Играть в кавер. Антология моего рока

Негромкая и скромная реплика, мелодично воспела мнение близкого, искреннего Человека, настоящего, честного и преданного спутника.

– Я б сложил их

На своих коленях,

Сам сидел бы тихо,

Тише вздоха, тише камня. [18]

Действие вымышленной реальности, воплотилось в воображаемое сценическое представление. Гигантский, медленный, неповоротливый, но ласковый Слуга, сидя на берегу, аккуратно, поднимал на ладони, танцующую Еву.

Малеванные птицы, в небе, сделали таинственный прощальный маневр.

– А ты про нас подумал? Я уже обманываю… Обманываю мужа, семью, себя наконец… Ты…, ты готов идти куда угодно…, на край света…, через вселенную…

– Если б мне такие крылья,

Чтоб несли меня по свету,

Ни минуты не колеблясь,

Я бы вырвал их

И бросил ветру,

Бросил ветру. [18]

Весенняя трава, молодые ветви кустов, красиво обвили ноги, колени Слуги-великана… Легкий веселый бриз, чудаковато треплет края, обрывки рукавов, светлого мешковатого балахона гиганта.

– Если б мне глаза такие,

Чтоб все видели,

Преград не зная,

Я б закрыл их плотно-плотно,

Сам сидел бы тихо,

Головой качая,

Головой качая. [18]

Слуга напоминал огромную, театральную, тростевую куклу. Порывы ветра периодически, как паруса, поддували его свободную сорочку. Иногда, кажется, что он, вот-вот взлетит. То ли рваные лоскуты одеяния, то ли длинные тополя-кипарисы, скрыли, почти невидимые, подрисованные ретушью трости к рукам кукольного Служителя-великана. Создалось впечатление, что снизу, на пирсе, на набережной поддерживают, управляют и любуются этим гигантским сидящим гапитом люди, которые, так или иначе, внесли свою лепту в палитру формировавшегося сознания, судьбы человека – знакомые и незнакомые ему люди…, какие-то зеваки…, равнодушные прохожие… Среди них, с замиранием, наблюдала младшая сестра, маленькая Вера, приехавшая для беседы из-за отчаявшейся Нади. Возле светлого здания, раскладывая вещи, готовился к выступлению родственный Мальчишка, жаждущий впервые выступить с номером пантомимы, на праздничной набережной.

Происходящее действо, отразилось в капающей слезе Евы.

– Если б залилась ты смехом,

С ветром косами играя,

Я летел бы вслед за эхом,

Дивный голос догоняя,

Догоняя. [18]

Пара “угомонно” сидела на валунах, созерцая блестящее море.

Ветер усилился, предвещая смену погоды. Начался редкий слепой дождь. Море, вплоть до горизонта, своеобразной перспективой, по-прежнему солнечно блестело. Редкими темными пятнами, от крупных капель дождя берется мощеное покрытие набережной.

Слуга, укутывая Еву в свою куртку, нежно взял ее ладони, сложил девушке на колени. Встал, завораживающе рассматривая волнистую игру марины, под единым ясным Светилом.

– Пойду, окунусь.

Поддуваемый потоками ветра, немного накренившийся фантастический Слуга-великан, тоже встал, рассматривая непредсказуемые игрища Стихии.

В редких слезах Евы, уже не отражается происходящее.

– Куда ты…? Дождь… – Девушка тихо заплакала, протягивая руки к небу, показывая на облака.

Парень не спеша разделся, потягиваясь в сторону Солнца, бросая одежду на камни, пошел к пирсу.

– Я беременна…

Шум моря заглушил последнюю фразу. Слуга медленно разогнался, побежал по пирсу, и прыгнул в воду.

Великан, под общие возгласы и всклики, родных и близких, ротозеев и зевак, некоторые из которых поддерживали трости гигантской куклы, поднялся, неуверенно сделал один…, другой шаг…, и, под порыв усиливающегося ветра, взлетел над побережьем, направляясь навстречу Солнцу, на Восток.

Ева, заботливо подобрав одежду, аккуратно сложила на коленях.

***

Борясь с курчавыми небольшими волнами весеннего холодного обжигающего моря, наслаждаясь полученной дозой адреналина, Слуга загребающим кролем проплыл немного, ослепляемый встречными солнечными лучами. Замер, осматриваясь среди медленных волнующихся морских качелей, оглядываясь на побережье. Иногда, за ниспадающими холмами волн, он видел качающуюся тихую городскую набережную, под темнеющим предштормовым небом.

Ева, стояла на краю пирса, подавая знаки, махала рукой.

Над морем, то постепенно набирая высоту, то проваливаясь в воздухе, то кидаясь из стороны в сторону, то неуклюже извиваясь и оборачиваясь, напоминая странный воздушный шар, парил Слуга-великан. С высоты птичьего полета, как на ладони, было видно происходящее внизу действие. В толпе ликующих и прыгающих зевак, воображаемому Великану мерещились наблюдающий отец, окруженный немногочисленной публикой, Мальчишка, устроивший небольшое пантомимное выступление, вечные прохожие, даже участливая проводница и сине-сиреневый “мусорок”.

Перед парящим Гигантом, улыбаясь ему, сделав небольшой оборот, промелькнула небезызвестная Мечта.

Неожиданно, как неисправный неуправляемый воздушный змей, Слуга-великан неестественно накренился, переворачиваясь, сделал огромное смертельное сальто-мортале. Взлетевший Пилигрим на мгновенье, задержался в воздухе… и спикировал с огромной скоростью, напоминая великолепного падающего кита, создавая взрывной фейерверк брызг вокруг себя, низвергаясь в пучину…

Великан скрылся под водой.

Феерическое действо произвело взрыв эмоций и оваций, разгоряченной полетом гиганта, наблюдающей публики. Люди, мокрые то ли от полученного вдохновения…, то ли от усиливающегося дождя, казалось дополняемого взрывным шквалом потока брызг…, с зонтами и без…, пошли в безумный массовый пляс.

То ли перемерзший от еще холодной, весенней воды, то ли уставший от напряженного барахтанья, Слуга не справился с усилившимися от ниспадения, раскачанными, накрывающими его, волнами…