие к Древним, никто не помнит. Значит, вы тупые.

Я лишь пожал плечами. Тут не о чем было спорить. Лишь агрессивные и тупые могли такое сотворить со своими братьями.

– Как Боги Ратх позволили сотворить такое?

Едва касаясь двумя пальцами, перевернул страницу, вглядываясь в потускневшие символы старинных иероглифов. Такое письмо умерло сотни лет назад, уступив место более простому и понятному всеобщему языку, состоящему из букв, а не образов.

– Образы порождают ненужные мысли, а это не нужно и опасно, – вспомнил я слова одного из учителей.

Я обернулся, заметив, что Лис плотно прижимает к груди свою чёрную книгу, ласково гладя её по корешку. И такие любовь и трепет застыли на его лице, что я позавидовал тем, кто ушел к Змею до того, как люди потеряли разум. Это не укладывалось в моей голове. Монахи учили меня беречь знания и помнить свою историю.

– А свою ли? А было ли так, как нам говорят? Ведь не Эльфы или орки сжигали книги, а люди, напоенные кровью братьев и других народов. Монахи пришли сеять смерть там, где, по их мнению, поселилось неверие и ересь.

А потом они вернулись домой, продолжили жить и любить жён, растить детей и молиться. Молиться о том, чтобы кошмары ушли из их снов. Я уверен, что те, кто такое сотворили, не могли спать спокойно. А у их внуков и правнуков были лишь сказки о праведной Войне Яда с теми, кто отринул добро и равновесие, опустившись на самое дно хаоса. Им рассказывали легенды о высокомерных эльфах, что ушли из Эрии в далёкие земли, про гномов, что скрылись в глубоких пещерах, творя свою чёрную магию, не забыли и о мерзких и кровавых орках и гоблинах, что похищали людских младенцев, принося их в жертву древним богам. А внуки внуков повторяли это своим внукам, превращая быль в сказку, а сказку в фарс.

– Лис, можно я задам тебе нескромный вопрос? – спросил я, привлекая его внимание.

– Спрашивай, – немного поколебавшись ответил тот.

– Твоя книга. Она же не гоблинской работы, – прищурил я глаз, пытаясь рассмотреть причудливые узоры.

– Гоблинской, не гоблинской. Какая разница? Она моя. Тронешь её хоть пальцем, и я отрублю тебе его, – буркнул гоблин и ретировался.

А я продолжил осматривать некогда величественное место. Резные колонны, украшенные лепниной, уходили ввысь, разделяя шкафы на секции, образуя арочные коридоры. В нишах стояли статуи, лишенные лиц, вытянув перед собой ладони, в которых когда-то покоились волшебные кристаллы, оберегая знания от того, что стало их смертью. Я подмечал как знакомые мне образы, так и абсолютно неизвестные. В каждом переходе на потолке висели кованные люстры, на которых ещё кое-где мерцали тусклым синим цветом большие кристаллы. Некоторые люстры попадали на пол, а их погнутые ободы то там, то там перегораживали проходы, мешая пройти. Обрывки гобеленов болтались между арками на стенах, подобно лохмотьям нищего. Можно только предположить, как они выглядели в давние времена. От картин остались лишь рамки, которые валялись в проходах и горах сожжённых книг. Я вспомнил, как гулял галереями храма и любовался живописью монахов. Меня всегда удивляло, почему некоторые полотна так были обрезаны. Сейчас я понял. Их варварски вырезали из рам, а потом натягивали на новые. Многое из того, чем гордится наша цивилизация, украдено из таких храмов, отобрано у других рас и присвоено себе.

Я не мог не обратить внимание, что на уцелевших фресках, колоннах и барельефах часто повторяется одна и та же тема: трое мужчин и две женщины, обвитые огромным змеем. Они читали, пели, танцевали и растили цветы. В общем, созидали. Я не мог понять, их ли я видел в своём видении, ведь лица были сбиты. Но если исходить из того, как сейчас изображают Богов Ратх, то это действительно ересь. Наши боги сильны и могучи, они пришли в мир и низвергли Змея в хаос, даруя людям мир и равновесие. И я уверен, что тут мне не врут. Боги не приносили равновесие, они были им, как и Змей, просто стояли на разных чашах весов, не соревнуясь, а балансируя.

Я обернулся, но своего нового друга не увидел. Наверное, у него свои дела в этих местах. А мне предстоят долгие поиски хоть чего-то уцелевшего в этом ужасе, хотя уверенность таяла с каждым шагом.

Сейчас это была не библиотека, у охотничьи угодья громокошки, ведь десятки мышей и крыс прятались от меня в темных переходах и под навесами поваленных шкафов. Они разбегались при моём приближении, шурша истлевшими свитками и потемневшими страницами.

Безуспешно осмотрев ещё несколько горок сожжённых книг, благо “Родство с тенями” мне позволяло хорошо видеть в полной темноте без кристалла, я подошёл к закрытой двери.

– Закрытой? Двери? Неужели захватчики не смогли её вскрыть?

Они явно пытались: об этом громко кричали сколы на её поверхности. А выжженные залысины в краске говорили о том, что и огонь был бессилен.

– Неужели что-то сохранилось? – я не верил своим глазам.

Сердце выскакивало из груди, а руки дрожали. Стоя перед преградой, прогонял в мыслях различные варианты, какой именно головоломкой Пьяные Мастера могли преградить путь озлобленной толпе.