Выстоять и победить

– Есть! – ответил Готовкин, посылая в направлении немецкого голоса автоматную очередь.

Враг открыл бешеный огонь, но горстка моряков не дрогнула. Старшина 1-й статьи Готовкин, краснофлотцы Выворов, Соловьев, Кривонин, Жаркелов, Вересов и другие, сплотившись вокруг своего раненого командира, продолжали мужественно сражаться. Ни сломить сопротивление моряков, ни продвинуться дальше вглубь нашей обороны вражеская пехота не смогла.

Не добились фашисты успеха и на участке отделения сержанта Абита Сарманова. Положение здесь также было осложнено тем, что пришлось драться в полуокружении. Метким огнём из всех видов стрелкового оружия Сарманов и его боевые друзья привели врага в замешательство. Тогда сержант поднял своё отделение в контратаку. Яростным ударом гвардейцы выбили врага из траншеи. Но мужественный сержант погиб в этой контратаке смертью героя.

Большой урон пехоте противника нанесли бойцы пулемётной роты. Своевременно меняя позиции, пулемётчики прижимали врага к земле. Их огневая поддержка во многом способствовала тому, что наши стрелковые подразделения успешно отсекали фашистских солдат от танков. Младший сержант Пинаркин, поддерживая огнём отделение старшего сержанта Бренера, уничтожил из пулемёта более полусотни гитлеровцев.

Политрук роты Летёмин умело руководил действиями бойцов-пулемётчиков. В разгар боя он заменил тяжело раненого наводчика и в течение нескольких часов вёл по врагу огонь. Его сразило пулей у раскалённого пулемёта.

Капля, переполнившая чашу

Не менее напряжённый бой вела в глубине обороны наша артиллерия. Если во время предыдущей атаки основной удар танков противника пришлось отражать первому дивизиону 98-го артполка и 47-му отдельному противотанковому дивизиону, то теперь основной удар гитлеровцы направили против артиллерийского дивизиона 62-й бригады, которым командовал капитан Василий Кузьмич Токарев. Он видел со своего НП, как более тридцати машин противника, перевалив через боевые порядки третьего стрелкового батальона, двинулись вдоль дороги Моздок – Вознесенская, и приказал изготовиться к стрельбе.

Выстроившись шахматным порядком, чтобы дать возможность вести огонь идущим позади, вражеские машины неторопливо двигались вперёд.

– Как на параде идут, – заметил Токарев. – На психику давят! Тридцать штук! Многовато…

Двадцать орудийных расчётов изготовились к стрельбе.

Первая батарея старшего лейтенанта Ивана Фёдоровича Хотулева, как и другие подразделения дивизиона, несколько поредела после вторичного налёта вражеской авиации. Это усложняло выполнение боевой задачи, тем более, что против этой батареи гитлеровцы бросили семнадцать танков из тридцати.

Хотулев принял решение подпустить танки на расстояние верного выстрела. Он увидел, что люди нервничают, и, чтобы разрядить обстановку, запел свою любимую – «Синий платочек». Песню слушали командиры орудий В. И. Мильчаков, Г. А. Богданов, наводчики Е. М. Данилов, В. В. Бутаев, номера орудийных расчётов…

После песни прозвучала команда:

– Огонь!

Первыми выстрелами орудия Скрипникова и Богданова уничтожили две вражеские машины. Танки открыли по батарее шквальный огонь. Ранило командира огневого взвода лейтенанта Корсакова, вывело из строя орудие сержанта Скрипникова, был тяжело ранен лейтенант Четыркин…

Касательное ранение в голову получил командир орудия сержант Фирсанов. Его уговаривали покинуть поле боя.

– Отставить разговоры! – приказал сержант. Он встал к орудию за наводчика и, вращая маховик горизонтальной наводки, начал ловить в перекрестие вражескую машину. Первым же снарядом Фирсанов поразил танк.

– Запишите на мой текущий счет, – пошутил командир.

По соседству грохнуло орудие сержанта Мильчакова – ещё один T-IV завертелся волчком, поднимая бурую пыль.

– Не отстают соседи, – заметил Фирсанов и снова скомандовал: – Заряжай!

И тут же увидел: возле позиции соседей вздыбилась земля – орудие вышло из строя. Мильчакова отбросило взрывной волной на ящики с боеприпасами. Бойцы расчёта получили тяжёлые ранения и продолжать бой не могли.

Мильчаков поднялся, помог товарищам наложить повязки на раны, затем ушёл в соседний расчёт заменить там убитого наводчика.

Один за другим выходили из строя гитлеровские танки, подбитые орудиями дивизиона. Но «панцирников» оказалось очень много, и артиллеристы несли потери.

Вот убило ещё одного наводчика. На его место встал командир огневого взвода младший лейтенант Константин Петрович Андреенко, подбивший два вражеских танка. Тяжело ранило политрука батареи Михаила Железникова.

Особенно трудно пришлось артиллеристам на левом фланге. Здесь, на батарее Хотулева, подбившей шесть танков, осталось только два орудия. А танки всё ближе… Артиллеристы стали было разбирать бутылки с горючей смесью, но вражеские машины вдруг изменили направление, и, свернув круто вправо, начали обходить её. Но были встречены огнём батареи лейтенанта Керцмана.

Находившиеся на огневых позициях заместитель командира батареи лейтенант Литовчин и командир огневого взвода лейтенант Кубарев приняли верное решение: подпустить танки противника на расстояние прямого выстрела и накрыть их внезапным огнём.

Неожиданный огневой удар батареи ошеломил врага. Его машины торопливо меняли направление движения. Но расчёты сержантов Бородулина и Бурмистрова прицельным огнём подбили три гитлеровских танка. Остальные предпочли отход. И тогда громоподобный залп потряс землю. Это орудия 68-го тяжёлого артполка ударили по танкам прямой наводкой.

Надо заметить, что артиллеристам этого полка нелегко было поражать такие маневренные цели, как танки. Ведь тяжёлое орудие – не сорокапятка, лёгкая, способная быстро взять в перекрестие своего прицела движущуюся на большой скорости машину. Естественно, что из тяжёлого орудия реже удаются прямые попадания. Но есть у них своё неоспоримое преимущество: сила разрыва их снаряда такова, что даже попавший не прямо в цель, а поблизости, он может повредить ходовую часть танка.

Над перевалом грохотала канонада. Повсюду видны разбитые T-IV. Танковые башни, «вырванные с корнем», отлетели на несколько метров в сторону. Густые клубы пыли и дыма застилали поле боя, но и сквозь них можно было видеть, как замирали то здесь, то там исковерканные танки.

Врагу такая встреча пришлось явно не по вкусу. Около десятка танков устремились в промежуток между фланговым дивизионом 68-го артполка и дивизионом капитана Токарева. Противник намеревался прорваться по дороге к перевалу, сходу захватить его и тем самым обеспечить свободное продвижения пехоте.

Артиллеристы стремились остановить движение этой группы, однако им удалось подбить только две машины. А преградить оставшимся танкам дорогу нужно было во что бы то ни стало. Эту задачу взяла на себя рота автоматчиков 62-й бригады. Командир роты капитан Чистяков и политрук Салунин вызвали добровольцев-гранатомётчиков. Желание изъявили все как один. Капитан отобрал лучших: Михаила Ивановича Адамова, Сергея Васильевича Колотушкина, Михаила Степановича Быкова, Александра Григорьевича Жилкина и их командира – сержанта Беберты Дзарасова.

Выдвинувшись вперёд, пятеро гвардейцев замаскировались в кустарнике вдоль обочины дороги.

– Бить наверняка, – предупредил товарищей Дзарасов. – Как пятерка Фильченкова под Севастополем.

Танки приближались. Слышался лязг гусениц. Порывы ветра доносили запах перегретого машинного масла.

– Бей! – крикнул Дзарасов, когда первая четвёрка машин поравнялась с укрывшимися в засаде краснофлотцами.

Сверкнув на солнце, полетели пять бутылок с КС. Четыре машины загорелись почти одновременно. Остальные резко сбавили скорость, остановились, а затем торопливо поползли назад, обстреливая кусты из пулемётов. Моряки прижались к земле.

– Целы? – спросил Дзарасов.

– Жилкина убило, – тихо ответил Колотушкин.

Дзарасов молча снял каску.

Сурово сжав губы, четверо моряков возвращались в расположение роты. Над ними с визгом пролетали осколки, свистели пули. А они шли, неся на плечах павшего товарища, шли скорбные и грозные.

…Бой продолжался. Ещё нельзя было определить, на чьей стороне перевес.

Полковник Бушев, получив приказ, контратаковал слабо защищённый левый фланг противника силами резервной группы. Контратака была успешной – группа Бушева стала выходить на тылы наступающего врага. Командующий 9-й армии генерал Коротеев прислал большую группу штурмовиков ИЛ-2. Они обрушили свой удар на атакующие танки. И, наконец, в моём резерве оставался ещё один залп 50-го полка гвардейских миномётов. Я решил использовать его сразу же по окончанию налёта нашей авиации. После залпа огромное количество разрывов наблюдалось в самой гуще боевых порядков противника.

Наверное, всё это и явилось той каплей, которая переполнила чашу весов и решила исход боя в нашу пользу.

Самое грозное оружие

Бой начал угасать. С НП было видно, как откатывались назад гитлеровцы, оставляя на поле исковерканные, горящие танки, сотни убитых солдат и офицеров.