Оригами. Ничто не бывает случайно!

Честно говоря, до того момента, как мы вошли в Браун Стрит 43, мое состояние было смесью утреннего недосыпа и радостью от полученного аванса, на взводе я себя явно не чувствовал. Вот она и искра. Пролетела. Меж нами и чертовой пучиной дьявола, над которой, стоя на краю обрыва, ощущали себя мы, журналюги с Пампл, коим бесплатно разливали по пятницам.

Сразу после мы двинулись в бар. Даже не в поисках того, что способно отвлечь от чувства кошмара, скорее, из-за давившего отсутствия идей и непонимания, ради чего нам стоило окунаться во все сплетенные от безумства плети. Пампл Стрит встретила нас еще не горящими вечерними огнями.

Ветер перемен

Первая была опустошена в тишине. Вторая следовала вдогонку с негромким причмокиванием Чарли. Третью мы со Скоттом подняли стоя за все передряги, что гордо преодолели. Четвертая стала косвенным обещанием пятой. Экватор.

Я вышел раскурить папиросу пролетариата, попутно избегая предложения Чарли разыграть партию в бильярд. Честно признаться, и кием орудую не слишком умело, да и из угара хотелось уже на свежий воздух выбраться. Делая затяжку, я вспомнил об оторванном клочке бумаги, в тот момент значившем лишь оставленное позади. Вновь достал его из нагрудного кармана. Слегка помятый, маленький и ничтожный, не способный более наводить на плохие мысли. На моем лице проявилась улыбка с отголоском внутренней силы, значившая, что все передряги нам ни по чем! Рассмеявшись, отправил его волей ветра прочь, еще некоторое время наблюдая, как он бороздит уличное пространство, стремясь то найти пристанище на ветке попутного дерева, то приземлиться на прохладный асфальт. Осенняя прохлада уже успешно пронизывала мою рабочую рубашку, и я поспешил скорее зайти обратно к коллегам, пока еще не расписался о полученной простуде. Скотт как раз начинал искать все за и против нашего ввязывания в это темное дельце. Вдруг мое внимание привлекло резкое торможение машины на другом конце улицы, и что мгновенно развеяло мои пьяные мысли, – раздался женский крик.

«Что, черт подери, еще одна кровь за чертов день?!» – пронеслось в моем туманном сознании.

Сломя голову, я побежал к месту крушения женской судьбы, даже не раздумывая о последствиях. Через считанные секунды стал свидетелем бесцеремонно скрывавшегося за углом черного седана. Но ведь черт с ним! Девушка в белом суконном платье и кожаной куртке находилась в сознании, видимо, удар был не на высокой скорости, и падение случилось не головой вниз, – это главное. Завидев подбегающего меня, она замахала рукой, и я взял ее на свои руки, мгновенно забыв про коллег и собственное участие в барном застолье.

– Как Вы? Что, черт возьми, случилось?!

– Вы сами все видели… Мне больно, я не ощущаю ног.

– Держите силы, не разговаривайте… – в этот момент посмотрел я уверенно в глаза юной жертвы и обомлел…

– Хельга!

– Лайз!

– Бутерброд с шоколадным маслом! … – в один голос отрезали мы.

В такой напряженный и никем не ожидаемый момент раздался громкий смех.

– И все же ветер надул нам встречу, – не сдерживая уже ни смеха, ни Хельгу на руках, произнес я.

– Какой ветер, Лайз? – также по-доброму смеясь, спросила она.

– Перемен…

Красивая фраза привнесла капельку волшебства в этот прозаичный момент. Много же волшебства создал унисон наших взглядов и развевающий ее волосы легкий осенний ветер.

Мгновенно исчезли мысли о неудачном деле, испарились все опасения от реакции Ларри, даже Скотт и Чарли не мозолили более ни взгляд, ни мысли в моей кипящей голове. Мое сознание целиком и полностью принадлежало ее нежной улыбке и вновь столь изящному ее появлению. Благо, на нашем пути вот-вот должны были завиднеться ворота уютного зеленого сквера.

Дойдя до него в молчании взглядов, но ни на секунду не удручающем, а лишь интригующем, мы расположились на лавочке перед клумбой, в которой зеленый цвет сочетался с красными розами и голубыми крокусами, насколько позволяет мне знать цветочный кругозор. Появился он благодаря подаренной тетушкой на один из дней рождений моей матушки энциклопедии садовых цветов. Ни за что бы и не предположил, что тот понадобился бы сегодня вечером. Наконец, мои зашедшие в нелепый тупик мысли оборвала Хельга, вытянувшая ноги на мои:

– Устроить катастрофу, чтобы избежать встречи… Вот же глупость!

– Получилось здорово. Мне кажется, Вы взяли удачный пример с голливудской мелодрамы.

– А мне кажется, – рассмеялась Хельга, – что не очень. Да и как Вы меня называете, в конце концов?

– Перейдем на «ты»?

– С удовольствием. – утвердила, вновь улыбаясь, Хельга.

– Разреши я посмотрю ногу.

Я заботливыми касаниями начал осматривать ушибленные места.

– Ну-с, – начал я с видом знатного докторишки, – синяк на левой щиколотке, две ссадины и синяк на коленках. Прописываю больше не бегать по ночным дорогам, и до свадьбы… – вдруг резко оборвались мои мысли! Вместо легко отпущенной фразы, которой в детстве успокаивают ревущих детей после падения с качелей, раздалось лишь из моих уст нелепое секундное кряхтение… – до свадьбы заживет!

– Точно заживет? Вы обещаете, доктор? – как мне показалось, с мимолетной надеждой и долей иронии, подыграла Хельга.

– Непременно. Но с качелей не прыгать и в догонялки Вы уж поосторожней.

Хельга расплылась в улыбке.

– Ты… поосторожней.

Теперь еще и засмеялась. Повезло же мне встретить такую хохотунью! Вдруг внезапный порыв ветра оголил ее плечи, сдвинув воротник легкой куртки, и сразу же я постарался прикрыть, но снова перед моим взглядом предстала парализующая картина, ровно то же ощущение захватило мое сознание, что и днем. На правой ключице Хельги была татуировка.

Та же, что и в зловещем письме! Менее часа назад я отправил ее волею ветра бродить по ночной улице словно бесхозный фантик от невкусной желейной конфеты. Черт меня подери, это она! Максимально стараясь собрать за миг рассыпавшиеся мысли, попытался было скрыть свой испуг комплиментом:

– Несколько секунд твоей улыбки способны зажечь во мне настоящий огонь, от которого очень тепло…

– Теперь понятно, почему ты до сих пор, сидя в рубашке, не замерз.

– Это точно!

И снова на несколько секунд воцарилась вопящая тишина. «Бери ситуацию и себя в руки, чертов идиот! Все догадки потом!» – мучили меня же мои мысли. Попытка перевести тему на нейтральную вновь не отличилась лаврами креатива:

– Хельга, расскажи мне о своем детстве.

– Что? Прямо сейчас? Вообще не представляешь, что же слышать от тебя в следующую минуту, Лайз! Ну, хорошо, ты сам напросился. – заинтриговала Хельга, устроившись поудобней и надев поплотнее куртку.