Бюро Вечных Услуг

Так вот, всякий раз, являясь в коридоры Раджаса, Нестор использовал одно из умений Нага Четвертого дна – он становился невидимым, исчезал и неожиданно материализовывался уже облаченным в халат-униформу. Зоенька, всякий раз взвизгивала от восторга и быстро опоясывала своего «шефа» амарантовым поясом.

Когда-то дорога в Раджас открывалась для Нестора исключительно по зову проводника – маленького бессловесного ужика, которого присылал Наставник за своим подопечным. Входом в один из миров Трилоки могли служить любые подземные лабиринты, не созданные руками человека: муравьиные лазы, кротовые норы или пещерки тарантулов. Но тогда, девять месяцев назад, Нестор был Нагом Первого дна, подпоясывался бирюзовым поясом и обладал лишь одним Наговым умением – умением перевоплощаться.

Цвет пояса Нага Первого дна никак не разнился по тону с цветом халата. Но халат был зеленым, а пояс, «цветовой индекс социальной дифференциации», выполнявший ту же функцию, что и штаны у жителей планеты Плюк, – именно бирюзовым. Важность такого номинативно-семантического различия неоднократно подчеркивал Кир в наставнических проповедях. Нестор так до конца и не разобрался в истинных мотивах этого разграничения. Он знал лишь то, что зеленый халат – это просто униформа, общая для всех в Конторе, а вот пояс – совсем другое дело. Цвет пояса выражал саму первооснову Нагова естества, совпадал с цветом кожи своего носителя (в состоянии перевоплощения) и одновременно являлся символом самого главного свойства, которое, собственно, и отличало Нагов от обычных людей: умения «смотреть душой», благодаря чему видеть исключительную суть предметов, явлений, событий.

Когда Раджас реализовывал глобальный проект по инициации и воспитанию Юджина Гуляйкоффа, будущего социолога, изобретателя брендденга, Нестор был понижен до Второго дна. Лишь на Втором дне Наг обретал необходимые для выполнения возложенной на Нестора миссии умения: «работать совестью», посещать чужие сны и пользоваться тем гипнотическим воздействием, которое так эффективно опробовал удав Каа на бандерлогах. Тогда Нестору был вручен турмалиновый пояс, но опоясываться турмалином довелось всего на протяжении нескольких дней.

Инициация Юджина Гуляйкоффа – или Жени Гуляйкова, ученика девятого класса – побудила иерофантов к активным действиям. Вбросами вирусной информации исполнители иерофантов раскачали Тамас, мрачный архив памяти, не терпящий никаких возмущений. Кроме того, псевдожизнью было наделено мерзейшее существо, Деньгон, – «ментальная проекция сути денежного оборота в мир иллюзорной реальности», как охарактеризовал его тогда Наставник. Все Наги были призваны на защиту Взвеси от роковых изменений, грозящих иллюзорному миру Бытия катастрофой. Нестор вышел – вернее, примчался на верном кастоме «Змее» – на битву у мирового дерева Нагом Третьего дна. Каждый Наг, достигший третьего дна, пополнял арсенал умением применять в бою смертоносный змеиный яд. Однако терракотовый пояс Нестору так и не удалось примерить.

После битвы те немногие Наги, что сумели избежать гибели в липких оковах торсионных нитей, в гнилостных объятиях городских магов, в ненасытной пасти черной имитации Дракона, обрели не только опыт, который невозможно переоценить, но и внеочередные понижения. Так Нестор в четвертый раз выпил бокал амриты и получил амарантовый пояс Нага Четвертого дна, а вместе с этим – весьма полезное умение неожиданно исчезать и так же неожиданно появляться в случае необходимости или по собственной прихоти.

И еще один важный навык проявлялся при получении такого высокого – или, в терминах Конторы, низкого – статуса: проникновение в Раджас Нестор мог теперь свершать также по собственному желанию. Он больше не нуждался в зове проводника, в специально назначенной точке входа. Именно поэтому Кир попросил Нестора переселиться со всей семьей, пусть и на время, в уютный домик в частном секторе пригорода по адресу: Кисельная, 8. Здесь Нестор, призванный по «важным змеиным делам», мог в любой момент воспользоваться удобной дорогой через муравьиный лаз у смородинового куста на маленьком придомовом участке.

Что Нестор и сделал сегодня, в конце июля, субботним вечером, как только успел вернуться с поминальной встречи с Наставником в пивной «Варяк». Нина все еще была у Ивана Несторовича и Софьи Николаевны, родителей Нестора, – завозила шестилетнего сына Антона на несколько гостевых дней к бабушке и дедушке. Антон такие поездки любил, поскольку здесь его баловали, а возвращался он всегда с ценными подарками: дед был антикваром, весьма известным в определенных кругах, в его квартире всегда царило изобилие всяческий занятных вещиц, завораживающе таинственных и бесспорно магических.

Родители самой Нины уже достаточно давно проживали за рубежом, куда уехали из убеждений, что «хорошо там, где нас нет». За такие бесхребетные убеждения Иван Несторович, человек цельный, последовательный, с принципами, пренебрежительно называл их «долларовыми перебежчиками» или даже – более сурово и обидно – «экономическими коллаборационистами». Но родители Нины не обижались – они знали Ивана Несторовича и Софью Николаевну только по фотографиям, поскольку не удосужились пересечь границу в обратном направлении даже для свадебных поздравлений дочери. Так что все упреки, нападки и порицания Несторова отца падали мимо их далеких, а потому глухих к подобным обвинениям ушей.

А вот Нине приходилось выслушивать много и часто. Вначале противостояние было напряженным и кровопролитным, но с годами у Нины выработался своего рода иммунитет: она вежливо возражала два-три раза на самом старте беседы, а потом отпускала справедливые излияния Ивана Несторовича в свободное течение и холостое низвержение с недосягаемых принципиальных высот в не внемлющую пустоту.

Итак, Нина еще не вернулась и наверняка вернется еще не скоро – свекры (в основном, свекор, радовавшийся возможности поговорить и безнаказанно выпить) всегда отпускали невестку с неохотой. Так что разоблачился Нестор в прихожей и, – со словами «Наг всегда наг» – оставшись в природном неглиже, выглянул в щель приоткрытой двери на высоком крыльце: нет ли наблюдателей из числа окрестных соседей и случайных прохожих? Нет, только местная шавка из племени коротколапых семенила по своим собачьим делам.

В пригороде было три собачьих племени: длинноухих, лисьемордых и коротколапых. В каждом племени собаки походили одна на одну и имели соответствующие отличительные особенности: длинные уши, лисьи морды и короткие лапы. Это говорило о внутриплемённом генетическом родстве и работало транспондером «свой/чужой» при встрече песьих свор. Между племенами шла нескончаемая война за «хлебные» территории. «Хлебными» признавались те участки частного сектора, где проживали добрые двуногие, способные от щедрот угостить заискивающих дворняг. Участок дороги по улице Кисельной у дома номер восемь был признан самым бесперспективным на общесобачьем слете: двуногие здесь появлялись редко, кормили скупо, а потому эта зона по договору имела нейтральный статус. Тут можно было встретить представителей всех трех этнических групп. В данный момент мимо пробегал коротколапый абориген.

Ка-Це высунула мордочку в дверную щель вслед за хозяином. Нестор дал кошке легкий пинок, «волшебный пендель», и трехмастная постоялица с негодующим «Мяу!» скользнула с крыльца на неубедительное подобие газона. Здесь кошка приосанилась и в доказательство того, что эта прогулка – исключительно ее, кошки, добровольная инициатива, принялась жевать сочные стебли июльской травы.

Нестор не любил перевоплощаться в дверях – по традиции он принимал змеиный облик уже у самого лаза. И потому просто исчезнуть он не мог: человеку – человечье, Нагу – Нагово. Прикрывая ладонями пикантные подробности своей конституции, Нестор притворил (не на ключ) входную дверь и по возможности быстро проследовал к кусту смородины. Мудрые мольфары и не менее мудрый Лев Николаевич Толстой рекомендуют в целительных целях ходить по земле босиком. Наверное, совет дельный, если земля тщательно перекопана, крупные комья размельчены, а мелкие веточки, кусочки бог весть откуда взявшегося бетона да щепы дров, далеко рассеявшихся вокруг примангальной колоды, заботливо убраны. Иначе, исцеляя тело, поранишь ступни.

Добираясь до муравейника, Нестор успел почувствовать себя Русалочкой после колдовской операции. «Ладно, – подумал он. – Вернусь целехонек». И тут припустил дождь. Июльский, резвый. Вторая мысль: «Надо бы кошку в дом вернуть» быстро ретировалась – исколотые подошвы саднили. Нестор вздохнул и, оставляя Ка-Це на растерзание небесных струй (над крыльцом крыша – спрячется), истончился, нырнул в лаз муравейника и ртутным веретеном заструился в темноте знакомых лабиринтов, все ниже, глубже, дальше от иллюзорной Взвеси.

9

Нестор решил сегодня уйти от стереотипов и вспомнить один из прежних своих трюков. Он кубарем выкатился из лаза, в несколько акробатических оборотов очутился у ног девушки и вмиг вырос перед ней «о двух ногах», лихо подбоченясь, как заправский герой североамериканских городских легенд – голый и ослепительно прекрасный. Все-таки тело Нага предоставляет своему владельцу ряд неоспоримых преимуществ: попробуй Нестор совершить такую блистательную серию сальто в человеческом обличье, он бы прибавил работы мануальному терапевту, а еще с большей долей вероятности – хирургу-травматологу.

Зоенька сияла.

– Мой герой! – воспела она почти без тени иронии. – Твой халат.

Халат был надет, и пояс лег на героические бедра. Нестор с удовольствием прильнул губами к послушным губам очаровательной змейки.

– Скучал! – наконец выдохнул он и для полноты образа выкрикнул в пустоту гулкого коридора:

– Шампанского!

Зоенька метнулась за стойку, в кладовое помещение, туда, где в винном шкафу всегда ожидали вновь прибывающих Нагов запотевшие бутылки с игристым напитком. Через несколько секунд она уже умело распечатывала пузатый сосуд. Из горлышка пошел дымок, два бокала стремительно наполнились пеной.

Вслед за Зоенькой из кастелянского закулисья осторожно выплыла незнакомая девушка с огненными волосами в таком же зеленом халате, как у каждого служащего Конторы. Девушка замерла в дверном проеме обманчиво робко, ибо лукавые ее глаза лучились прирожденным змеиным кокетством. Нестор все еще не сумел «нарастить броню», защищающую от таких взглядов. А стоило бы – «молодой и перспективный» Наг Четвертого дна пользовался у змеек Раджаса неимоверной популярностью. Тем более местный моральный кодекс откровенно поощрял романтические отношения между змейками из обслуживающего персонала и Нагами. Такие романы начальство «с самого Дна» признавало эффективным стимулом для повышения производительности труда. И, как показывал многовековой опыт, не без оснований.

– И как зовут чудесное создание, что вдруг возникло предо мной? – проговорил Нестор, сам понимая, как неуклюже прозвучала эта фраза.

– Майечка, – смущенно потупилась новенькая. – Младшая кастелянша, – и милая змейка присела в изящном книксене. Присела так, что оба розовых соска, выглянув из халата, также поздоровались с Нестором. Зоенька зашипела – вполне отчетливо и откровенно.

– Родились в мае? – зачем-то уточнил Нестор.

– Нет, имя греческого происхождения, – скромно поправила Майечка.

– Ах, да! – вспомнил Нестор мифологию. – В честь матери Гермеса, одной из дочерей Атланта?

Рыжеволосвя девушка кокетливо кивнула, соглашаясь, и в глазах младшей кастелянши Нестор с удовольствием прочел неподдельное восхищение его незаурядной эрудицией. Зоенька презрительно повернулась к стойке спиной и залпом осушила свой бокал.

– Выпейте с нами, – предложил Нестор Майечке. Он знал, как воспримет это предложение Зоенька, и не было никакого желания преднамеренно ее провоцировать, но… Путь это будет проверка профессиональной стрессоустойчивости. На то она и эскорт.

В рядах змеек из обслуживающего персонала существовали свои, таинственные для любого Нага отношения. Были свои неписанные (а может быть, даже где-то и записанные?) правила поведения, работала определенная субординация, пусть и не такая жёсткая, как разделение от Первого до Седьмого дна, но змейки внутреннюю иерархию чтили и придерживались ее неукоснительно. Нестор обратил внимание, как девушки обменялись взглядами всего на долю секунды, однако успели передать друг другу достаточно объемный массив информации. Настолько объемный, что Майечка мгновенно сменила кокетливый вызов на сухое почтение.

– Не сегодня, – отрезала она достаточно мягко, но при этом не оставляя надежд на дальнейшее развитие пикантной ситуации; во всяком случае – не сегодня. – Мне нужно подготовить пакеты: скоро прибывают четверо неофитов с Наставниками. Да и Вас уже ожидают. Наставник Кир недавно проследовал в свой кабинет.

Зоенька покровительственно улыбнулась младшей кастелянше: та свое место знала, переползать тропинку высокопоставленной коллеге из личного Нагова эскорта не стала, а значит, тест на лояльность прошла и в ближайшее время съедена не будет. Нестор тоже улыбнулся: Зоенькина ревностная опека льстила его самолюбию. Он поцеловал свою змейку в лобик, откинув каштановый локон. Жизнь продолжалась, жизнь требовала активных действий.

Нестор заспешил по коридору к кабинету Наставника. Он не оборачивался, но знал: Зоенька беззвучно следует в двух шагах за спиной. Не так давно Нестор понял, зачем у кабинетов в коридорах Раджаса расставлены по четыре в ряд стулья. Раньше он был уверен, что это – часть дизайна, обычное для Конторы подражание иллюзорному миру Взвеси. Какие могут быть посетители в Раджасе? Тут все происходит, как по нотам, – без томительных ожиданий, опозданий и нестыковок. Время здесь услужливо приноравливается к рабочему графику: встречи, собрания, корпоративы, – всему свое время, всему свой черед. Но если в твоем эскорте состоит милая змейка, то терпеливо ждать тебя ей придется именно на одном из таких стульев.

Кир, как обычно, ловил новости в экране монитора. Наверное, более точным был бы глагол «пас», а не «ловил». Ловля подразумевает суетливые напряженные движения в погоне за чем-то важным. Кир же, наблюдая новостной ряд, пребывал в состоянии пастуха, приглядывающего за стадом: все ли овцы белые, все ли на местах и не мелькнула ли где средь белых спин черная, а то и – нужно быть начеку! – серая спина волка.

Наставник величаво расположился в удобном кресле за рабочим столом. Полы его зеленого халата удерживал пояс пурпурного цвета. Такой пояс говорил не просто о том, что Наг уже достиг Пятого дна. Нет, в этом случае пояс был бы шарлаховый, цвета пламени, что было символично: именно огненное дыхание приобретали Наги на Пятом дне. Но пурпурный пояс говорил о большем. Кир как-то сравнил Пятое дно с интернатурой медиков. «Специализация. – говорил Кир. – Здесь Наг выбирает путь. Один из двух. Либо идет в силовые структуры, либо – в Наставники».

Пурпурный пояс Наставника говорил о том, какой именно путь выбрал Кир. И если «силовики» и дальше продолжали менять пояса в зависимости от дна – маренговый и цвета сурьмы соответственно на Шестом и на Седьмом – то к статусу наставника был привязан исключительно пурпурный, навечно или до самого развоплощения.

Не отрывая взгляда от монитора, Кир небрежным жестом пригласил подопечного садиться. Наконец, приглушив звук до минимума, Наставник широко повернулся в кресле к Нестору – всем своим могучим телом, всей своей радушной улыбкой.

10

– По твою душу, – Кир сдвинул одну из бумаг на столе в сторону Нестора. – «Направление».

– С самого Дна? – Нестор почтительно взял «Направление», бережно расправил в руках, пробежал глазами.

Документ, как и все подобные документы, был переполнен деепричастными оборотами. Он источал величественную канцелярщину и являл шедевр созидательной бюрократии: «Целеполагая координирование двуединого воздействия… принимая во внимание волатильность остаточных флуктуаций… учитывая ситуативную щекотливость, чреватую пролификацией наличествующих угроз… всемерно содействующий Исполнитель… потребность во всеисчерпывающем инструктаже…»

– Все понятно, – подвел итог Нестор, возвращая «Направление». Однажды ему уже приходилось читать «Инструкцию», поступившую «с самого Дна», так что, пусть и не без труда, но все же он сумел перевести эти казенные заклинания на доступный разумению язык. – Исполнитель – я, ответственный за инструктаж – Вы. Приступим?

– Не здесь, – предупредил Кир. – Для таких серьезных мероприятий в Конторе имеется специально оборудованная аудитория. Не отставай.

Кир вырос над столом дородным монументом, свел поплотнее полы халата, чтобы не хвастать ни обстоятельным животом, ни другими, не менее обстоятельными, частями тела, затянул потуже пурпурный пояс и не торопясь проследовал мимо Нестора в коридор. В коридоре Кир снисходительно скользнул взглядом по почтительно вскочившей со стула Зоеньке. Он даже одарил змейку небрежным кивком и – может, показалось? – подмигнул ей. Нестор ощутил достаточно болезненный укол какого-то незабытого чувства.

Роль змеек в Раджасе была ведома каждому Нагу. Милые девушки не только выполняли всю рутинную работу, связанную с жизнедеятельностью Конторы. «Змейки для того и нужны, – веско говорил некогда Кир, – чтобы их женское безмятежное начало уравновешивало наше агрессивное беспокойство». Флирт и более тесные взаимоотношения змеек и Нагов были не просто совершенно обычным делом в стенах Конторы – такие связи всячески приветствовались и самым откровенным образом поощрялись. Карьерный рост змейки был связан с количеством (напрямую) и с качеством (опосредованно) таких «служебных романов». Кир был одним из Нагов, Зоенька – одной из змеек. Не было сомнений, что они неоднократно пересекались «по рабочим вопросам». Нестор убеждал себя, что это правильно с точки зрения кодекса чести Раджаса, что это было задолго до того, как Зоенька перешла в его личный эскорт, но ничего не мог с собой поделать. Мелкособственнический рудимент ныл фантомной болью.

Аудитория для проведения инструктажей располагалась буквально в двух шагах от кабинета Наставника, сразу же за первым поворотом. Кир пропустил Нестора вперед, Зоеньке же преградил путь – решительно и корпулентно. Девушка не возражала – с профессиональным достоинством присела на один из стульев в коридоре и приготовилась ждать столько, сколько будет необходимо.

Аудитория представляла собой небольшой зал, где в три ряда стояли довольно удобные кресла – по четыре с центральным проходом. Перед креслами треного застыла пластиковая доска с разноцветными маркерами на полочке. За креслами, в проходе, утвердился короб с проектором. На стене был развернут демонстрационный экран. Не загораживая экран, почти в углу стоял офисный стол. Окон в аудитории, как и в любом из помещений Конторы, не было.

– Присаживайся, – пригласил Кир, неопределенно поведя рукой в сторону кресел. Нестор занял место в первом ряду, возле прохода. Наставник величаво прошелся вдоль экрана, обнаружил, порывшись на полочке под доской, пульт от проектора и принял менторскую позу. Можно было начинать. И Кир начал с вопроса, ответ на который давно знал: