Воздушные фрегаты. Капитан

– Стало быть, у сэра Уильяма Сидса есть личное послание от короля Эдуарда… Хорошо, дайте знать, что я приму его. Неофициально.

– Как будет угодно вашему величеству!

Когда-то давно, в пору туманной юности, сэр Уильям жил и учился в России, постигая ее язык, обычаи и национальный характер. По-своему он даже любил эту северную страну с ее суровыми жителями, как тонкий ценитель литературы любит Чехова или Толстого, ничуть не ассоциируя себя при этом с их героями. Теперь же он был стар и прекрасно понимал, что должность посла в Петербурге является финалом его карьеры. И ему очень не хотелось, чтобы она закончилась какой-нибудь ненужной и неуместной для его блестящего и безупречного послужного списка трагедией.

– Добрый день, сэр Уильям! – благожелательно встретил его император. – Как ваше самочувствие?

– Благодарю, ваше величество, – с достоинством поклонился дипломат. – Все хорошо.

– Вот и славно!

– Вы так добры…

– Вот уж ничуть, – ухмыльнулся Александр. – Просто мне очень не хотелось бы увидеть на вашем месте какого-нибудь надутого индюка, которыми переполнена Даунинг-стрит.

– Торжественно обещаю не умирать в ближайшие пару лет! – в истинно английском стиле пошутил сэр Уильям, приложив руку к сердцу, после чего они оба расхохотались.

– Что новенького в Лондоне?

– Все как обычно, государь. Дождь, слякоть и туманы. Если же ваш вопрос относился к политике – тори сцепились с либералами, а лейбористы тщательно подливают масла в огонь. Ей-богу, чем дальше я от нашего парламентаризма, тем больше мне нравится государственное устройство вашей страны.

– Как здоровье моего брата Эдварда? – продолжил расспросы царь, пропустив неуклюжий и неискренний комплимент своему авторитаризму.

– Его величество в добром здравии и поручило мне передать вам личное послание.

– Отчего же не через министерство?

– Очевидно, ему не хотелось, чтобы князь Лобанов-Ростовский ознакомился с его содержанием раньше вас.

Намек был более чем прозрачен. Министр иностранных дел, помимо всего прочего, был очень сильным одаренным и входил в Сенат. Прочитать запечатанный документ для него было сущим пустяком, и никто не сумел бы его в этом уличить. Поэтому государь не стал продолжать разговор на щекотливую тему и просто распечатал конверт, после чего углубился в чтение.

– Нет, ну надо же! – хмыкнул Александр, откладывая в сторону письмо. – Мой августейший родственник опять захотел примерить на себя тогу миротворца.

– Разве худой мир не лучше доброй ссоры? – блеснул знанием русских поговорок посол.

– Сэр Уильям, будьте добры, напомните мне, сколько раз Япония нападала на наши восточные владения за последние двадцать лет?

– Осмелюсь напомнить вашему величеству, что земли собственно России ни разу не становились объектом атаки. Что же касается королевства Чосон и великого княжества Маньчжурия, то вы сами неоднократно подчеркивали свою приверженность их суверенитету!

– То есть, если пара моих фрегатов пробежится, скажем, к Сиднею и сровняет его с землей, мой брат Эдвард не будет считать себя оскорбленным?

– Австралия является неотъемлемой частью Британской империи, – поджал губы Сидс.

– А Чосон – нашим протекторатом! – рявкнул в ответ царь.

На самом деле, он давно бы присоединил к империи эти земли, но внутри «Сената одаренных» существовала серьезная оппозиция такому решению, с которой он не мог не считаться. В какой-то мере они были правы, зачем взваливать на себя проблемы полуколоний, если все возможные выгоды можно получить и так? Точнее, были бы правы, если бы не постоянная грызня со Страной восходящего солнца.

– Ваше величество, – осторожно начал сэр Уильям, – в качестве ответной любезности Япония могла бы пойти на некоторые уступки в других вопросах…

– Какие, например? – равнодушно поинтересовался русский самодержец и отвернулся, но прожженный дипломат успел заметить, как блеснули его глаза.

– Для начала признать Маньчжурию зоной исключительных интересов России.

– О, это просто подарок небес… – с откровенным сарказмом ответил Александр Третий. – Предложите что-нибудь поинтереснее.

– В любом случае мы сейчас говорим только о перемирии, ваше величество. Но в дальнейшем, если удастся найти взаимоприемлемые условия, то появится почва и для мирного договора.

– Вот с этого момента поподробнее.

– Микадо готов открыть свой рынок для русских компаний при условии взаимности с вашей стороны. И готов обсудить совместную работу в Корее. Российские предприятия и банки получат равные условия работы в южной части полуострова, а японские – в северной.

– Это деловое предложение. Но, как я понимаю, главный вопрос – Китай?

– Вы как всегда крайне проницательны. В Токио очень обеспокоены новостями о появлении у Чан Кайши воздушных кораблей и начале подготовки баз и экипажей для флота.

– Да, прежде у них были только североамериканские самолеты-истребители. И мы в это не вмешивались. Но с началом боевых действий нам пришлось изменить подходы.

– Вот об этом и речь. Микадо хотел бы получить свою долю китайского пирога, как и другие великие державы. И, положа руку на сердце, мы не можем считать его притязания чрезмерными!

– И в чем проблема? Поделитесь с ними Гонконгом.

– Нижайше прошу ваше величество простить меня, но осмелюсь напомнить, что в Гонконге, Шанхае и многих других территориях действуют правила свободного рынка. А в Маньчжурии и Корее введены жесткие протекционистские тарифы.

– Зато во Владивостоке у нас порто-франко, – тонко улыбнулся царь. – Однако ваших коммерсантов туда калачом не заманишь. Хотят тащить все напрямую…

– Это несомненно так, сир, – попытался вывернуться посол, – но если позволите, я хотел бы вернуться к обсуждению перемирия. Япония вполне осознала пагубность упования на одну только силу и готова на некоторые уступки всем заинтересованным сторонам.

– Скажите прямо, что Хирохито не смог потянуть войну на два фронта и теперь готов делиться.

– Ваше величество, от вас ничего не утаить… Да, микадо верил в успех, но сейчас его мнение изменилось. Он предпочел бы сосредоточиться на главной цели.

– И Британию это устраивает? Не думаете ли вы, что позднее японцы обратят свои взоры на Индокитай?

– Вероятность такого сценария развития событий существует. Но именно поэтому мы готовы принять самое действенное участие в заключении всеобъемлющего соглашения. Юго-Восточная Азия нуждается в мире. Это создаст благоприятные условия для развития бизнеса всех великих держав.

– С этим я спорить не стану. Но прежде чем рисовать благостные картины будущего всеобщего процветания, давайте вернемся к нашим баранам, то есть к японцам. Я готов объявить режим тишины и остановить продвижение русской армии. Условием для дальнейшего соблюдения перемирия и проведения переговоров будет полный отвод японских войск с захваченных территорий внутри Корейского полуострова. И заметьте, я вынес за скобки две темы – военную и политическую поддержку правительства Китайской республики – раз. И полный вывод японских войск с юга Кореи – два.

– Боюсь, что на таких условиях мира нам не достичь, – осторожно, но твердо ответил британец. – Мои инструкции однозначно предполагают, что японские войска останутся на тех позициях, которые сегодня за ними.

– В таком случае, – сверкнул глазами царь, – давайте подождем, пока их с этих позиций вышвырнут!

Недавно отгремевшие залпы крупного сражения, которое в целом осталось за его армией и флотом, создавали для Александра Третьего достаточно благоприятный переговорный фон. Однако, прочтя бравурные реляции, он сумел вычленить из них основное: большая часть линкоров и фрегатов получила существенные повреждения, понеся и потери в экипажах. Еще хуже обстояли дела с воздушной пехотой, действовавшей на передовых позициях.

И только вовремя перекинутые подкрепления позволяли Макарову продолжать наступление, медленно, но верно тесня противника по всем направлениям.

Что же касается потенциала корейской армии, то после Сеульского сражения его можно было считать фактически исчерпанным. В ротах осталась едва треть от штатного состава, техника разбита, припасы на исходе, стволы артиллерии расстреляны и пришли в негодность.

Особую тревогу внушал и тот факт, что к опасной черте подходили запасы снарядов для артиллерии Военно-воздушного флота Империи.