Жил-был кот. Сказки и были

Жил-был кот. Сказки и были
Иван Карасёв

Люди, конечно, могут думать, что они умнее всех, и что именно они правят миром. На самом деле это не так. Коты поставили себе в услужение людей, поэтому об уровне их интеллектуальных способностей можно лишь строить предположения. Об этом две сказки и пять былей предлагаемого вниманию читателя сборника.

Иван Карасёв

Жил-был кот. Сказки и были

Часть первая. Сказки.

Жил-был кот

Жил-был кот. Чёрный с белыми, острыми, как стрелки, ушками и длинной, гладкой, такой приятной на ощупь шёрсткой. Если бы не одно обстоятельство, все бы считали его красавцем. Но он был очень толстый и потому очень несчастный. Все мышки легко убегали от него и прятались по щелям, куда не пролезали его толстенные лапы. Любая ворона ловко выхватывала у него случайную еду из-под носа, пока он только примерялся с какого угла начать есть. Дети, которые иногда маленькими стайками пробегали по улице с рюкзачками за плечами, посмеивались над ним и кричали друг другу: «Смотрите, смотрите, какой он толстый, вот обжора! Эй, обжора, покажи свой живот!»

И только сердобольные старушки, завидев кота с высокими белыми стрелками на голове, всегда приносили ему из кухни лакомые кусочки. Они звали его, ждали, чтобы погладить двумя руками широкую пушистую спинку. Но он считал себя некрасивым и боялся, что над ним начнут смеяться. Старушки так и уходили разочарованные, не дождавшись своего подопечного. А пока он решался подойти поближе к каменным ступенькам дома, где в маленькой мисочке лежала пара куриных лапок или свежее гусиное горло, откуда ни возьмись, как метеоры вылетали соседские кошки и уносили лакомство прямо из-под носа толстого кота. Ведь он был так неповоротлив! Огорчённый очередной неудачей он шёл к помойке, с трудом, порой с третьей попытки, запрыгивал на отогнутый край контейнера и ковырялся в мусорных мешках. Ничего интересного он не находил, до него всё самое вкусное там разворовывали птицы. Только куски недоеденного чёрного хлеба из ближайшей столовой в изобилии высыпались из рваных пакетов. Он очень не любил чёрный хлеб. Но ел и ел много, потому как ничего другого не было. Ел и толстел. Толстел и плакал, спрятавшись в кустах у реки. Однажды он глубоко порезал себе лапку острым осколком бутылки из-под пива, которую какой-то недобрый человек швырнул в пищевые отходы. Он тогда еле доковылял до своего укрытия и потом долго вылизывал рану. Даже зарёкся больше не ходить на помойку. И три дня ничего не ел. Но… не похудел, потому что, когда он всё-таки вернулся к мусорному контейнеру, то с жадностью набросился на хлеб и слопал его столько, что едва сумел добрести до своего убежища. В общем жизнь его была очень трудной и неинтересной. И, самое главное, он здорово боялся, что наступит день, когда он не сможет запрыгнуть на край контейнера. И тогда… О том, что будет тогда, он думать не хотел, это страшно было представить.

Однажды недалеко от своей лёжки кот встретил девочку с голубыми глазами и светло-русыми волосами. На солнце они казались ярко-серыми, почти стальными, блестящими как хорошо надраенные поручни на маленьком прогулочном кораблике, плававшем по реке. Девочке накануне исполнилось семь лет, и мама с папой в первый раз в жизни отпустили её погулять одну. Довольная она бежала вприпрыжку вдоль речки, временами останавливалась, подбирала редкие камушки на песчаном берегу, бросала их в воду и радовалась каждому фонтанчику пузырей на месте падения.

Вдруг девочка остановилась. Она увидела большого, толстого кота, пристально смотревшего на неё. Сначала она даже немного испугалась и отскочила в сторону, настолько огромным он ей показался. Но очень скоро убедилась, что встречный кот продолжал вполне миролюбиво вести себя и даже, возможно, сам побаивался незнакомки, готовясь в любую секунду броситься наутёк. Тогда девочка ещё раз окинула взглядом кота. Он не пошевельнулся, ведь в глазах девочки читалась только доброта. Такого кот ещё не видел и решил пока не убегать. «Будь что будет», – подумал он. А девочка подошла поближе и заговорила:

– Привет, меня зовут Оля. А тебя как?

– Не знаю, все говорят просто «кот», некоторые добавляют толстый, а один злой мальчишка кричит: «Жирный! Вали отсюда» и бросает мне камень вслед. Правда, он один такой, а вот уличные бабушки меня жалеют.

– А почему жалеют, ты ведь такой красавчик. Можно я тебя поглажу?

– А ты не будешь меня дёргать за уши, например?

– Нет, что ты! Только поглажу.

– Ну хорошо.

Кот медленно выбрался из своего укрытия, ещё раз недоверчиво глянул на девочку, переминулся пару раз с лапы на лапу и, почти касаясь округлым животиком земли, подошёл на полусогнутых, почти подполз к Оле. Она нагнулась и дотронулась до его лоснящейся шёрстки. Провела рукой раз, другой. Кот мужественно терпел. Впервые в жизни его гладили, и он не знал, как надо реагировать. Сам он пока ничего не чувствовал, а только привыкал.

Зато Оля была очень довольна. Ещё бы – гладить такое большое, красивое и, самое главное, живое существо оказалось так приятно! Ведь до этого она тискала только плюшевых мишек! Оля гладила его долго, с упоением, ей очень понравилось ощущать под своей ручкой не холодную бесчувственную игрушку, а тёплое, упругое, подрагивающее от удовольствия создание. Ведь в конце концов, толстому коту тоже стало настолько приятно, что он, как когда-то в детстве с мамой, даже начал поочерёдно приподнимать и опускать передние лапки, и в эти мгновения он ощущал полное блаженство! А ещё он замурлыкал. Это произошло так неожиданно, что кот даже не понял, какие странные звуки прорываются из собственного горла? Он сильно удивился, даже не мог припомнить, когда такое с ним случалось в последний раз. Наверное, очень и очень давно, ещё когда он пил мамино молочко. И вот теперь снова. «Неужели у взрослых котов тоже бывает?» -спрашивал он себя и ответом ему было собственное мурлыканье.

К сожалению, это длилось недолго. Где-то позади раздался строгий голос:

– Оля! Оля! Пора домой, скоро у тебя урок фортепиано!

Оля с явной неохотой оторвала руку от пушистого кота, тот не удержался и, приподнявшись, потянул голову вперёд и ткнулся ею о красивые Олины туфельки – подарок бабушки на день рожденья.

– Ничего, не скучай, я сегодня вернусь и принесу тебе чего-нибудь вкусненького, – Оля заторопилась домой. Она поправила платьице, потом, наклонившись, провела ладошкой по мягкой шёрстке ещё раз и побежала в ту сторону, откуда прозвучали мамины слова.

Толстый кот долго провожал её взглядом и размышлял, вернётся Оля или нет. А вдруг мама увидела, что она гладит чужого, и даже, скорее всего, уличного кота. Тогда она может запретить ей ходить сюда. Ведь мамы и папы ужас как не любят, когда их дети ласкают встречных котов. Уж он-то знает. Сколько раз пришлось это испытать на себе. Правда, тогда он и сам был не очень готов идти навстречу этим желаниям потискать очередного пушистика. С какой стати он должен подставляться? Но сейчас было совсем не то. Сейчас ему хотелось, чтобы Оля снова пришла. И совсем не потому, что она принесёт что-нибудь погрызть. Вовсе нет, он ждал прикосновения её руки, аккуратных и нежных движений по его выгнувшейся, как подкова в руках силача, спинке. От контакта с человеческим теплом он весь расплывался, растворялся в самом себе, а привычные страхи и печали тонули в блаженной безмятежности. «Наверное, это называется дружба? –вопрошал себя кот и тут же вздыхал. – А если она не вернётся?»

Но вечером Оля вернулась. Принесла в маленьком пакетике обрезки свежей куриной грудки и, высыпав их на маленькую пластиковую мисочку, с нежностью, совсем по-свойски, пригласила к еде:

– Кушай! Это тебе.

Кот не поверил своему носу, первому ощутившему божественный запах. Он не поверил своим глазам, такое он до сих пор видел лишь издалека. Сколько раз, облизываясь, наблюдал он в щёлку забора, как чья-то хозяйка кормила своего мохнатого питомца каким-нибудь кошачьим лакомством. Никогда он не мог предположить, что и ему вот так просто принесут кусочки курочки и бросят угощение не на асфальт или траву, а выложат на аккуратной тарелочке.

Толстый кот помялся немного, подошёл к мисочке, ещё раз взглянул на Олю, в его глазах читался немой вопрос: «Неужели это мне?»

– Тебе, тебе, Ушастик, – угадала Оля, – кушай!

С того дня девочка стала часто появляться у приречных кустов. И, если по какой-то причине кот отсутствовал на своём месте, она начинала его негромко звать: «Ушастик! Ушастик!» Обычно не проходило и минуты, как он, переливаясь на солнышке блёстками своей чёрной шерсти, прибегал из дальнего угла лужайки. И, пока он быстро-быстро семенил лапками, неуклюже переваливаясь из стороны в сторону, Оля любовалась этим большим болидом угольного цвета с аккуратными белыми ушками. А мисочка уже стояла в положенном месте и источала волшебные ароматы.

– Ну вот, это тебе, кушай, – всякий раз приглашала Оля, хотя было и так понятно, что очередная порция куриных крылышек предназначалась именно толстому Ушастику.

Он, конечно, никогда не отказывался. Но прежде всего, знал, что перво-наперво надо поблагодарить девочку. Кот медленно, с достоинством, подходил к ней, тёрся о тоненькие детские ножки своими пушистыми боками и нежно выгибал спинку под ласковой Олиной ладонью. Лишь после этой приятной для обоих процедуры, кот радостно набрасывался на угощение.

Так прошло несколько недель. Девочка и кот стали настоящими друзьями и после кормёжки обычно затевали игры с бумажкой на ниточке или обычной веточкой с листиками, которую кот, вспомнив детство, пытался поймать: сначала зацепить когтями одной лапы, а потом зажать обеими чёрными клешнями и тащить к зубам. Время проходило быстро и незаметно, всякий раз в конце концов раздавался голос мамы, зовущей Олю то на урок, то на ужин. Кот долго провожал взглядом убегающую фигурку, а потом пристраивался догрызать куриные косточки.

Он совершенно перестал есть невкусный чёрный хлеб, даже немного похудел, стал стройнее и начал забывать о своём всегдашнем страхе – не допрыгнуть до отогнутого края мусорного контейнера. Однажды ему даже удалось поймать мышонка. Бедняжке не хватило нескольких сантиметров до дырки в фундаменте старого деревянного дома. Кот, довольный первой за несколько лет добычей, уже было приготовился нанести зверюшке фатальный удар острыми когтями, но вдруг вспомнил, как Оля рассказывала про симпатичную мышку, живущую у них в подвале. И всё желание разодрать маленькую дрожащую тушку пропало. Он разжал когти, и несостоявшаяся жертва охотничьего инстинкта незамедлительно шмыгнула в спасительное отверстие. А кот долго оставался на том же месте и разглядывал травинки, заслонявшие вход в мышкино убежище. Какие-то непонятные мысли приходили в его небольшую кошачью головку: «Что-то со мной произошло, надо рассказать Оле!»

А ничего не подозревавшая Оля в это время была на дне рождения у подружки. В тот момент, когда она укладывала подарок в ярко раскрашенный пакетик из плотной бумаги, она вдруг вспомнила об Ушастике: «А когда у него день рожденья? Надо спросить!»

На следующее утро, Оля, положив перед другом очередную порцию вкуснятины, задала этот вопрос коту. На что тот недоуменно ответил:

– Не знаю, это было так давно, что никто не помнит! У нас, у котов, ведь свой отсчёт времени.

Оля наморщила лобик, явно что-то обдумывая, и важно произнесла:

– Давай считать, что он будет, к примеру, послезавтра.

– Почему послезавтра? – удивился кот.

– Потому что я должна приготовить тебе подарок, а к завтрашнему дню не успею.

– Ну хорошо, – согласился кот, слегка заинтригованный такой неожиданной идеей. Ему ведь никто никогда в жизни не дарил подарков.

На том и расстались, Олю опять позвала мама. Кот видел, как они о чём-то заговорили, и мама отрицательно помотала головой.

«Наверное, мама против», – подумал кот вздохнув.

И, действительно, послезавтра Ушастик никакого подарка не получил. Более того, Оля перестала появляться. Тот разговор о дне рожденья стал последним. Толстый кот загрустил, даже потерял аппетит. Он лежал под своим кустом и долго смотрел в ту сторону, откуда появлялась Оля. Он несколько раз осмеливался пробраться к её дому, держась подальше от злой соседской собаки, но девочки нигде не было. И нигде в округе не журчал быстрым ручейком её звонкий голосок.

В конце концов он захотел есть. «Надо что-нибудь пожевать, – сказал сам себе. Но никакой охоты гоняться за свежей мышатиной он не испытывал. Без Оли еда не могла быть вкусной. – Пойду-ка я поищу хлеба на помойке».

Жизнь его снова стала унылой и однообразной: он спал, выковыривал горбушки из контейнера, вяло жевал их, снова уходил лежать и смотреть в одну точку, точку, из которой раньше появлялась Оля. И так пока снова не уснёт. Пару раз его потревожили дворовые собаки, хозяева иногда выпускали их погулять. Собаки, роняя на бегу слюну и предвкушая добычу, неслись наперегонки к лёжке толстого кота, но он легко спасался, забираясь на самый высокий куст. Псы некоторое время с лаем кружили вокруг, но очень быстро это им надоедало, и они уносились прочь в поисках новой жертвы.

Но в один «прекрасный» день кот всё же зазевался, изучая издалека контуры Олиного дома. Надежда увидеть девочку всё ещё не покидала его. И тут же был наказан за потерю бдительности. Откуда-то бесшумно подкрался тот самый, злой, мальчишка и больно пнул его ногой в бок. Кот подскочил как ужаленный и с неожиданной для себя самого резвостью понёсся прочь. «Ишь развалился, жирный!» – крикнул обидчик вслед улепётывающему Ушастику и разразился странным смехом, больше похожем на скрежет гусениц трактора по асфальту.

Со временем толстый кот уже совсем потерял надежду, он перестал ходить к мусорному контейнеру и ничего не ел. Он только лежал и вспоминал свои игры с Олей. Вдруг, очень неожиданно он услышал тот самый, льющийся горным ручьём, голосок:

– Ушастик! Ушастик! Я вернулась!

Кот встрепенулся от полудрёмы и увидел бегущую к нему Олю. Она держала в руках два свёртка: один, судя по большим пятнам жира на пергаментной бумаге, с его любимой курочкой, а из второго торчал кусок чего-то белого.