Родственник из другой Вселенной

После уколов и процедур пострадавшие вызвали попа. Тот приехал на импортной тачке, толстый, холеный, неумело и лениво покропил, выслушал покаяние и умчался. Не помогло. Видимо, батюшка проел, промотал свое благочестие и божий дар помогать людям. На смену ему пришел следователь, сухой, немногословный, с блокнотом и ручкой. Тот только записывал, изредка уточняя отдельные детали.

Дело вырисовывалось так: все трое – матерые рецидивисты из шайки Петьки Шалого, спецы по заказным мероприятиям. От самого Петьки поступило задание убрать двоих, чьи фотографии показали и указали, где их искать и выслеживать. Кто давал задание самому Шалому неизвестно. Они все аккуратно, как всегда, сделали, и оставалась самая малость, но здесь произошла какая-то заморочка непонятная, и троица оказалась в больнице без единой царапины. Троица слезно просила следователя задавать самые каверзные вопросы, на которые они согласны отвечать самым правдивым образом.

Следователю, наконец, удалось выяснить настоящие фамилии, имена и отчества рецидивистов, место рождения, образование, национальность, рабочие специальности, по которым они должны были работать, но так никогда и не работали. Еще много кое-чего бандиты рассказали слуге Фемиды. Он все записал и обещал разобраться и учесть чистосердечные признания. Больных сразу попустило и освободило от надоевших движений рукопашного боя, чему они были очень рады.

Было заведено уголовное дело по факту наличия холодного оружия, и каждый из троицы отправился на разные участки лесоповала. Вскоре нашли неуловимого до того Петьку Шалого с пером в боку, и на этом история с покушением на убийство закончилась, ввиду невозможности продолжить дальнейшее следствие.

Зато от «мужей на час» опять надолго отстали. Так прошло несколько месяцев. Жизнь продолжалась. В городе иногда на отдельных судей, прокуроров, следователей, руководителей отделов землепользования, таможни, хирургов, бизнесменов и чиновников вдруг, казалось, ни с того ни с сего нападал жор, и тогда они проедали весь дневной «навар», чем портили себе желудок и всю пищеварительную систему. К ним вызывали врачей, спрашивали причины, ставили диагнозы, приписывали кучу лекарств, но больные только отмахивались руками и проев все, что ими было непроизвольно заказано, ложились на больничный, потом на строгую диету и потом на работе были безупречно чисты и скромны в своих запросах, аки ангелы.

Как-то за ужином Роман высказал новую мысль. Он сказал:

– Что-то приелась мне эта работа. Не по Сеньке шапка. Юра, мы же с тобой умные люди. А умные люди сейчас заняты чем? – Роман сделал паузу. – Умные люди теперь работают с компьютерной техникой, создают компьютерные программы. А мы что с тобой – глупее? Не хочу быть мастером-ремонтником, хочу быть квалифицированным программистом. Поступаем в университет заочно; когда я буду на занятиях, а когда ты, когда вместе будем обучаться. Пять лет нам не понадобится, а только три, а может быть и меньше. Сейчас экстерном можно сдавать.

– Рома, понимаешь, мне здесь девушка-соседка наша приглянулась. На два фронта я не потяну. Надоело мне быть учеником.

– Глупый ты, Юрец. Ну что мастер? Всю жизнь бегать с этажа на этаж? И это при твоих-то способностях? За компьютерами будущее. Я чувствую, ты будешь выдающимся программистом. Три года пролетят – и не заметишь. А девушка совсем не помешает, даже наоборот. У тебя будет прочное, солидное положение. Семье нужна крепкая, надежная база. Откроем свою фирму, у меня тоже склонность к перемене мест. Решайся.

– Ты так думаешь?– вопросительно сказал Соколан, привыкший верить другу.

– Обязательно надо, Юра, – подтвердил напарник. – Тем более с работы не надо уходить пока.

– Ну ладно, – согласился сосед. – Компьютеры – это дело. Я согласен.

Так друзья снова стали студентами. Новая, так называемая Болонская система образования, предполагала самостоятельное обучение, чем друзья и пользовались. У Романа оказывалось больше свободного времени, он больше читал и чаще бывал на лекциях, он и занимался с напарником, которому не надо было долго что-то объяснять, все он схватывал на лету, тем более, что математическая подготовка у него была на высоте.

В складчину они купили компьютер и с упоением на нем работали, изучая все до тонкостей. Потом приобрели еще один, старенький, и по очереди разбирали и собирали его, пока не довели дело до автоматизма. Они ушли из фирмы, оформили частное предпринимательство и стали в первую очередь принимать заявки на ремонт компьютеров. Через два года появилась фирма « ИС», что означало Истрин и Соколан.

Эта фирма уже принимала заявки на компьютерное обслуживание солидных предприятий и крупных бизнесменов, причем, заказов было много, потому что для специалистов этой фирмы не существовали заданий, которых нельзя было исполнить. Они делали программное обеспечение, приспосабливая стандартные компьютерные программы к нуждам конкретных заказчиков, они сами производили новые программы, они ремонтировали, они обучали персонал, консультировали– в общем, были специалистами высочайшего класса.

Глава третья

Фирма быстро росла и стала крупнейшей в городе и области. К ее услугам прибегали и столичные заказчики, чьи филиалы были в Днепровске и выдавали самые высокие оценки качеству работы компьютерщиков. Несмотря на очень умеренные цены на свои услуги, фирма получала солидную прибыль, которую вкладывала в дальнейшее расширение. Приобрели офис, оргтехнику, запчасти, взяли на работу перспективных выпускников местного университета, создали учебный центр подготовки квалифицированных операторов компьютерной техники, а также сервисный центр установки, наладки и ремонта компьютерного и электронного оборудования.

«ИС» уже стала заметной фигурой областного масштаба, но, как ни странно, ни копейки не расходовала на подкупы и проталкивание своих интересов в коридорах власти. Ходили темные слухи, что фирму якобы «крышует» какой-то то ли столичный криминальный авторитет, то ли крупный олигарх. До поры до времени перипетии борьбы за место под солнцем фирму благополучно обходили.

Но вот в области поменялся губернатор, несколько других ключевых фигур региональной власти, и кому-то пришло в голову: как же это так получается, что крупная фирма, отчисляющая солидные бабки в бюджет, вроде бы бесхозная и никому ничего не отстегивает? Это и пугало, и возмущало, и ставило в тупик – правила игры должны были быть для всех одинаковы.

Две стороны стали прощупывать почву. Мэр города точно установил, что «ИС» не входит в сферу влияния губернатора, что было понятно: тот ничего еще не успел прибрать к рукам и команд из Киева на сей счет не получал. Губернатор, в свою очередь, выяснил, что мэр не имеет влияния на фирму, и можно беспрепятственно заарканить ее в свою конюшню.

Как-то Истрин во второй половине дня после короткого совещания со специалистами сидел у себя в кабинете один, когда пожилая, добросовестная секретарша доложила ему, что в приемной ожидает представитель губернатора.

– Приглашайте, Ирина Владимировна, – спокойно сказал Роман Николаевич, – представителя власти нельзя долго держать в приемной.

Вошел выше среднего роста молодой человек немного за тридцать, одетый в строгий черный костюм с белой рубашкой и черным галстуком и с таким же строгим лицом, долженствующим олицетворять строгость и неподкупность той власти, которую он представляет. Роман про себя улыбнулся: казалось, этот молодой человек с постным лицом, обстругавший, как карандаш, свою тощую, аскетическую фигуру беспрестанными, настойчивыми упражнениями в фитнес-клубе, только что сменил сутану на светскую одежду. Так и подмывало спросить у него, как идут дела у святой инквизиции, но приходилось сдерживаться. Лицо посетителя изображало одновременно и строгость, и ложно-скромное смирение, и властность хозяина положения. Так приходил на предприятие разбираться по жалобам инструктор обкома партии. В руках – небольшой элегантный кейс. Молодой человек остановился, качнулся на носках и сухо представился:

– Советник губернатора Боярчук Николай Петрович.

– Проходите, Николай Петрович, – дружелюбно сказал Истрин и указал на ряд стульев вдоль стены, – присаживайтесь.

– Можно здесь?– не дожидаясь ответа, гость несколько разболтанной походкой ловчилы, идущей вразрез с его лицом, подошел к столу, сел, небрежно бросил кейс, открыл его, неторопливо вынул блокнот, ручку и посчитал себя готовым к беседе. Теперь видно было, что он привык повелевать, и сквозь его иезуитское смирение сквозит уверенная в себе наглость.

– Роман Николаевич?– уточнил он.

– Да, я самый.

– Как у вас идут дела на фирме?– как следователь, спросил советник.

– Пока не жалуемся.

– Это очень хорошо, – натянуто улыбнулся гость. – Помощь с нашей стороны вам какая-нибудь нужна?

– Нет, до сих пор справляемся самостоятельно, – подчеркнуто спокойно ответил Истрин.

– Очень хорошо, – опять удовлетворенно констатировал советник. Губы его словно были заметаны шелковой ниткой, и ему приходилось насильно продавливать сквозь них слова. Это было трудно. После нескольких фраз он снова накладывал на тонкие, сжатые губы очередной шов. – Сейчас куда ни придешь– только и слышишь жалобы на жизнь и все просят помочь деньгами.

– Мы не просим и не жалуемся, – уточнил хозяин кабинета.

– А я вот пришел к вам с просьбой, – со строгим служебным лицом сказал Бояров голосом, который не подразумевал возражений. Он замолчал, ожидая, что Истрин спросит, в чем состоит просьба. Но Истрин молчал.

– У Вячеслава Степановича, нашего губернатора, – большие, стратегические планы, – несколько нервно начал советник, не дождавшись вопроса. – Область на одном из последних мест по всем показателям. Нужны решительные меры. Но эти меры натыкаются на отсутствие средств. – Опять долгая пауза, необходимая для швейной работы. – Я уже вам говорил, что все просят от губернатора денег, а их, как известно, в нашей казне нет. К тому же, есть такие затраты, которые нельзя уложить в какие-то сметы и отчеты.

– Какие же это затраты?– наконец спросил Истрин. – Насколько мне известно, все должно решаться в строгом соответствии с областным бюджетом. Есть бюджетная статья – расходуйте. Нет – на нет и суда нет. Так должны поступать все: от хозяина дома до премьер-министра. Я и копейки не могу расходовать без разрешения главного бухгалтера. А она разрешает в строгом соответствии с нашими возможностями.

– Не разговаривайте со мной, как с учеником, – сурово ответствовал советник. – Это мы давно проходили. Есть случаи, когда ради высшей цели можно нарушить закон.

– Это что-то новое вы говорите, господин советник, – усмехнулся Истрин. – Советник губернатора допускает нарушение закона! Я знаю, что есть другие установки на планете Земля: закон суров, но это закон; Платон мне друг, но истина дороже; протягивай ножки по одежке и так далее. Ну да ладно, не будем об этом. Так какие затраты не укладываются в рамки законов и смет?

– Я даже не знаю, как с вами дальше беседовать, – печально сказал Бояров. Приняв сперва личину иезуита и поняв, что это не играет, он вдруг мгновенно, как на эстрадном концерте, сменил маску. Теперь на Истрина смотрело усталое лицо измученного нервотрепкой и боязнью за свою жизнь посольского дьяка времен Ивана Грозного. – С вами говорит ближайший помощник губернатора, а вы меня экзаменуете, как мальчишку…

– Хорошо, я не буду вас экзаменовать, –сухо сказал Истрин, – что вы конкретно хотите?

– Я уже вам сказал, что есть много организаций и предприятий, которые не так успешны, как вы. Им надо помочь встать с колен, как говорится. Поэтому губернатор хочет создать некий неофициальный фонд для таких случаев, – елейной струйкой лилась скупая мужская жалоба, похожая на похоронный бабский плач. – Если он сможет что-то дать, тогда он может и потребовать. А пока у него нет никаких рычагов управления и стимулов. Так у нас на Руси не делается. Все привыкли, чтоб хозяин что-то дал, а иначе никто не будет подчиняться. Ну а мы, его помощники, мыкаемся с протянутой рукой, принимаем на себя весь негатив.

– Хм, странный вы, однако, советник и странные у вас функции, – ответил насмешливо Истрин. – Это все, что вы можете посоветовать губернатору в области экономики?

– Роман Николаевич, – опять меняясь, как ушлая ящерица, нетерпеливо и с твердыми нотками в голосе сказал Бояров, – Губернатор убедительно просит вас перечислить в этот фонд 500 тысяч гривен. Добровольно. Больше – сколько угодно, а меньше никак нельзя. Вот банковские реквизиты – советник достал из кейса лист бумаги и протянул ее Истрину.

– Передайте вашему Вячеславу Степановичу, что у меня фирма, а не благотворительная организация, – выпрямившись в кресле, жестко ответил Роман Николаевич, не беря в руки бумагу. – Пусть скажет, что надо сделать на эти 500 тысяч, и мы после консультаций со своими специалистами, скорее всего, сделаем это. Иначе у нас ничего не получится.

– Тогда и вы не рассчитывайте на нашу помощь, – сказал Бояров, положив лист в кейс.

– А мы ничего у вас и не просим.

– Пока, – многозначительно сказал советник. – Вы говорите, что у вас нет проблем? Очень хорошо. Но они вскоре могут появиться.

– Если у нас появятся надуманные проблемы, – спокойно ответил Истрин, – то у вашего губернатора их появится вдвое больше. И у вас тоже. Вам никогда не приобрести участка, на который вы незаконно рассчитываете.

– Вы угрожаете губернатору?– с расстановкой спросил Бояров, опять приняв обличье смиренника. Так, наверно, каверзно спрашивал астронома Джордано Бруно на суде хитроумный инквизитор: « Скажите, а правда ли, что вы утверждали, что будто наряду с Землей есть еще множество других миров, населенных людьми?», и получив положительный ответ, удовлетворенно и многозначительно смотрел на остальных судей, которые должны были по достоинству оценить его ловкий, обходной маневр.