Жрец. Трилогия «Сага равнины». Книга вторая

– Что говорил тебе отец? – спросил Наставник, когда Неофит сообщил о готовности. – Как учил вести себя при встрече с опасностью?

– Приемный отец, – уточнил Неофит. – Он говорил, что нужно затаиться, если можно пропустить опасность мимо, бежать, если опасность неминуема, или сражаться, если нет другого выхода.

– Замри, беги, сражайся, – кивнул Неофит. – Все верно. Естественные реакции любого живого существа на угрозу. Инстинкт. Может ли человек управлять инстинктами? Нет, не может. Да и не нужно. Однако человек может выбирать. Если ты уверен в себе, то выбор твой будет чаще в сторону «сражаться». Если не уверен, то чаще будешь выбирать «бежать» или «замереть». А что нужно для того, чтобы ты обрел уверенность?

– Сила? Ловкость? Мастерство?

– Все это не помешает, – согласился Наставник. – Но даже самый сильный и ловкий мастер может растеряться в условиях реального столкновения. Уверенность – дитя опыта. Если раз за разом за твоим действием следует один и тот же результат, это, согласись, убеждает в эффективности совершаемого действия.

– Я спросил, почему у каждой статуи машут жезлами Жрецы, – напомнил Неофит.

– Наберитесь терпения, мой друг. Оно вам пригодится. Итак, какой боец добьется лучшего результата: тот, который знает тысячу боевых движений, или тот, кто знает только пять?

– Чем больше, тем лучше, – решил Неофит и для убедительности пару раз взмахнул жезлом.

– Чтобы движение превратилось в рефлекс, его нужно повторить десять тысяч раз – в полную силу, с максимальной скоростью. Очень усердный Жрец делает десять ударов в минуту. Сто ударов за десять минут. За день тренировок – примерно тысячу повторений. Речь идет о самом простом ударе по самой прямой траектории. Как думаешь, сколько времени понадобится нашему терпеливому Жрецу, чтобы отработать до рефлексов тысячу сложных ударов? А если всего лишь пять простых? Так что повторю вопрос: кто добьется лучшего результата?

– Понял, – вздохнул Неофит. – Тысячу простых ударов в день.

– В древности существовало одно небольшое государство. Оно располагалось на нескольких островах в океане. Люди там жили невеликие, за что называли эти края «Страной карликов». Но народ был гордый и воинственный. Название им не нравилось, поэтому стали они записывать его другими иероглифами. Звучало слово так же, но имело теперь другое значение – «Гармония».

– Как такое может быть?

– В этом основная сложность наших контактов с богами. Язык, речь – это основа основ, зеркало нашего мышления. Небрежное обращение со словом искажает мысль, а значит, искажает мир. Невовремя или неверно произнесенное слово, как и неверно понятая мысль, могут причинить немало бед. Но вернемся к далеким временам до всех Эпох. В конце концов эти острова стали называть «Страной восходящего солнца». Древние ее жители мастерски владели длинным однолезвийным мечом. Носили его в ножнах. Назывался он катана, или дайто. Это был меч одного удара. На нем практически не фехтовали. Кто первый извлек катану из ножен и нанес удар, тот и победитель.

– А кто достал меч вторым?

– Тот труп. Очень важно было взмахнуть мечом первым. Взмахнуть и попасть. Существовало даже настоящее искусство, как извлечь меч из ножен из любого, даже самого неудобного положения, чтобы нанести единственный победный удар. Это искусство называлось иайдо, что означало «путь мгновенного удара». Один удар – один поединок. Движение нужно было доводить до совершенства. Выигрывал в бою тот, чьи рефлексы оказывались быстрее. Тот, кто больше времени уделял повторению одного и того же движения.

– Тысячу ударов в день, – повторил Неофит.

– Больше, много больше. Только человек с неистощимым терпением мог выдержать такую тренировку. Чтобы отвлечь разум в то время, когда тело было занято монотонной работой, древние бойцы занимались медитацией.

– Медитацией?

– Своеобразная духовная техника. Тренировка духа, такая же, как тренировка тела. Разговор с самим собой, с прошлым и будущим, с природой, с миром, с пустотой. С богами.

– Вот почему Жрецы машут жезлами не только у ног бога войны! – наконец догадался Неофит.

– Они обращаются к богам, – кивнул Наставник. – Взмахни жезлом.

Неофит послушно выполнил задание, навершие кадуцея описало в воздухе изящную дугу.

– Давай без танцев, – поморщился Наставник. – Диких псов на равнине ты своим ножом тоже в танце вспарывал?

– Покажи! – потребовал Неофит.

– В древности было много войн, – Наставник снял кадуцей с плеча. – Бывали очень разрушительные войны. Ты же посещал арсенал Пирамиды, проследил эволюцию оружия? Знаешь, что такое винтовка? Замечательно. Нужна для поражения противника на расстоянии. А чтобы использовать винтовку в ближнем бою, под ствол пристегивали штык – специальная разновидность ножа. Винтовка служила древком, а штык – наконечником.

– Получается копье, – сложил в уме два предмета Неофит.

– Совершенно верно. Новобранцев обучали двум основным приемам. «Коротким коли!» – Наставник продемонстрировал короткий укол при помощи жезла. – И «Длинным коли!» – Наставник сделал неспешный выпад. – Часами отрабатывали солдаты короткий укол и длинный выпад. Так же, как и диверсанты, которых за пару недель нужно было подготовить к вылазкам в тыл врага, не мудрили с театральными жестами, а заучивали пару эффективных ударов руками и ножом.

– Никаких секретов боевого ремесла? – разочаровался Неофит.

– Секрет в простоте. Привыкай к жезлу в руках. Почаще грей его в своих ладонях. Пусть он станет постоянным твоим спутником и верным другом. Не требуй от друга невозможного. Это не нож, колоть и резать не умеет.

– Можно тыкать, – показал, как можно тыкать жезлом Неофит.

– Тыкать, бить, дробить. По самой удобной траектории, чтобы максимально комфортно было тебе и максимально дискомфортно было противнику. Голова, тело, ноги – три «этажа» в башне. И по направлению удара – вслед за Солнцем – от рассвета к закату, через зенит к земле и от заката к рассвету. Это основа. Пробуй.

Неофит чувствовал себя неловко, когда рубил воздух жезлом, как некогда на равнине рубил топором дрова. Но к десятой минуте приноровился и даже начал получать удовольствие от этого странного занятия. С каждым ударом он делал куцый шаг к статуе, у подножия разворачивался и шагал в обратную сторону. Шаг – удар, шаг – тычок. Наставник наблюдал с таким серьезным интересом, словно Неофит снова стал Трубадуром и давал представление на площади.

На следующий день Неофит проснулся поздно. Нехитрые упражнения неожиданно напомнили о себе болью в мышцах рук и ног. Плечи и спина тоже ныли. Жезл стоял в углу, словно метла у домашней хозяйки. Вздохнув, Неофит умылся и вышел из кельи. На ближайшей площадке тренировались трое Жрецов. На Неофита они внимания не обратили, но тот все равно прошел мимо. Хотелось уединения, было стыдно за свое дилетантство.

Он нашел безлюдную площадку – вдали от хоженых жреческих тропинок у статуи незнакомого бога в образе гигантского змея – и продолжил вчерашний урок. Шаг – удар, шаг – тычок. День за днем Неофит приучал тело к однообразной работе, а по вечерам нежил уставшие мышцы в термальных водах пещерного озера.

Через месяц Неофит стал замечать, что может думать о чем-то своем, пока тело само воспроизводит простенький танец с кадуцеем. Мысли его струились, как вода горной реки, что шумела рядом, мысли обвивались вокруг событий прошлого, как тело неизвестного змееподобного бога, чье изваяние было высечено из камня над площадкой для тренировок.

Картинки приходили не только из прошлого Трубадура, что забрало (или подарило?) четыре десятка лет на равнине. Лица ремесленников из поселений вдоль Немого хребта сменяли смутно знакомые необычные образы людей в странных костюмах. В руках они держали странные предметы и передвигались иногда на странных машинах, похожих на те механизмы, что видел Неофит на Кладбище у Пирамиды. Это были картинки из детства. Такие образы приходили и прежде – во снах, но не имели нынешней четкости, отчего казались просто фантастикой.

Далекие песни звучали в его ушах. И вот пришло имя – Дима. Это было так неожиданно, что Неофит замер с занесенным шестом, не закончив удара. Наставник был рядом, он склонил голову в немом вопросе. И Неофит сбивчиво, но подробно все ему рассказал.

– Дима, Дмитрий, – Наставник попробовал имя на звук. – Вот теперь понятен твой выбор, – Наставник указал взглядом на каменного змея.

– Не выбирал бога, – признался Неофит. – Искал место поспокойнее. Даже не знаю, что за изваяние, так что я случайно здесь.

– В Храме все места спокойны. И случайностей не бывает. А змея нашего зовут Велес. Любит он певцов и поэтов, – Наставник подмигнул бывшему Трубадуру. – Некоторые древние сказители считали себя внуками Велеса. Не даром он тебя выбрал. Или ты его – не столь важно.

– Не выбирал, – упрямо повторил Неофит. – И что за имя странное? Причем тут Велес?

– Скорее всего, Дмитрий – это твое имя, – Наставник, задрав подбородок, устремил взгляд к голове змея, словно испрашивая совета. – Дмитрий – посвященный богине Деметре.

– Слышал, – Неофит действительно побывал уже во многих локациях Последнего Храма. – Богиня плодородия, покровительница пастухов и землепашцев.

– Собственно, Деметра – олицетворение самой Матери-Природы, – подтвердил Наставник. – Она и сестра верховного бога, и одновременно его возлюбленная. В разных вариантах мифа Зевс соблазнял ее в образах коня, быка или… змея.

– Велеса?

– Кто знает? Есть легенда, по которой возлюбленного Деметры звали Иасион. Иасион и Велес – имена созвучные, время и не так изменяет звучание слов, но, скорее, Деметра и Велес – два лица одной изначальной силы, женское и мужское начало. Сфера ответственности у них общая – земля, урожай, скот, плодородие. Просто в разных краях по-разному чувствовали их присутствие. Но кое-что в мифах совпадает. Деметрой овладевает Зевс – бог молний. Велеса побеждает Перун, тоже бог молний. Вечное противостояние земли и неба. И вечное их единение, дарующее миру жизнь. Ты выбрал достойного собеседника для одиноких бесед.

– Не выбирал, – не сдавался Неофит.

– Как скажешь, – улыбнулся Наставник. – Давай посмотрим, чему научился за эти дни.

– Удар да тычок – вот и вся мое ученье.

Наставник вскинул жезл и встал напротив Неофита.