Любовь нужна всем

Вторую, естественно, налили без промедления. Илона расхрабрилась и работала на публику и медленно, смакуя каждую каплю, выцедила желтоватую жидкость. Кто-то зааплодировал, его поддержали. Илона почувствовала себя актрисой на сцене: на неё смотрят, хлопают в ладоши.

– А давай ещё одну, раз вы уже по три засандалили, – молодцевато воскликнула она.

– Не проблема, – Мишаня долил остатки шампанского, – пей! – И, обращаясь к остальной публике, как заправский цирковой объявляла провозгласил. – Внимание, смертельный номер – несовершеннолетняя студентка опрокидывает третий бокал, слабонервных прошу удалиться!

Раздался смех. «Ах, вам смешно? – хорохорилась Илона. – Ну что ж, смотрите, представление продолжается!»

Она опрокинула третью порцию. К её удивлению, в голове даже не зашумело, мозг работал чётко. Она манерно, держа бокал лишь большим и указательным пальцами и оттопырив остальные, поставила его на стол. Так пил первую и последнюю друг отца Чистяков, когда приходил в гости.

– Вот! Ну где аплодисменты? – неожиданно для самой себя затребовала морального поощрения Илона. – Где аплодисменты?

И они не заставили себя ждать. Хлопали все: и Анжелка с Павликом, и незнакомая пара, и чернявый недомерок, и Серёга, и громче всех, поедая глазами Илону, хлопал Мишаня. Для этого он освободился от рюмки, не забыв, однако, влить в себя её содержимое. От Илоны не укрылось пристальное внимание заправилы представления, но он по-прежнему не возбуждал в ней никаких чувств. «Крутой, видите ли, если верить Анжелке, ну ладно не причёсывается, так даже лучше, а ростом и фигурой не вышел, мне даже до лба не дотянется, – размышляла Илона, – И туда же, уже сколько раз мысленно меня раздел, не сосчитать, думает, я слепая».

Присутствующие наконец успокоились и каждый занялся своим. Павлик с Анжелой присоединились к паре, кружащей с остановками лишь для аплодисментов Илоне. Илона бы тоже пошла, кабы её пригласил, к примеру, Серёга. Но он о чём-то заговорил с юным брюнетом, а Мишаня снова стал приставать к Илоне.

– Ну как, веселее стало? – для начала дипломатично осведомился он.

– Немного, – соврала Илона, на самом деле алкоголь уже ударил по башке, и ей стало так легко и свободно, что хотелось тоже поплыть в медленном танце, не важно с кем, даже с вот этим, плюгавеньким Мишаней.

Но он не пригласил. Напротив, признался.

– Я не танцую, а ты, вижу, не прочь.

«Откуда этот чёрт всё знает, как он мысли читает?» – мелькнуло в голове.

– Видишь ли, не умею, неловкий я с партнёршами, то на ногу наступлю, то ещё что. Поэтому стараюсь не танцевать. Я вообще многое умею, но танцы – не моё. Вот если попросишь смотаться в Ленинград на пару ночей, – при слове «ночей» Мишаня многозначительно подмигнул, финал истории с Никитой и для него явно не тайна, – то это вполне, вполне реально.

Илона едва не взорвалась, раз она спала с одним, значит, теперь доступная для всех? Они, что, все теперь так считают? Однако смогла сдержать себя и лишь язвительно прошипела:

– Тебе пока бы немного дотянуться до моего уровня, так что сначала каблуки хорошие купи, чтоб незаметно было.

Она отвернулась и сделала шаг в сторону, но Мишаня её поймал за рукав.

– Я много чего купить могу, каблуки не проблема, только мне они, уверен, не понадобятся. Смотри, не забудь, когда родится настроение сгонять в Ленинград, свистни. Я рядом, недалеко от тебя живу, около «Багратионовской», там у меня квартира. Моя квартира, – многозначительно повторил он, – а телефончик тебе Пашка скажет.

Илона выдернула рукав из толстых, как обрубки, пальцев Мишани и, чтобы избавиться от него, удалилась в туалет. Там побыть одной хоть несколько минут. Ух-х. Она перевела дух, глянула в зеркало – всё в норме – тушь и помада на месте, тени тоже. Боевая раскраска не подвела. Глаза-озёрца смотрелись хищно, кого бы в них утопить? Серёгу? «А почему нет, – рассудила Илона, – он из того же теста, что и все остальные слеплен».

Она поправила непослушную светлую прядку и решительным шагом направилась в комнату. Поравнявшись с Серёгой, протянула ему свой бокал:

– Налей!

– Ух ты! – усмехнулся Серёга. -Голубоглазые красотки сегодня отрываются.

– Верно подметил, – не стала отрицать Илона, – а что нельзя?

– Шампанское кончилось, «Ркацители» будешь?

– Это что такое?

– Грузинское белое, ты что в магазины не ходишь? Сейчас все полки им заставлены. Рупь тридцать за пузырь. Дёшево, но сердито, и, главное, имеется в неограниченном количестве, несмотря на антиалкогольную кампанию.

– Представь себе, не хожу в магазины! Наливай!

Серёга плеснул ей почти прозрачной жидкости из бутылки с картинкой гор на некрасивой, криво приклеенной жёлтой этикетке. Резко запахло кислятиной. Илона поморщилась, но выпила залпом. Такое лучше не тянуть. Похоже на пойло, что наливали в тот раз, летом.

– Ещё! – приказным тоном скомандовала Илона.

Хозяин квартиры повиновался и наблюдал, как Илона, скривившись, поглощает кавказскую бурду.

– Ну как? – поинтересовался он после минутного молчания.

– Противно, – скривив губы, буркнула Илона, – подожди, я сейчас. Показалось, что её вырвет, и она ринулась в сторону туалета. Но пронесло, только постояла у раковины, глотая воздух. Отдышалась и минут через пять она уже нетвёрдо вышагивала в сторону Серёги. От него тоже не укрылась гримаса Илоны:

– В порядке? – и после утвердительного кивка Илоны, продолжил, – Извини уж, чем богаты. Бутерброд?

– Н-нет, лучше ничего, – отказалась Илона.

Они снова замолчали, из магнитофона доносилась тихая, размеренная музыка. Танцующая парочка уже целовалась около окна. Павлик вытащил красно-белую пачку «Marlboro» из нагрудного кармана и вопросительно посмотрел на Серёгу, тот отрицательно покачал головой и махнул рукой в сторону балкона.

– С Никитой у тебя всё? – больше для поддержания разговора спросил Серёга.

– А тебе уже разведка донесла? Я смотрю тут про меня абсолютно всё знают.

– Не разведка, он сам. Видел его недели две назад, грустный такой.

– Ну-ну, грустный, – зло пробормотала Илона, язык уже начал заплетаться, – ха, в следующий раз скажи ему, что у меня новый парень. И мне с ним хорошо! А он пусть сосётся с той дурой, ему больше ничего не надо.

– Да ну, – картинно удивился Серёга, словно пропустив мимо ушей упоминание о дуре, – и кто же этот счастливчик?

– А я не знаю ещё, – игриво изрекла Илона, – пока не определилась.

Илона оценивающе оглядела собеседника – хорош, статен, силища так и прёт из него. На лицо не очень: нос картошкой, скулы азиатские, но как это говорится, а вот: «С лица воду не пить!» И встречный взгляд перехватила – похоже, что объект готов, созрел. Илона придвинулась ближе к Серёге, их лица разделяло сантиметров десять. Один шаг, даже не шаг, лёгкое движение тела, и сблизившиеся губы сольются в поцелуе. И она прошептала:

– А почему б не ты? А? Серёжа, что? Слабо? Для начала пригласи потискаться под музон? – Илона уже раскачивалась в такт музыке. – Я ведь тебе нравлюсь, думаешь, незаметно? Так чего мы ждём? Давай потрёмся друг о друга.

Но Серёга неожиданно взял её обеими руками за талию и вместо того, чтобы унести туда, куда Илона не знала сама, вместо этого приподнял её легко, как пушинку и отодвинул от себя.

– Подрастёшь – потрёмся, – сказал, как отрезал Серёга, – я несовершеннолетками не балуюсь. Принцип такой. А если чешется, так вон Мишка сидит, он не против будет. Дуй к нему, завидный кавалер.

Илона уставилась на несостоявшегося партнёра широко раскрытыми глазами. Как? Она сама ему почти предложилась, а он… Да как он мог? Ей, Илоне отказать, малявкой какой-то обозвать!

– Да иди ты… – само сорвалось с языка.

Она отвернулась, чтобы смахнуть навернувшуюся слезинку. Вечер был категорически испорчен. Козёл, блин, а она-то дура догадалась на кого глаз положить!

7

И время потекло снова монотонно, однообразно – институт, автобус, дом, мама у телефона, Руфина в ногах, книга в руке и битлы из магнитофона. В институте – пары, семинары, случайные разговоры со случайными соседями (чаще всего соседками) в буфете или в аудитории в ожидании очередного профессора, сидя за стандартным, прямоугольной формы, письменным столом на двоих. Правда, однажды к Илоне подсел алжирец из их группы – волосы чёрные как смоль, глазищи горят, Илону, естественно, раздевает взглядом – блондинка, но она в перерыве сменила место, таких чуралась, тем более иностранцев, они все наглее наших. Не её вариант. Но дней через десять Илона обратила внимание, как в очереди за кофе на неё пялится приятной внешности молодой человек. Можно сказать, почти симпатичный: густые русые волосы тщательно причёсаны на пробор, правильно посаженные карие глаза, чёрные брови забирали их в полукруг, высокий лоб, нормальный, ровный нос, усики едва заметные над, пожалуй, чересчур развитыми, но всё же не слишком крупными губами. Весь такой прилизанный и приглаженный – тёмные брюки (не джинсы!) с ровной стрелкой и пиджачок без единой помятости. Вот только ростом не совсем удался для Илониных ста семидесяти восьми сантиметров: едва выше неё, а обуй она туфли на каблуках вместо обычных кроссовок, так и вообще получится маломерок. «И грязь под носом лучше бы сбрил», – завершала Илона мысленное обследование объекта.