Застенок

Год был тяжелым для нашей семьи. В какой-то период не было денег. Совсем не было.

Мне посчастливилось иметь копилку, точнее бутылку от шампанского, в которую я собирал мелочь.

Есть примета, что для хорошей торговли нужно разбросать мелочь. Вот люди и кидали пару монет. И когда рынок закрывался, а продавцы разъезжались, то на большом асфальтированном поле оставались монеты. Я ходил по полю и собирал их в карман. Потом, приходя домой, пересчитывал собранную сумму и засовывал монеты в бутылку. Набралась сумма почти на две сотни рублей.

Настало время, когда пришлось опустошить эту бутылку.

– Раз это твои деньги, то иди покупать продукты сам. – Говорила мама.

Но что купить на них? Мама подсказала, и на собранные монеты я смог взять пачку макарон, батон и кочан капусты.

Денег не было, но голода не было тоже. У нас всегда имелись собственные запасы.

Мама делала закрутки. Из деревни привозили картошку, лук. Так жила большая часть русских и мы не были исключением.

В сентябре 2001 года я перешел во второй класс. К моему разочарованию, Саша ушел из нашей школы. Мы остались вдвоем с Рустамом противостоять остальным мальчишкам.

В первых числах месяца отбирали детей в школьный хор и меня заметили. Так я стал петь в школьном хоре. Я неплохо заучивал тексты песен, и это подтолкнуло меня к новому увлечению.

Я начал писать стихи. Конечно, поначалу они были незамысловатые, всего на несколько четверостиший, но меня это забавляло. Потом я начал писать все больше и больше. Мне нравилось то, чем я стал увлекаться.

Одиннадцатого сентября, когда начались вечерние новости, мама громко закричала: «Быстрее! Все сюда!». По телевизору показывали, как самолеты врезались в небоскребы.

Это был теракт в Нью-Йорке. Мне вспомнились взрывы многоэтажек в Москве. Отец успокоил, сказав, что это далеко от нас. Но мне не было от этого легче. Умирали люди, и этим было все сказано.

Я испытывал жалость и сострадание к тем невинным. Об этом теракте в Штатах говорили все и везде и американская трагедия не оставила никого равнодушным.

В середине осени меня приняли в «октябрята» – группу при пионерской дружине школы. Это случилось не потому, что я и мои одноклассники осознанно этого хотели. Просто взрослые на школьной линейке нам раздали значки и сообщили новость, что теперь мы являемся частью их организации.

Значит, так должно было быть. Но на самом деле мы не понимали, зачем это нужно.

Помню, как в канун католического рождества в нашем городе был организован концерт, на котором школьный хор, в котором я пел, исполнил песню на английском языке «Silent Night», что было, безусловно, нонсенсом. До этого песни исполнялись исключительно на русском.

Петь на английском языке мне понравилось. И могу сказать, что, пожалуй, этот момент был определяющим в моем особом интересе к иностранным языкам, особенно к английскому.

РОЖДЕСТВЕНСКИЕ ПОДАРКИ

    2002 год

Я приезжал к бабушке и деду в гости, но не более чем на полдня. Родители пытались ограничить мое общение с ними, но видеться разрешали.

Моя бабушка по отцу, состоявшая в организации Свидетелей Иеговы, работала вахтером во дворце культуры, в месте, где в советские годы проходили все культурно-массовые мероприятия. Новых специально отведенных мест для проведения концертов и праздников в те годы еще не строили – не до этого было в новой России. Поэтому все довольствовались советским наследством.

Несмотря на то, что зарплата вахтера была ничтожно мала, я все же находил определенные плюсы в бабушкиной работе.

В ее распоряжении был стационарный телефон, которым можно было неограниченно пользоваться, и многие знакомые приходили к ней на работу, чтобы позвонить. Кроме того, мне бесплатно позволялось ходить на спектакли и выставки во дворце культуры, приезжавшие в наш город.

Мне нравилось посещать террариумы с пресмыкающимися и земноводными. Несколько часов я мог простоять возле небольших стеклянных боксов, наблюдая за поведением змей, ящериц, пауков, насекомых. Многие дети, да и взрослые тоже, боятся этих гадов, но у меня же они не вызывали никакого отвращения. Они являются частью природы, как и любые другие животные.

Я очень любил животных, и даже когда приезжал в деревню, то непременно проводил большую часть времени во дворе, где держали кур, уток, поросят, корову. Мне нравилось чесать за ухом наших собак. Дед отвязывал их на ночь, и они рассекали перед крыльцом, ластясь, подползая ко мне и переворачиваясь на спину, чтобы я их погладил по грязному пузу.

По выходным дворец культуры арендовали баптисты. Актовый зал был заполнен людьми до отказа. Они общались, пели, как когда-то и я пел, но в организации, где состоит моя бабушка. Я отдаленно, можно сказать мутно вспоминал обрывочные воспоминания из моего раннего детства, но тут же пытался все забыть, как страшный сон.

В конце мая, когда учебный год заканчивался, мой одноклассник Рустам сообщил мне, что его семья переезжает во Владивосток. Это было очень далеко, на другом конце страны. И поэтому наша дружба на этом заканчивалась. Я осознавал, что остаюсь один. Но делать было нечего. За нас решали взрослые.

В школе проводилась работа по патриотическому воспитанию. На внеклассном чтении перед днем Победы нам рассказывали о зверстве фашизма, о том, как люди выживали во время немецкой оккупации, как они истребляли наш народ, и как советским войскам удалось освободить Европу от фашизма. Согласно нацистской политике, славяне наряду с евреями и цыганами принадлежали к низшей расе, что требовало скорейшего порабощения и уничтожения таких наций. Соответственно, для нас эта война была не чем иным, как борьбой советского народа за право на существование и выживание.

Я не мог поверить в то, что люди так могут ненавидеть: расстреливать мирных граждан, сжигать дома, умерщвлять газом в концентрационных лагерях смерти. Но все это было действительно так – это было правдой.

Каждый год девятого мая, когда наша страна отмечала праздник победы над нацистской Германией, моя бабушка по маминой линии всегда плакала. Эти чувства горечи она испытывала от воспоминаний пережитых годов войны и тяжелых послевоенных лет разрухи и голода.

Она рассказывала мне, что на момент начала войны в семье было четверо детей. Ее отца в первые дни забрали на фронт, откуда через несколько дней пришла похоронка. Вскоре в деревню пришли немцы – карательный отряд. Женщин, стариков и детей, всех погнали на железнодорожную станцию, где людей сажали в поезда и отправляли в Польшу, в лагеря смерти, а кто пытался сопротивляться – убивали на месте. В глазах бабушки был страх, когда она мне рассказывала о том времени.

При движении колонны ее матери пришлось оставить мою бабушку в лесу, положить на пень возле дороги, так как она не могла нести ее на руках, потому что с ней было еще трое малолетних детей. Идти медленно и отстать от колонны – означало смерть, и поэтому мать моей бабушки была вынуждена пожертвовать младшей дочерью, чтобы спасти остальных детей.

Моя бабушка, казалось, была обречена, но сердце ее матери в последний миг не выдержало, и она успела добежать до конца колонны, чтобы забрать дочь. Так у моей бабушки появился шанс на спасение в ту войну.

Они шли на последнем издыхании. Это видели все, в том числе и немцы, понимая, что исход близок. Но мать моей бабушки не сдавалась – она, пересиливая себя, шла вместе с четырьмя детьми в колонне пленных.

Возле реки объявили об остановке, чтобы уставшие старики, женщины и дети смогли немного передохнуть и напиться. И когда колонну подняли, чтобы продолжить путь, один из немцев незаметно для остальных указал моей прабабушке прыгать под мост и затаиться. Она так и поступила – спрыгнула с детьми под деревянные опоры и дождалась, пока колонна с пленными не уйдет.

Этот немец спас мою семью. Своим поступком он спас от смерти мою прабабушку и четверых ее детей.

Почему он так поступил, зная, что наша нация подлежит уничтожению, находясь по другую сторону? Вероятно, им движила человечность.

Моей семье удалось бежать, и когда они вернулись в родную деревню, то увидели, что на ее месте осталось одно пепелище. Деревню немцы сожгли дотла. Потом был сильный голод. Бабушка вспоминала, как они ходили по полям, собирая тошнотики – гнилой картофель, и из этого мать пекла им лепешки. Так они смогли выжить.

Эту историю я рассказал в своем сочинении, посвященном дню Победы Советского Союза над фашистами. Работы школьников вывешивались на стенде, чтобы любой смог их прочитать. И я написал правду, написал все так, как рассказала мне бабушка. Но мое сочинение тогда почему-то не вывесили, и я очень расстроился, не понимая, что сделал не так.

Помню лишь то, что вызывали в школу маму по этому вопросу. И как-то история эта замялась.

В школе у нас на подсознательном уровне развивалось чувство неприязни к немцам. Я тоже отчасти стал испытывать неприязнь к этой нации за те зверства, которые они творили на нашей земле. Для нас было не важно, что времена фашизма давно позади и что сменилось два поколения. Похоже, мы перекладывали нашу злость на немцев, живущих в современной Германии, что было определенно неправильным.

Меня останавливало то, что, будучи совсем ребенком, когда я состоял в организации свидетелей Иеговы, к бабушке часто приезжали гости, в том числе из-за рубежа. Были и немцы, муж с женой: Марчин и Есфирь. Вспоминая о них, я находил их сдержанными, воспитанными людьми, кардинально отличающихся от тех немцев, речь о которых шла на уроках патриотического воспитания.

И теперь еще эта история моей бабушки про немца, спасшего их во время войны. Она говорила о многом: о реалиях того времени, о людях и судьбах, о человечности и ненависти.

Мы считались народом-освободителем, народом-победителем. Я был счастлив осознавать то, что наша нация смогла победить фашизм и освободить другие страны от фашистского гнета, и что теперь воцарился мир на земле, благодаря нашим предкам.

В сентябре вышел культовый российский многосерийный фильм «Бригада», сюжет которого освящает историю четырех друзей, объединившихся в преступную группировку в девяностые годы. Мои одноклассники вжились в роли главных героев фильма, всячески подражая им. Каждый день в классе происходили драки. Я же только наблюдал за этим бредом.

Нашей классной руководительнице это настолько надоело, что к нам в воспитательных целях на урок приходил директор. Но драки не прекратились, а перенеслись на пустырь возле школы, что сделало общую игру более реалистичной. Тогда фраза «забить стрелку» считалась чем-то особенным в выяснении отношений.

Двадцать третьего октября в Москве террористами был захвачен кинотеатр «Норд-ост». С такой шумихой моей бабушке по отцу, работающей во дворце, пришлось не сладко. Получалось, что она работала в месте массового скопления людей, а мероприятия в таком здании проходили постоянно, что было достаточно рискованным и небезопасным. К тому же атмосферу нагнетали репортажи в новостных сводках.

Из истории о захваченном кинотеатре я запомнил, как Иосиф Кобзон, рискуя собственной жизнью, вывел из захваченного кинотеатра женщину с тремя детьми. Этим героическим поступком мне и запомнился этот человек. Но об этом позже.

В декабре на каждых выходных отец привозил меня к бабушке во дворец. Баптисты высылали в Россию детям новогодние подарки из Америки. Это были большие коробки, украшенные в подарочную рождественскую упаковку. Мне посчастливилось быть в числе этих детей.