Отмщение

– Да ну, брось! – отмахнулся я с улыбкой, – Мы просто партнеры в вальсе.

– Не лги мне. – нахмурился Никита. Он серьезно смотрел мне в глаза, как бы давая понять, что у меня не получится отмахнуться от ответа.

Я помялся, после вдруг воскликнул:

– Да, каюсь, мне нравится та девушка! – и поднял руки, как будто бы крича: «Сдаюсь!».

– А ты уверен в этом?

– Да… Она дорога мне.

– Почему она тебе нравится?

– Это… странный вопрос… Никита. У тебя разве такого не было? Тебе ни разу не нравилась какая-нибудь девушка?

– Мой вопрос обыкновенен. Почему она тебе нравится? Что именно в ней тебе понравилось? Я хочу понять, есть ли у тебя рациональные причины любить ее.

– Ну, понимаешь… ты, конечно, задаешь такое… Она сразу приковывает мое внимание. Я смотрю на нее и понимаю, что она – ангел, как бы ванильно сейчас это не звучало. И еще смотрю на ее глаза… что-то есть у нее на душе; то, что я чувствую, что хочу познать… Что-то великое отражено в ее черных глазах.

– Понятно, я так и думал. Романтизировать ты горазд. А ты не говорил ей, что она дорога тебе?

– Нет! – чуть не поперхнулся я.

– Почему?

– Время не пришло, Никита, мы знакомы неделю от силы!

– И за неделю ты точно решил для себя, что она тебе нравится?! Ты же ее, считай, не знаешь.

– Да, и при этом она мне дорога… Я чувствую, что она – мой человек…

– Ладно, опустим… В общем и целом, я к чему, Савва боится и очень переживает, что наша дружба рушится. Ты знаешь, он очень чувствительный. И я, впрочем, тоже переживаю. Мы потеряли то, что выстраивали годами. Наша особая искра иссякла. По большей части мы теперь с Савельевым вдвоем общаемся (и то он думает, что я вечно убегаю от него); ты же где-то там, далеко от нас, летаешь в космосе, и мы все пытаемся угнаться за тобой, а ты только дальше ускользаешь.

– Да ну, ты же утрируешь! Мы же так же постоянно друг с другом ходим, ничего толком не изменилось.

– И поэтому ты тогда нас оставил ни с того ни с сего?

– Я… Так получилось, извините. Она одна сидела, я просто хотел… Я только начал налаживать с ней контакт, понимаешь.

– Понимаю, но это некрасиво. – стоял на своем Никита.

– Но мне же нужно сблизиться с новым человеком! На это надобно время. Я, потому, и стараюсь много разговаривать с ней. Я такой же, как и всегда, а вам всем кажется. В вашем понимании то, что я заговорил с девушкой – все, крах какой-то. Будто что-то новое… Я же не могу всю жизнь ошиваться только с вами.

– Ай, надоело!– вдруг рассердился Никита, – Ты должен общаться и любить противоположный пол, это нормально, но Данил, не забывай про нас, про остальной мир. – строго сказал он, –Мы с тобой и Саввой с первых классов вместе, вместе дошли до десятого. Мы – команда. Просто не отдаляйся от нас, пожалуйста. Вот чего я прошу.

Я прислонился к стенке и задумался.

– Вы для меня важны. И ты, и Савва. Простите, если не оправдываю ваших ожиданий, но вы для меня важны. Помните это.

– Приятно слышать… Знаешь, пошли обратно в кабинет. Савва, наверное, потерял нас уже. – Никита развернулся, сделал несколько шагов, а затем вдруг остановился, – И все-таки, Данил, если та девушка тебе и вправду важна, то не тяни с признанием, скажи ей искренне, что она тебе нравится, а не то упустишь, поверь мне.

В тот момент Никита приоткрыл глаза мне, влюбленному до беспамятства человеку; но я и не знал, что мне с собой поделать. Неля полностью занимала мою голову. Я просыпался с мыслями о ней и потом так же засыпал. Я мог сидеть, ничего не делать, а затем мне резко мухой в голову залетало какое-нибудь мальчишеское видение. Обычно такие сюжеты приходили на каких-нибудь скучных уроках. Они глупые в некоторой степени, но отважные, героические. Допустим, я представлял, будто бы сижу снова с Нелей в столовой на том же самом месте. Мы разговариваем, смеемся… И вдруг к нам подходит Егор и его свора. Они начинают спорить со мной, дерзить, говорить, что я должен ответить за свой недавний поступок. Вместе с этим они поганят и Нелю. Я не сдерживаюсь, встаю, отталкивая зеленый пластмассовый стул в сторону – и в этот же момент на меня кидается Егор. Его прихвостни подключатся. Они бьют толпой, забивают… и забивают. Я уже лежу на мозаичном холодном полу, плююсь кровью, ползу… И тут они начинают подходить к Неле и говорить что-то ей. Тогда я собираю все свои силы, встаю в ярости, весь окровавленный, беру граненый стакан с ближайшего стола и со всего размаху бью им по голове одного из прихвостней. Стакан разлетается, а на голове прихвостня проявляется алое пятнышко. Он падает. Я раскидываю остальную свору, а затем подхожу к Егору со словами: «Не тронь ее!». Тот скалится от ненависти, как злодей из дешевого фильма. Он нападает на меня, мы начинаем биться. В наших пируэтах, тоже в своем роде в танцах, мы превращаем лица друг друга в кровавое месиво. Летят столы, стулья. И в конце Егор сдается, падает. Я радуюсь, что сумел победить, но рассудок мой уже затмевается. Я из последних сил подхожу к Неле, а затем падаю. Она ловит меня, кричит вся. Я лежу на ее коленях. Неля гладит мне голову, говорит, что все будет хорошо… и я засыпаю с умиротворенным лицом.

Глава 8

Небезразлична.

Прошла очередная неделя. Прошел и апрель. Я старался больше общаться с Саввой и Никитой, но все равно от меня веяло отстраненностью и незаинтересованностью. Дружба наша и впрямь потеряла какую-то деталь. Я откровенно скучал от всего. И скука эта продолжалась до той минуты, пока я не переваливал порог актового зала, где все ненадолго становилось иным. Другие диалоги охватывали меня, другие проблемы. Репетиции стали моей отдушиной, хоть они и отнимали много сил. Мы приятно проводили время с Нелей и Марго. У нас, к слову, даже образовалось множество «своих» шуток.

Зато вечерами я очень много переживал. Думал о Неле, о любви к ней, о том, что подвожу Савву и Никиту, о своем змеином классе… Обо всем думал! И в такую тоску это вгоняло! Жизнь казалась слишком непонятной и сложной, а я просто плыл по течению, не зная, что и делать.

В один из тех дней между мной и Нелей прошел, как я считаю, очень важный диалог. После уроков я собирался сразу же слинять со школы, но понял, что забыл куртку в родном кабинете. С раздевалки на первом этаже я поднялся на третий, дошел до класса №313 и осторожно потянул за ручку двери, боясь застать кого-нибудь внутри… И в проеме я случайно увидел Нелю. Одну. Со скрещенными ногами она сидела на подоконнике. Окно возле было распахнуто и прямо на одиннадцатиклассницу дул прохладный ветер. Неля сидела с отчужденным, безотрадным лицом. Казалось, она была близка к тому, чтобы заплакать.

Я осторожно, с особой тактичностью вошел в кабинет и шепотом проговорил:

– Нель, ты чего?

Она испугалась от внезапного голоса и, подпрыгнув, резко встала с подоконника.

– Ничего. – ответила Неля, признав меня.

– Ты заболеешь, закрой окно. – сказал я, подходя к ней, – Ты чего одна сидишь здесь? – я положил руку ей на плечо, но тут же убрал и резким движением закрыл окно.

– Я Инессу Михайловну жду. У меня допы. – она говорила тихо, никакой энергии в ее голосе не присутствовало.

– А чего грустная такая? – кажется, сказав это, у меня у самого на лице отобразилась грусть.

– Я не грустная. – глаза ее захлопали.

– А какая?

– Обычная.

Я весь был на взводе, встревоженный ходил из стороны в сторону, считай кружился возле Нели.

– Постой и сядь, давай поговорим. – я указал рукой на подоконник.

– Зачем…

– Давай, – просящими глазами я посмотрел на нее.Она села и возле нее сел я.

– Нель, я с самого начала это заметил… И давно у меня было желание поговорить…Что-то происходит. Ты всегда хочешь казаться жизнерадостной, делаешь вид, что счастлива, светишься вся в компании, но все равно проскакивают моменты, когда твоя маска на мгновения падает и ты становишься какой-то отчужденной. Тебя что-то гложет. Это твои глаза выдают.

– Все хорошо, Данил, правда! – она как-то нелепо засмеялась; но по-видимому сразу же осознала свою нелепость, и улыбка ее медленно сползла.

Она попыталась встать. Я заметил этого и среагировал быстрее, легонько ухватив ее за плечи и сказав шепотом: «Не надо, присядь лучше, пожалуйста».

– Нель, я вижу, что есть «что-то». И что ты это утаиваешь в себе, скрывая куда-то вглубь, но это «что-то» время от времени вырывается и охватывает твое сознание. Тебе бесполезно возражать. Я понимаю, я почти незнакомый для тебя человек, всего лишь партнер в вальсе, мальчик с десятого «А», но… просто поверь, что я хочу помочь, что ты… это будет наивно, но ты можешь мне все рассказать. Кто знает, может никто больше и не заметит, что тебя что-то гложет, или нарочно не захочет замечать. А я… а я хочу, чтобы ты была счастлива.