На парусниках «Надежда» и «Нева» в Японию. Первое кругосветное плаванье российского флота

Октября 26-го дня, в 6 часов пополудни, привезено было с берега на корабль все остальное, но темнота вечера и неблагоприятствующий к отходу ветер были причиною, что я решился остаться на якоре до следующего утра. Сие сделал я тем охотнее, поелику узнал, что губернатор хотел на другой день посетить нас перед отходом. В 9 часов поутру имели мы в самом деле удовольствие видеть его у себя с немалою свитою гражданских и военных чиновников. При отъезде его на берег салютовал я девятью выстрелами, на что ответствовано было с крепости числом равномерным.

В 12 часов при весьма тихом ветре снялись мы с якоря. С нами вместе пошли отсюда два купеческих корабля: один картельный в Гибралтар, а другой испанский, пришедший того же дня из Малаги и назначенный в Рио-де-ла-Плата. Капитан последнего хотел свести на берег своих трудных больных, но губернатор сделать ему того не позволил, почему он и принужден был в таком печальном положении продолжать свое плавание. Чем более удалялись мы от Санта-Круса, тем западнее становился ветер; в вечеру дул от NO прямо с берега, но продолжался только до другого утра, в которое дул опять с южной стороны. На другое утро находилась от нас юго-западная оконечность Тенерифа на NW, 35°.

К вечеру сделался ветер западный и час от часу уклонялся к северу. В 6 часов следующего утра все еще видна была гора Пик со шканец. Итак, корабль наш в то время, когда виден был еще Пик, находился на широте 26° 35? 45??, а в долготе 16° 39? 10??. По наблюдениям известного кавалера де Борда и астронома Пингре, лежит Пик под 28° 17? северной широты и 19° 00? западной долготы от Парижа, или 16° 40? от Гринвича, почему и должны были мы увидеть его в 6 часов утра на севере, как то действительно и случилось, и находились от него расстоянием на 101 милю.

При весьма ясной погоде можно видеть гору Пик с салинга 25 милями еще далее, однако сие расстояние есть уже самое дальнейшее, в каком только ее видеть можно с таковой высоты при самой ясной погоде. Высота горы Пик определена уже многими наблюдателями. По Бордову определению, на геометрическом измерении основывающемуся и за самое верное принимаемому, высота ее составляет 1905 тоазов, или 11 430 футов.

Я держал SWtW, скоро же потом WSW, так как мне хотелось обойти острова Зеленого мыса с запада и увидеть из них только остров Св. Антония. Испанский корабль, вышедший с нами вместе из Санта-Круса, скрылся из виду на NO. Погода была хорошая и ясная при ветре от NW. В сие время приказал я отвязать канаты от якорей и, высушив, оные убрать. Служителей разделил на три вахты, невзирая на то, что по величине корабля 15 человек для всех работ не было достаточно, но я положился на хорошую погоду и постоянность пассатных ветров, и таковое разделение оставалось во время всего нашего путешествия даже и при самых худых погодах.

6-го на рассвете увидели мы остров Св. Антония в расстоянии от 25 до 28 миль. Ветер был весьма слабый, почему и велел я держать прямо на запад, дабы находиться от берега далее, потому что в близости высоких островов весьма часто бывают штили.

На сих днях ученые наши занимались многими опытами, изыскивая причину светящихся явлений в воде морской. Сии опыты, казалось, утверждали, что морская вода светится не от движения и трения частиц оной, но что действительною виною того суть органические существа. Они брали чашку, положа в нее несколько деревянных опилок, покрывали ее белым, тонким, вдвое сложенным платком, на который тотчас лили почерпнутую из моря воду, причем оказалось, что на белом платке оставались многие точки, которые при трясении платка светились; процеженная же вода не оказывала ни малейшего света, хотя, по причине трения ее при проходе сквозь опилки, и долженствовала бы вознаградиться потеря отделенных от нее, так сказать, атомов и дать ей тот же сильный свет.

Доктор Лангсдорф, испытывавший сии малые светящиеся тела посредством микроскопа и срисовавший несколько оных, открыл, что многие, превосходившие других величиною, были настоящие животные; в малых же приметил он также организацию животных. Однако опыты сии учинены им были на другой день; почему и неизвестно, живы ли оные были в то время, когда светили, или находились уже в брожении? Они светились не всякий день равномерно, из чего заключать можно: не имеет ли влияния на свет сих животных атмосфера? Не происходит ли то, может быть, от большей или меньшей электрической силы в воздухе? Сверх того, какая бы могла быть причина, что они светятся только в то время, когда движением корабля производится трение? Если же того не происходит, то и света не бывает.

10 ноября под 13° 51? северной широты и 27° 7? западной широты настал пассатный ветер от NO, уклонявшийся довольно к O и именно дул то от OtN, то от ONO. С помощью оного плыли мы сколько возможно к SO. Сие сделалось необходимым потому, что мы принуждены были бороться с сильным течением, увлекавшим нас назад на 20 миль ежедневно.

15-го под 6° 58? северной широты и 21° 30? долготы покрылось в полдень все небо облаками, в 2 часа нашел жестокий шквал с проливным дождем, так что мы принуждены были убрать все паруса; однако оный продолжался не более получаса. В 7 часов вечера явился другой сильный шквал, продолжавшийся более двух часов. Вся ночь была очень пасмурна, а ветер слабый. Здесь был предел пассатного ветра, которого лишились мы по претерпении сих двух шквалов и находились в полосе, в коей господствуют переменные, большею частью совсем противные ветры, частое маловетрие и штили, жестокие и частые шквалы, сопровождаемые проливными дождями; сверх того жаркий и влажный воздух, трудный к перенесению и вредный для здоровья.

Часто проходили многие дни, в которые не видали мы совсем солнца; платье и постели служителей нельзя было просушивать. Термометр показывал беспрестанно 22 и 23 градуса. Воздух был жаркий и чрезвычайно тяжелый. В сие время имели мы довольную причину опасаться болезней, однако, к счастию, не было у нас ни одного больного. К сохранению здоровья служителей употреблены были все предосторожности. От двух до четырех раз еженедельно приказывал я разводить огонь, горевший всегда три и четыре часа; средство бесспорно преимущественное для прогнания влажности и для очищения воздуха. Тенерифский запас, состоявший в картофеле, лимонах и тыквах (pumpkins), был так велик, что и до прибытия нашего к острову Св. Екатерины не мог истощиться. Вместо водки выдаваемо было каждому служителю полбутылки лучшего вина тенерифского.

Поутру и пополудни давали им очень слабый, но сладкий пунш с довольным количеством лимонного сока. Ни одной минуты солнечного сияния упускаемо не было, чтобы не просушивать и не проветривать служительского платья и постелей. Частые дожди, в продолжение коих запаслись мы на 14 дней пресной водой, доставили им случай перемыть свое белье, для чего и распущен был тент между грот- и фок-мачтами. Распущенный тент с накопившеюся водою представлял маленькое озеро, в коем около 20 человек вдруг, вымыв белье и платье, купались сами и омывали друг друга. Впрочем, служители переносили зной с меньшей трудностью, нежели каковую я предполагать мог. Хотя термометр редко показывал ниже 23 градусов, однако многие из них спрашивали часто: когда же настанет великий жар? Так-то натвердили им о чрезвычайности оного. Из сего заключить надобно, что для россиян нет чрезмерной крайности. Они столько же удобно переносят холод 23 градуса, сколько и жар равностепенный.

Ноября 22-го дня увидели мы корабль, лежавший в бейдевинд[30 - Курс судна относительно ветра. – Прим. ред.] к O; я думал, что он шел в Европу, почему и хотел воспользоваться сим случаем и послать в Россию письма. Я немедленно отправил офицера на сей корабль, на котором между тем поднят был американский флаг. Возвратившийся офицер объявил мне, что корабль назначен в Батавию, но, невзирая на то, капитан взял наши письма с уверительным обещанием постараться о надежной пересылке оных с мыса Доброй Надежды, куда зайти[31 - Письма сии дошли исправно в назначенное свое место в месяце мае 1804 г.] ему надлежало. Долгота оного по счислению его была западнее нашей с лишком три градуса, что и побудило его держаться к O.

Я послал ему долготу, определенную посредством наших хронометров, с уверением, что он совершенно на оную положиться может. После чего переменил он свой курс и держался вместе с нами, но в следующее утро уже едва могли мы его видеть. 26-го в половине одиннадцатого часа пополуночи перешли мы через экватор под 24° 20? западной долготы, по совершении тридцатидневного плавания от Санта-Круса. Обыкновенное игрище в честь Нептуна не могло быть совершено, потому что никто, кроме меня, из находившихся на корабле нашем, не проходил прежде экватора. Однако матрос Павел Курганов, имевший отменные способности и дар слова, быв украшен трезубцем, играл свою роль в самом деле так хорошо, как будто бы он был уже старым, посвященным служителем морского бога и приветствовал россиян с первым прибытием в южные нептуновы области с достаточным приличием.

В сие время взял я курс к острову Тринидаду; но пассатный ветер дул от SSO и SOtS. Сверх того, течение от юга и востока было столь сильно, что в седьмом градусе южной широты перешли мы через меридиан тринидадский. После сего ветер отходил к востоку и был очень свеж; почему мы и сделали довольный успех в плавании нашем к югу. Западное течение все еще продолжалось; однако было гораздо слабее, нежели вблизи к экватору.

В 7 часов вечера оставили мы мыс Фрио, лежащий тогда от нас NW 10° расстоянием от 18 до 20 миль, и взяли курс свой прямо к острову Св. Екатерины. Погода была светлая и прекрасная, ветер северо-восточный свежий. Пролавировав всю ночь, увидели мы на рассвете следующего дня острова Альваредо и Гал. Погода была пасмурная и мрачная, почему и не могли мы видеть острова Св. Екатерины. И как я не имел подробной карты сего берега, а также и видов островов, лежащих перед входом к острову Св. Екатерины, то и не мог себя в точности уверить, что виденные нами острова действительно Альваредо и Гал; почему и не отважился пройти между сими каменистыми островами, и в той надежде, что полученная высота солнца в полдень выведет меня из сей неизвестности, стал держать к северу под немногими парусами. Продолжительная пасмурная погода с сильным дождем при свежем ветре не позволяла сделать наблюдения; итак, принуждены мы были держаться вблизи берега до тех пор, пока настала ясная погода.

Следующего дня в полдень ветер утих так, что мы могли отдать марсели: пополудни же, поставив брамсели, поворотили к берегу, который увидели опять 20-го на рассвете, но течением от юга увлекало нас так далеко к северу, что мы должны были лавировать целый день, дабы приблизиться к острову Галу. Под вечер увидели мы лодку, шедшую к кораблю нашему. Мы легли в дрейф, дабы дождаться оной. Это были португальцы, изъявившие готовность свою провести нас между островами Альваредом и Галом, на что я сам собою по увещанию Лаперуза не смел отважиться, хотя сим путь и очень много сокращается. Мы нашли проход весьма надежным. Можно идти у самых островов без всякой опасности. Глубина уменьшается постепенно до 5? саженей, на которой мы 21 декабря в 5 часов вечера стали на якорь.

Глава IV. Пребывание у острова св. Екатерины

Прием на острове Св. Екатерины. – Установление обсерватории на острове Атомирисе. – Усмотрение повреждения мачт на корабле «Нева». – Непредвидимое промедление у сего острова. – Примечание об укреплении рейда, о городе Ностра-Сенеро-дель-Дестеро, о военнослужащих, о настоящем состоянии сего владения; о торговле и произведениях оного. – Плоды и произрастания, нужные для мореплавателей, и цена оным. – Английский капер. – Морские и астрономические наблюдения

Едва успели мы стать на якорь, как приехал к нам на корабль офицер из крепости Санта-Круса поздравить с благополучным прибытием; в следующее же утро имели мы удовольствие видеть у себя и самого коменданта.

Поелику я намерен был, сколько возможно, сократить здесь мое пребывание, то и отправился сего же утра в город Ностра-Сенеро-дель-Дестеро, находившийся от нас в 9? милях прямо к югу. В сем городе имеет свое пребывание губернатор, почему и полагал я, что в оном все наши надобности скорее исполнены быть могут. Губернатор дон Иозеф де Куррадо, португальский полковник, к которому явились мы с Лисянским и несколькими офицерами для засвидетельствования своего почтения, принял нас с чрезвычайной ласкою. Немедленно изъявил он готовность свою к вспомоществованию нам во всем возможном.

На каждый из кораблей наших прислал он по сержанту и приказал им находиться под нашим распоряжением. Он взял у нас роспись всем для нас потребным припасам и дал приказание одному офицеру как возможно скорее закупить оные в разных местах на острове и на матерой земле. Он был столько благосклонен, что заставил своих людей рубить для нас дрова; о сем просил я его особенно потому, что работа сия, по причине великих жаров крайне тягостная, могла нанести вред здоровью наших служителей. Он позволил нам учредить на малом острове Атомирисе свою обсерваторию, которая была нам весьма нужна, как для проверки хода хронометров, который на пути нашем от Тенерифа на всех очень переменился, так и для других полезных наблюдений, которые доктор Горнер надеялся произвести на южном полушарии неба, к чему европейские астрономы редко имеют случай.

Распорядив таким образом дела наши, возвратился я на корабль уже ночью. Посланник со свитою своею остался на берегу. Губернатор очистил для него половину своего дома, свиту же поместил в своем собственном загородном доме, находящемся недалеко от города в приятнейшем месте. По прибытии моем на корабль салютовал я на другой день крепости Санта-Круса 13 выстрелами, на которые равным числом ответствовано было. В сей же день сделал нам честь комендант своим посещением с несколькими офицерами и обедал на корабле моем. Между тем послал я одного из своих офицеров на берег для отыскания удобного места к налитию водой и починке бочек. Он избрал для сего небольшое селение, называемое Сант-Михель, лежащее в прекраснейшем месте.

Вид на город Ностра-Сенеро-дель-Дестеро. Из “Атласа к путешествию вокруг света капитана Крузенштерна”

В.-Т. Тилезиуса фон Тиленау

Чистая вода проведена трубами от водопровода к мельнице для сарочинского пшена, которая, однако же, редко действует. В три дня весьма легко запастись можно всем количеством воды, хотя бы оное простиралось и более ста бочек. При сем случае встречается одно то неудобство, что место сие отстоит от корабля на 5 миль; но если иметь большой баркас, то и сие затруднение будет не слишком чувствительно. Горнер учредил свою обсерваторию еще в тот же день на показанном месте. Работа на корабле производима была с величайшей поспешностью, и я наверно полагал чрез десять дней быть в состоянии продолжать наше плавание, но неожиданное донесение Лисянского лишило меня сей приятной надежды. Он известил, что мачты грот и фок корабля «Нева» столь повредились, что он почитает необходимо нужным поставить новые.

В стране, в коей нет никакой торговли, следовательно, и людей, способных к доставлению всех надобностей для приходящих кораблей, обстоятельство сие сопряжено было с чрезвычайными трудностями, которые без помощи губернатора могли бы задержать нас несколько месяцев. Поелику готовых мачт здесь вовсе нет, то губернатор немедленно послал нарочных в близнаходящиеся леса, в которых хотя и скоро найти можно годные для мачт деревья, однако же главнейшее затруднение, по причине чрезвычайной тяжести оных, состояло в их доставлении к берегу. При весьма усердном вспомоществовании губернатора, пребывание наше здесь, по сему неприятному и совсем неожиданному обстоятельству, продлилось более пяти недель.

Некоторые обстоятельства требовали почти беспрестанного моего на корабле присутствия, и не было мне возможности и случая самому узнать о точном состоянии сего селения. Впрочем, каждый путешественник, хотя бы и не имел случая лично разговаривать с живущими здесь просвещенными португальцами, сам собою удобно может приметить, что португальское правительство оставляет здешние селения в крайнем небрежении. Если оно побуждается к сему политикою, то оная, бесспорно, есть самая ложная; если же происходит сие от одного беспечного небрежения, то и того еще непростительнее. Что Португалия вообще не видит своей пользы, которую могла бы иметь от владений своих в сей части света, есть такая истина, которая всеми признана и не требует более ни малейшего подтверждения. Во всей Бразилии остров Св. Екатерины с принадлежащими к нему селениями матерой земли есть, может быть, такая часть владений, на которую португальское правительство никогда не обращало особенного своего внимания, хотя оная такового небрежения, по весьма выгодному своему положению, здоровому климату, плодоносной земле, почве и по дорогим произведениям, никак не заслуживает.

Остров сей, отделяемый от материка проливом шириною в 200 саженей, лежит на NNO и SSW; длина оного 25 миль, ширина от трех до четырех миль. Первые об острове сем известия и первую карту, изданную с довольною точностью, доставил нам, по мнению моему, Фрезье. Сравнение оной с нашею покажет маловажное различие. После Фрезье сообщил свету некоторые известия о сем острове лорд Ансон. Лозье де Буве коснулся сего острова в 1738 г., а несчастный Лаперуз в 1785 г. В 18 лет, протекших после лаперузовой здесь бытности, не произошло, кажется, никакой существенной перемены с островом Св. Екатерины. Пространный рейд как тогда, так и ныне защищается только тремя укреплениями, из коих Понта-Гросса находится на западной стороне острова, Санта-Крус на малом острове Атомирисе и третье, о девяти пушках, на острове Ратонесе; но из сих девяти пушек были только три в надлежащем состоянии. Крепость Санта-Крус есть важнейшая.

Поелику здесь учреждена была нами обсерватория, то я и имел случай рассмотреть сию крепость обстоятельно. Замечания о недостатках ее, упоминаемые Моннероном в его письмах, суть совершенно основательны. Я насчитал в оной только 20 пушек, из коих большая часть к употреблению не годны. Гарнизон состоит не более как из 50 человек. Если бы какая держава вздумала овладеть здешними селениями, то учинить сие было бы для нее столько же удобно, сколько и испанцам в 1771 г., и притом с гораздо меньшим ополчением.

Однако в таком случае продолжительное владение сим островом, без присоединения к тому близлежащей матерой земли, невозможно, а сие обстоятельство и должно удерживать всякую державу от покушения на овладение оным. Город Ностра-Сенеро-дель-Дестеро укреплен еще хуже. Малая батарея о восьми пушках у пристани есть единственная его защита. Гарнизон состоит почти из 500 человек; но солдаты, несмотря на то, что из Бразилии посылается в Лиссабон ежегодно множество алмазов и по 20 миллионов крузадов, уже многие годы сряду не получают жалования. Неоспоримое доказательство беспечного правительства. Но чтобы солдат не переморить голодом, то дают каждому в день по 20 рейсов или около 4 копеек[32 - 750 рейсов составляют испанский пиастр.].

Впрочем, солдаты одеты очень хорошо, что, без сомнения, приписать должно более попечению губернатора и полкового начальника, нежели правительству, выдающему им жалование с таковою неисправностью. Шеф гарнизонного полка был при нас потомок славного Васко де Гамы. Со времени заведения войска в здешнем месте, постановлено правительством, чтобы всегда был начальником над оным один из сей славной фамилии. В 1785 г., в котором заходил сюда Лаперуз, начальствовал над войском дон Антонио де Гама.

Город имеет весьма приятное положение и состоит из нескольких сот домов, впрочем, худо выстроенных. Число жителей простирается от 2 до 3 тысяч бедных португальцев и черных невольников. Дом губернатора и солдатские казармы суть единственные отличающиеся здания.

Начальство дона Иозефа де Куррадо простирается от Рио-Грандо, лежащего под 32° широты южной и под 54° долготы западной, до селения Св. Павла[33 - Сан-Паулу. – Прим. ред.], находящегося на широте 23° 33? 10?? и долготе 46° 39? 10?? по наблюдениям Дорта и де-Виллас-Боас. Старания мои о получении известий о точном числе жителей сей губернии были тщетны. Впрочем, оно должно быть невелико, поелику селения находятся только по берегам, да и те подвержены частым нападениям природных американцев, что произошло и во время нашей здесь бытности. Но сии нападения происходят без кровопролития. Природные американцы довольствуются одним грабежом, а особливо стараются похитить или отнять скот у португальцев. Почва как на острове, так и на берегу материка чрезвычайно плодоносна.

Здесь родится отменный кофе и сахарный тростник. Ром хотя и уступает ямайскому, однако делается гораздо лучше чрез продолжительное время, как то мы узнали собственным опытом, и может равняться с ромом, делаемым на острове Св. Креста. Но поелику иностранные корабли могут получать упомянутые произведения только за наличные деньги, здешним же жителям не позволяется отправлять оных в Европу, то и нет никакого способа к сбытию с рук сих произведений. Где же притеснена торговля, там не может быть и промышленности. А посему и добывают здесь оных столько, сколько нужно для собственного употребления и для нагружения двух малых судов от 70 до 80 тонн, отправляемых ежегодно в Рио-Жанейро для промена на европейские товары, потому что из сего одного только места получают здешние жители свои жизненные потребности. Кофе и сахар продавались во время нашей бытности по 10 копеек фунт, а за галлон рому платили мы несколько меньше полупиастра. Само собой разумеется, что произведения сии были бы еще дешевле, ежели бы можно было покупать оные большими количествами, посредством торговых оборотов.

Здешняя страна изобилует многими породами прекраснейших деревьев. Я собрал оных более 80 образцов разных пород, которые по красивому своему цвету и крепости могли бы составлять важнейший торг с иностранными землями; но сие вовсе запрещено правительством. Принц, регент португальский, хотя и объявил, для приведения сей губернии в лучшее состояние, остров Св. Екатерины вольною гаванью, однако же, крайне ограничив свободу торговли, а следственно и промышленность, сделал сие мнимое свое благодеяние совершенно бесполезным. Ибо лес, как главное произведение здешней земли, запрещено вывозить вовсе; другие же произведения должно продавать только за наличные деньги. Почему и нельзя ожидать, чтобы мог когда-либо прийти европейский корабль в здешнее место для того, чтобы нагрузиться товарами за наличные деньги.

Я думаю, что при нынешнем состоянии острова Св. Екатерины и соседственного матерого берега едва ли может получить полный груз и один корабль величиною в 400 тонн. Из сего очевидно явствует, что жители, пользующиеся только правом вывозить свои произведения в одно место Рио-Жанейро, не имеют никаких видов к распространению своей торговли, которая по сим обстоятельствам должна навсегда оставаться в беднейшем состоянии. Необходимых вещей, которые могли бы в изобилии здесь быть приготовляемы, как то: мыло, деготь и пр., так мало, что здешние жители по прибытии нашем не иначе соглашались продавать нам жизненные припасы, как на обмен оных. Сассафрас и растение, из коего извлекают касторовое масло, находится здесь везде во множестве; однако ж доктор Эспенберг не мог достать оного и самого малого количества. Тиммерман корабля нашего, посланный мною для заготовления строевого леса, нашел в двух милях от Сант-Михеля такие деревья, из которых можно делать мачты для самых больших кораблей.

Остров Св. Екатерины. Из “Атласа к путешествию вокруг света капитана Крузенштерна”

В.-Т. Тилезиуса фон Тиленау

Выше уже упомянуто, что в городе Ностра-Сенеро-дель-Дестеро нет никаких купцов. Если бы под покровительством правительства поселилось здесь хотя несколько оных с посредственными капиталами, то они в короткое время могли бы не только сами приобрести знатные выгоды, но и способствовали бы много к приведению здешней страны в лучшее состояние. Они скоро были бы в силах посылать несколько кораблей прямо в Португалию с богатыми грузами. Принц-регент, не объявляя гавани Св. Екатерины вольною, мог бы только предоставить здешним жителям более свободы в торговле. Объявление же порта вольным без свободной торговли есть противоречие, которого, к сожалению, лиссабонский кабинет не примечает.

Китовая ловля, обращенная недавно опять в монополию короны, составила бы другую весьма знатную отрасль промышленности, если бы доведена была до возможного совершенства. Пока Португалия не оставит нынешних ограниченных своих планов, до того времени не перестанет она получать доходов половиною меньше, нежели сколько требуется на содержание войск и чиновников гражданских. Все сие служит единственною причиной повсюду примечаемой здесь тягостной бедности.

Корабли, идущие к мысу Горн или на китовую у сих берегов ловлю, не могли бы желать лучше здешней пристани в случае нужды. Она гораздо преимущественнее Рио-Жанейро, где с иностранцами, а особливо на купеческих кораблях приезжающими, поступают с такою же оскорбительною предосторожностью, как и в Японии. Даже Кук и Банкс должны были сносить обиды, о коих одно только рассказывание возбуждает в каждом справедливое негодование. На острове Св. Екатерины, в близости коего не добываются алмазы, пользуются совершенною свободою. Гавань отменная, вода прекрасная и удобно получаемая, рубка дров не обложена платою, торгующий оными доставляет на корабль за 10 пиастров тысячу поленьев, из коих каждое длиною около 3 футов. Климат чрезвычайно здоров.

Служители наши в продолжение семинедельного здесь пребывания все были совершенно здоровы; только при самом начале нашего прибытия некоторые из них на обоих кораблях чувствовали в животе жестокую резь, но она продолжалась только несколько часов и потом проходила вовсе. Жар, даже в самые летние месяцы, как то в январе и пр., очень сносен. Термометр на корабле нашем не поднимался выше 22 градусов. Свежий ветер с моря, ежедневно дующий, умеряет оный довольно. Жизненные потребности и плоды всякого рода находятся в изобилии и очень дешевы. Мы покупали быка, весом в 10 пудов, по 8, свинью в 5 пудов по 10 пиастров; за 5 кур платили по пиастру. Апельсины и лимоны перед отходом нашим не все еще созрели, однако мы могли получить оных несколько тысяч за самую малость. Арбузов и тыкв множество.

Напротив того, в рыбе был недостаток, происходящий от жаркого времени года, неудобного к ловле, которая, выключая летние месяцы, по уверению жителей, ловится в великом изобилии. Для рыбной ловли не употребляют здесь никаких других судов, кроме лодок, сделанных из одного цельного дерева. Я видел некоторые из них в 30 футов длиною и в 3 шириною. Лодки сии, по несоразмерной длине своей с шириною, чрезвычайно ходки, но во время волнения нельзя пускаться на них в море.

По прибытии нашем нашли мы здесь один английский капер с двумя французскими призовыми судами, которые назначены были для китовой ловли. Корабельщики, американские уроженцы, добровольно отдали, как то все здесь, да и самый губернатор, полагали, вверенные им суда англичанину, овладевшему ими, вопреки всех народных прав, под пушками крепости Санта-Круса. Поступок сей казался нам столь постыдным, что мы не верили тому до присланного вице-королевского повеления, чтобы взять помянутых американцев под стражу и выдать их после французскому правительству. Английский корсар имел все качества морского разбойника. Он в верном чаянии скорого открытия войны между Испанией и Англией взял на хищническом своем поезде купеческое судно, принадлежавшее первой державе, и не только привел сей приз к острову Св. Екатерины, где тайно распродал нагруженные на оном товары, но и вооружил его 16 пушками, употреблял на португальском рейде вместо брандвахты для осматривания приходящих кораблей.

Начальник сего англо-португальского брандвахтенного судна простирал наглость свою так далеко, что послал даже к португальскому пришедшему сюда военному бригу о 18 пушках свою шлюпку для сделания обыкновенных при таких посещениях вопросов командиру, удивившемуся немало, что у самых пушек португальской крепости таким образом с ним поступают. Сей бриг послан был вице-королем для овладения всею эскадрою английских каперов.

Испанскому вооруженному судну, бывшему брандвахтою, удалось уйти, также и одному французскому призу, капер же с другим призовым судном подпали власти губернатора.

Глава V. Плавание от Бразилии до входа в Великий океан

«Надежда» и «Нева» оставляют остров Св. Екатерины. – Новые предписания, данные командовавшему «Невою». – Свойства японцев, бывших на корабле. – Сильное течение при Рио-де-ла-Плата. – Усмотрение берега Штатов. – Обход мыса Сан-Жуана и долгота оного. – Приход на меридиан мыса Горн

В 22-й день января доставлена была для «Невы» фок-мачта, а в 25-й для нее же и грот-мачта. Матросы обоих кораблей работали денно и нощно, дабы привести «Неву» в состояние к продолжению дальнейшего плавания.