Здравствуй, юность в сапогах. Повесть

Иван стал объяснять:

– Понимаете… я не ожидал никак, что на левом фланге столько снега. На втором ущелье выдохся уже в конец… напарника послал дальше одного – так, как без лыж там не пройти. Не найдя более серьёзных аргументов Иван вспылил:

– Да я чуть не застрелился!!!

Заслонов что пружина выпрыгнул из-за стола:

– Что ты сказал?! Ты чуть не застрелился?! – Да я тебя!!!.. Да ты у меня сейчас головой дверь откроешь!!!… (а дверь в канцелярию открывалась во внутрь) Слова щедро подкреплённые матерщиной неприятно давили слух. Иван стоял с опущенной головой ему было и обидно и в то же время стыдно. Первый раз он услышал какой отборный мат может выдать его командир. (сам по себе Заслонов человек спокойный, уравновешенный)

Выплеснув взрыв эмоций офицер успокоился, сел, сказал уже своим обычным голосом, иди.

Иван вышел.

Пройдя по коридору под сочувствующие взгляды сослуживцев (крик начальника был слышен даже на улицу) Иван вошёл в свой спальный кубрик и не снимая сапог завалился на кровать.

Лежал и думал, – как же так? Как же я так подставился?! Я ведь никогда не сачковал – службу нёс как и положено…

Всплыл эпизод годичной давности, как с сержантом Пархоменко уходил он на левый фланг на проверку пограничных нарядов, будучи больным – рези в животе почувствовал ещё до того как наряд поставили на приказ, но не сознался. Пройти успели всего километр когда болевой приступ согнул его пополам и поставил на колени.

Пархоменко позвонил на заставу, прислали замену… По возвращению осмотрел фельдшер. Айболит тогда сунул ему в рот какую-то пилюльку капсулу и через считанные минуты, боль ушла и стало как-то даже неудобно, что сошёл с дистанции и вместо него теперь его километры наматывает другой.

Следом крутанулся более свежий эпизод:

На ноге образовался грибок – такая зараза в солдатских кругах не редкость. Вечно сырые портянки где сушат… в сушилке… В тот момент когда сработает система там уже не до разборок, кто и почему вместо своих чужие зацепил…

Пока можно было одевать сапоги – одевал и ходил на службу… Когда нога перестала помещаться в сапоге – стал на службу одевать валенки. Заслонов узнал, предложил отбыть в санчасть. – Иван надеясь на то, что опухоль скоро начнёт спадать, благодаря мази которую ему оставил фельдшер перед тем как отбыл на соседнюю заставу – уговорил не отправлять в санчасть. Соврал, что дела уже пошли на поправку. Начальник поверил, сказал: – «хорошо, походишь пока дежурным по заставе… хуже станет, скажешь.» Иван привязал пухлую ногу бинтом к тапочку и так вот в тапочках нёс службу дежурным по заставе – чередуя день с ночью.

Как-то при очередной обработке размотав бинт он увидел вокруг ранки черноту, испугался. Решив, что дальше тянуть опасно, обратился к командиру с просьбой – отправить его в санчасть.

– Ты же мне говорил, что всё под контролем… Всё проходит… Чем я тебя теперь отправлю – снега навалило не пробьёшься!

На следующее утро Иван был уже в санчасти.

Военврач осмотрел ногу, – то ли в шутку – то ли всерьёз, – вынес вердикт: «Будем ампутировать!»

– Да вы что?! Вы это серьёзно или шутите?! – Ногу ампутировать не дам!.. Забудьте!…

– Ну – ну… ладно… не кипятись… Попробуем новым аппаратом тебе её погреть… Дня через четыре если не будет улучшения тогда и будем решать… Будем надеяться. Что же ты её до такой степени запустил??…

На пятый день увидев ногу – сказал:

– Ну – вот, уже намного лучше… Будем лечить.

Две недели прошли как два месяца. Надоело Ивану без дела слоняться по санчасти. Душа рвалась домой – на заставу.

Убедив военврача в том, что теперь и сам долечится – покинул отряд.

До третьей заставы, которая находилась рядом с посёлком Цхалтбила, шёл отрядной «66-й». С тройки, на стык, выезжал наряд дозор – с ним и отправили Ивана.

На стыку уже ждал Сергей Карасёв на своём новеньком ГАЗ-66.

В канцелярии доложился о возвращении, и о том, – что готов продолжать нести службу без ограничений.

Пролежал Иван в размышлениях не долго. Вернулись с флангов ночные наряды, – слышно было как они разоружаются в оружейной комнате.

Иван встал и пошёл в столовую. – «Служба службой, а обед – как говорится, по расписанию…»

Туда же стали стягиваться и те у кого уже вышел сон после ночной службы.

Столовая была небольшая, всего на шесть столиков, – За перегородкой кухня. (в перегородке дверь на кухню, да крохотное раздаточное окошко – амбразура)

На кухне с правой стороны, у стены – русская печь. Повара выпекают в ней, огромнейший, всегда вкусно пахнущий круглый хлеб. – Рецепт выпечки передаётся по наследству.

На стол для четверых повара выдают целую буханку… Первоначально это удивляло.

глава шестая

Вот и закончился февраль… Иван, как-то – вдруг, понял – «недоход» его забыт. Начальник заставы относиться стал, как и прежде… ни когда не напоминал. Дальше заставы ничего не ушло да и старшим он как ходил так и ходит.

Иван среди молодых обнаружил своего земляка Александра Смирнова и попросил Заслонова закрепить парня за ним.

– Земляк, это хорошо. Я не возражаю. – Верю, что подготовишь достойную смену…

Так Александр Смирнов стал постоянным напарником Ивана. Они оба были одного года только Александр заканчивал ПТУ и потому пошёл служить не со своим годом.

После окончания ПТУ какое-то время работал на экскаваторном заводе. – Как оказалось наставником у него был годами старше парень которого Иван знал хорошо, – Геннадий Соловей. Спортивный парень – прошедший службу в войсках Советской Армии в спортроте. – Женат Геннадий был на двоюродной сестре девушки которая провожала Ивана на службу.

Александр на пол головы выше Ивана, но очень уж худой. – Подпортил желудок в отрядной солдатской столовой, как выяснилось позже. В той столовой не один он посадил свой ранее здоровый организм. Время на приём пищи давалось вроде бы и достаточно, но когда за стол садилось отделение, – а запускали сразу несколько учебных взводов, так как зал был большим – как не странно, почему-то раздачу из заранее заготовленных на столе кастрюль и бачков начинали с командиров отделений. (сержантов) Таким образом те намного раньше заканчивали и тут же объявляли: ВЫХОДИ СТРОИТСЯ!…

По этой вот самой причине новобранцы дабы не остаться голодными глотали как цапли горячий суп или борщ, таким же образом расправлялись и со вторыми блюдами. Но не все так умели. Самые нерасторопные успевали только одно блюдо съесть… а, чай или компот глотали уже выскакивая из-за стола.

Правда были и такие – кто, выбегая уже на построение – рассовывал куски хлеба по карманам. Так ли это было всегда, или нет – Иван не знал, но он через это прошёл… Почти всегда не успевал, однако – куски хлеба тащить из столовой, чтоб потом во время свободной минутки съесть – позволить себе не мог, принципы.

Таким вот образом, – одни выходят, – другие заходят – учебные взвода посещали столовую. После учебных взводов – все остальные…

Понятно, что у тех кто служит полгода и более, уже совсем всё по другому…

Командиры взводов за этим делом не следили, так как у них с другого торца помещения своя офицерская столовая. Заместители командиров взводов – сержанты и старшие сержанты, так же на всё забили… Всегда садились вместе за отдельный стол и посмеивались… Отыгрывались, по всему – вспоминая и свои такие же вот («курсантские») походы в столовую. Да и вообще в части беспредела хватало.

Иван помнит как привезли его призыв в отряд. Начало ноября, а здесь уже снег лежит, в пределах 10—15 см… Ночью небольшой морозец… днём солнышко пригревает…

Стрельбище Орпола (название по некогда стоявшему там, меж сопок, селению) от пограничного отряда находится в пределах восемнадцати километров. Всех кто выезжал машинами на стрелковый полигон высаживали сразу же за бетонным мостом через реку Кура, за селением Минадзе и по полной боевой (экипировка имеется в виду) бросали на маршбросок.

Там, на месте, командиры взводов чувствовали себя, что рыба в воде. Большого начальства нет… Руководитель стрельб… – Ну, что руководитель – он наверху, как и положено – в «пультовой». Под его присмотром огневой рубеж да всё что впереди. То, что не попадает в этот сектор должны контролировать взводные офицеры, а им некогда… они собираются у огневого рубежа, покуривая наблюдают как выполняет стрельбы первый взвод у которого ещё после маршброска и дыхалка в норму не пришла. А их заместители сержанты («замки») тем временем по другую сторону «ПУЦ (а)» устраивают практические занятия для новобранцев, – учат передвигаться на местности скрытно – ползком, по мачмале. (перемешанные шинелями и коленями подтаявший снег и земля)

Накурившись вдоволь и отдохнув офицеры возвращаются к своим взводам и усадив за столы «в беседках» мокрых и грязных бойцов начинают проводить занятия – теоретические, по изучению матчасти стрелкового оружия… Вот этого Иван ни как не мог понять, принять… Как будто нельзя всё это сделать с точностью до наоборот, то есть – практические занятия устроить перед самым возвращением в отряд…

Да и вообще «пластунские телодвижения» можно устраивать в более подходящую чем дневная распутица погоду, на боеспособность это не отразится. (всё – когда-то скажется…)