Оригами. Ничто не бывает случайно!

– Здесь на целых два благородных образования моей дочери, на которое я уже и не надеялся заработать своим ремеслом. Да, у меня дочь. Не сын. Она часы не носит, – с доброй улыбкой поделился Хаммс, снимая с левой руки потертые, прошедшие через время и пыль, часы, – не было за все годы труда экземпляра дороже этих. 34 года назад их завещал мне отец, и сжимая тогда их в руках, я явно осознал свое призвание. Теперь они Ваши.

– Нет, что Вы, я не могу…

– Примите, я настаиваю!

Все предшествующие и последующие слова и действия сопровождались значительными, важными, имевшими место быть, паузами.

– Торжественно клянусь беречь их и чтить память об этом дне, сведшем нас с Вами!

– Вот и славно. На днях я продам эти стены и покину Сандэй, что ютило меня все эти годы. Пора двигаться на Восток! – рассмеявшись, утвердил Хаммс.

На следующий же день, сдержав свои слова, старик вместе со своею дочерью Ханной уехали на Восток к светлому будущему, и далее история умалчивает их судьбы.

Между тем в окне автомобиля по-прежнему мелькали кирпичные здания, мы спустились к самому основанию авеню за время полета моих мыслей по дням минувшим. Эта упомянутая история наделила меня гаммой теплых чувств. Частично и в малой степени она учит, что впечатление обманчиво, и может, стоит ожидать всегда хорошего? Но этот вывод мало ожидался сегодня, ведь когда ты едешь на место совершения преступления, что ожидать хорошего? Особенно, если делаешь это под приказом назойливого Ларри.

Наконец, мы повернули на Браун Стрит, и до злосчастного дома оставалось несколько сотен метров. Уже виднелась черно-желтая лента, оцепившая особняк от любопытного глаза. На месте трудилось около десяти людей, завязанных в расследовании. Здесь не царили эмоции, лица всех присутствующих были каменно-серыми, будто самый дождливый осенний понедельник. И лишь луч света от непотушенной люстры воцарял хоть какой-то свет, ибо погода была крепко-накрепко пасмурной. Впрочем, в какую же еще, черт возьми, погоду, приезжать в подобные места?

Не спеша, Чарли заглушил двигатель, Скотт закурил еще в машине, за что получил недоброжелательный жест от нашей занудной старины.

– О, вот и вы, парни! – окликнул нас со спины Ричардсон, – Ларри предупредил меня о вас, вы даже приехали быстрее, чем ожидалось. Впрочем, оно и лучше, труп еще не потерял все соки и не приобрел аромат! Так что просим внутрь.

От столь небрежно опущенной не менее небрежной шутки скорее захотелось уехать прочь, даже не пожав руку Ричардсону, но положение обязывало отбросить справедливое презрение к этой затее и зайти в распахнутые двери особняка. Меня не покидало ощущение, что за нами кто-то пристально наблюдает со стороны, и мы стоим на пороге какой-то игры, которая вот-вот, и начнется, захлопнув нас во тьме с коварным смехом. Ричсон вновь нас поторопил, и Скотт потушил сигарету. По своему обыкновению, Чарли поправил подтяжки – это было последним штрихом. Мы вошли.

Из-за темноты на первом этаже (зачем-то завесили окна) полагаться приходилось в первую очередь на обоняние. И оно определяло здешний воздух холодным, неприветливым, с характерным запахом крови. Чарли пожелал подождать нас здесь и осмотреть первый этаж. Поднявшись выше, мы обомлели. Но длилось мление недолго, и мужество возобладало.

– Так, у вас около полутора часов. Далее тело заберут. Делайте то, что считаете нужным. – распорядился вершитель порядка и направился к криминалистам, трудившимся над орудием преступления.

– Явно не по собственной воле, – выдохнул Скотт, – отправилась на тот свет.

– Это нам в первую очередь и нужно выяснить, а телом уже займутся другие, – подметил я и развернул Скотта к длинному письменному столу, в одном углу которого стоял уже подмеченный ребятами из отдела расследований черный телефон с трубкой, что явно уронили, и в другом углу – кипа рекламных бумаг. И явным было ощущение, что накануне в этой самой кипе пытались найти важный бланк, быть может, чек, который привел бы нас к скорейшему продвижению в расследовании. Обычно, во всех выдуманных кинематографом историях было именно так. Мотив! Найденный в кипе рекламных бумаг! Пока эти мысли зажигали мое сознание, Скотта внезапно окликнул с первого этажа Чарли. «Сейчас спущусь!» – сухо отозвался Скотт и оставил меня в фактическом одиночестве на злополучном втором этаже. Обстановка комнаты, прямо скажем, свидетельствовала, что Сара Лайм, а именно под таким псевдонимом была известна она поклонникам и общественности, не тянулась поскорее завести семейную жизнь и распрощаться с неспокойным образом жизни. Груда разбросанных по комнате вещей, будто группа одиноких домохозяек скупила всю одежду в секонд-хенде через дорогу по выходной акции, внезапно разочаровалась и оставила их здесь, разбросав как можно старательнее. Рядом стоявший шкаф тоже не производил впечатление успешного – им пользовались, разве что, предыдущие хозяева особняка. Качественно покрытое дерево за многие года «уже дало седину». «А вчера и вовсе, стало свидетелем нехороших вещей…» – на выдохе произнес я про себя и подошел к шкафу. Левая дверца его была распахнута, и вдали на полке виднелась небольшая деревянная коробка с мягкой подкладкой, в таких обычно дарят на ситцевую годовщину элементы чайного сервиза. Несколько усердных попыток дотянуться и вуаля. Прежде, чем понять, с какой стороны эта штуковина открывалась, нужно было отделить ее от толстого слоя пыли. Внезапно, оглядев ее с тыловой стороны, я увидел 3 явных отпечатка. Мысли в голове засверкали, ведь было явно понятно, что ее накануне держали, может даже открывали и что-то доставали или клали. Я окликнул Скотта и через несколько секунд они вместе Чарли разделяли мою находку удивленным взглядом. Скотт снял шляпу и с ее обратной стороны достал нехитрую булавку для укладки женской прически. «Нужная вещь» – рассудительно подумал я. Несколько нехитрых движений, и коробка поддалась давлению трех жаждущих найти ответы мужчин.

– Ничего. Черт возьми, пустота…

– Пыль. И еще немного пыли…

Понадеявшись и разочаровавшись подряд, я уже хотел было ставить ее на место, но внимание привлекла та самая подкладка, отогнутая с передней стороны. Скотт догадался, на что направлен мой взгляд и опередил меня, подцепив ее все той же булавкой. На дне коробки пыли не было вовсе. И уже не оставалось никаких сомнений, что роковой ночью она сыграла может и не малую роль. Нашему вниманию предстал… кусочек розовой бумаги. С непонятным символом на лицевой стороне и недописанным адресом с другой.

– Чарли, ты что-то читал в том субботнем журнале про язык инопланетян? – смеясь, не сдержался Скотт. Да, черт возьми, Скотт не сдает позиции даже в самых неподходящих для веселости моментах. Эдакая позитивная струна общества вновь тренькнула.

Держа в руках отрывок еще непонятной записки, я чувствовал, что наступит время, и она обязательно даст свой ответ. Поэтому недолго думая, я положил ее в карман своей рубашки. Дальше мы действовали втроем: Чарли занялся кипой разбросанных бумаг, что заметили мы в самом начале, Скотт решил спросить трудившихся подле криминалистов на предмет уже найденных улик, я же отправился исследовать другой край стола, где стоял телефон с опрокинутой трубкой и, для полноты картины следует отметить, несколько уже твердо прилипших, засохших в кремовой душе своей, заварных пирожных суточной давности. Пахло явно незаконченным бабским вечерним трепом о сделанных покупках в модном бутике на распродаже или обсуждением нового мужа старой подруги. Постепенно в моей голове начинала вырисовываться картина. «Раз трубка опрокинута, значит, в момент, как возможный убийца подкрался сзади, она с кем-то разговаривала и ела пирожные. Да черт с ними, с пирожными, с кем она разговаривала той ночью, и через что убийца проник на второй этаж?!»

– Скотт, где тебя черти носят, иди сюда!

– Бегу-бегу, да-да?

– С кем она разговаривала той ночью, и через что убийца проник на второй этаж?!

– Вероятно, нам следует найти на это ответы… Так, включаем логику! Подруга? Родители? А он через окно… А кто вообще вызвал ночью полицию?

– С кем она вообще могла поддерживать контакт? Так, следует расспросить соседей и Ричардсона о том, кто первым к ним позвонил. Следует обследовать окно!

– Возможно, присутствуют следы на газоне…

Пока в наших со Скоттом головами рождались одна за одной мысли, вспышками угасая, к нам подошел Чарли и с довольным видом вручил счет за неуплату телефонных услуг.

– Чарли, – с шутливой, но доброй высокомерностью расплылся в улыбке Скотт, – ну потерпи немного, аванс уже завтра, и может не стоить так увлекаться интимными услугами по телефону, они не дешевы!

– Болван! – обозлился Чарли, теперь у нас есть название телефонной компании, она наверняка могут предоставить информацию, кому звонила накануне Сара!

– Когда ты уже перестанешь обижаться на меня, старина? Это и вправду очень дельное предложение, и после обеда мы туда, господа, направимся. Предложения, замечания?

– Я предлагаю знатно перекусить, но сначала нужно обследовать окно.

С этими словами мы осмотрелись вокруг себя и поняли, что сразу 4 окна вели на второй этаж с улицы. И все четверо были заперты, не оставляя на себе малейшего подозрения. Быстро спустившись на первый этаж, мы осмотрели окна здесь – и они не были открыты или тронуты. С растерянными мыслями мы выбежали на улицу – и там нас постигло разочарование: газон был свеж, не тронут, роса девственно сверкала после ночи и давала ясно понять, что трава не была вовлечена в злодейские намерения проникнуть в дом.

– Тогда какого черта? Он что, Санта-Клаус, через дымоходную трубу прошел, только вместо подарков смерть принес?!

– Ага, и на наши плечи геморрой.

– Если это действительно так, то убийца либо обыкновенный грабитель, косящий под Санта-Клауса, как мы выяснили, либо он тщательно готовился, потому что знал, что ночью Сара будет на втором этаже. Возможно, он следил за ней. Да я почти в этом уверен!

– Значит, в доме была слежка.

– Или кто-то выдал ее и позвонил тем, кто желал ей смерти.

– Второй вариант кажется более правдивым, господа. Чарли? Скотт? Эй, Скотт, куда ты засмотрелся?

– Лайз, какой номер дома?

– Кажется, Браун, 43. А что? Чарли, ты же записывал?

– Да, точно, сейчас не вспомню уже, я ехал сюда по памяти. Блокнот в машине, посмотри.

«Кто его, черт подери, знает, может в номере дома и правда что-то скрыто…» – подумал я, доставая из машины блокнот Чарли, заодно смахнув разбросанный по передним сиденьям арахис с последней гулянки.

– Да, и правда, 43-й.

– Лайз, по этой стороне идут четные номера… Ну-ка проверь.

Пристально всмотревшись в углы остальных домов, я нашел этому наблюдению подтверждение, и Чарли, быстро завернув за угол и вернувшись, убедительно кивнул головой.

– Кому потребовалось, и главное – зачем, менять номера домов?…

Вовлекшая нас игра показалась еще опасней, чем первый ее раунд. Стрелки часов неумолимо приближали обед, и всем сердцем я желал его скорейшего наступления. Конечно, наличие аппетита после всего увиденного – вопрос абстрактный, но нам с Чарли и Скоттом необходимо было разрядить мысли и привести их в порядок. На повестке стоял вопрос о том, чтобы поехать в телефонную компанию за дальнейшей информацией, но мы прекрасно понимали, что людей, добывающих на жизнь пером, даже в самых благих целях не пустят дальше крыльца.

– Ничего…, – обреченно подытожил Чарли, – ни в деле, ни в кармане, ни в животе. Только записка и спутанный номер дома.

– Ими сыт не будешь, – подтвердил мрачный исход Скотт.