Город скорби

Два самых страшных примера я оставил напоследок. С первым дело было так.

В храме Иоанна Воина работают/работали хорошие люди.

Отец Николай смотрится бодро и весело, всегда поможет, выслушает, похвалит. Раньше я любил и сам в храме помогать: стараясь подсобить Николаю и дяде Саше (с ним мы неплохо сдружились).

Стоит сказать, что, к сожалению, дядя Саша умер. Мир его праху. Достойный был человек, смерть забрала его во сне.

И вот мы протёрли в храме окна, а потом разошлись по своим делам. Я решил посидеть на лавочке и посмотреть на облака – так я давал глазам отдохнуть. Да и ясное небо не всегда дано увидеть.

Подходит ко мне старушка с печальным лицом. Маска скорби была самая настоящая, я сразу понял, что у женщины траур.

Она обратилась ко мне и поведала свою историю: у неё умер сын, оставил её и внучку без крепкой мужской руки, а мать внучки бросила их давно, живёт теперь в другом городе. Вот такая вышла история…

Меня попросили помочь и разобраться с техникой. Сын был моряком и много всего накупил. Мне же предстояла задача всё разблокировать и настроить: телефон, камеру, телевизор.

Такого обилия техники я давненько не видел, но честно помог Надежде со всем разобраться.

В их семье случилось самое настоящее горе. Сын умер при невыясненных обстоятельствах. Следователи склонялись к версии самоубийства, но всё это было писано вилами на воде.

Я успел заметить приятные семейные фотографии, общался с маленькой дочкой усопшего, видел, что дома у них царит покой и уют. Зачем? Зачем ему было оставлять всё это? Да ещё и душить себя с помощью кожаного ремня. Задачка-загадка.

История эта оставила глубокую борозду на моём сердце. Меня удивила позиция Церкви. Сына Надежды не хотели хоронить, хотя было сказано, что самоубийство – примерная версия. Точных данных нет, так что и конечного вывода не может быть сделано.

Но нет – «не будем мы его отпевать и хоронить, он же самоубийца». Если ваш Бог способен сказать такое, то грош ему цена…

Женщина была убита горем, женщина осталась без сына, теперь ей предстояло поставить внучку на ноги, а ведь Надежде было без малого 62 года. И веру она после этого не потеряла. Старикам тут не место. Даже верующим людям тут не место.

Тут нет места ни для кого. И мы сами своего рода изгои.

Вторая история тоже не имеет счастливого конца.

Я повидал замученных стариков в хосписе. Кого-то бросили, кого-то оставили, у кого-то не было семьи. Итог всё равно был один – разложение в обшарпанных больничных стенах. Боль, слёзы, крики. В этом месте я проходил практику, так что мне довелось познакомиться со старушкой по имени Антонина.

Она тоже повидала много страстей за свою жизнь: раньше времени ушёл муж, за ним ушёл и сын. Сердце перестало её слушаться, ноги тоже. Так она и упала у своего подъезда, повредив себе руку. Дети сына отправили её сюда, сказав, что в хосписе у неё ничего болеть не будет.

Отправили и забыли её в этом месте. А сердце у Тони продолжало болеть. Болела и душа скорбящей Тони.

Я появился в хосписе спустя 2 месяца после нашего последнего разговора с ней. И тогда же я узнал, что больше у неё ничего не болит, теперь её сопровождают покой и лёгкость. Ей теперь не нужно волноваться и переживать.

Она умерла.

(а очередь у Сбербанка всё ещё топчется на одном месте)

Виа Долороза

1.

Что есть Истина? Вопрос риторический. Сегодня я бы хотел показать вам её в уникальном свете. Через призму астраханских улиц. Первым делом нужно ступить на выжженную землю.

Спускаемся по коцаным ступеням вниз. Не обращайте внимания на: строительный мусор, беспорядок, окурки, засохшие лужи, матерные граффити – это следы людей. Следы разумной жизни.

Домофонная дверь работает? Удивительно. Стоит её открыть и нам откроются удивительные виды. Вот мы вышли на каменный помост перед подъездом. А может пандус. А может лифостротон. Суть одна – хочется встать и осудить окружающих людей. За грязь, за мусор, за разруху. В этом ведь и наш вина есть. Разве нет?

Вдалеке стоит мусоровоз. Его работники небрежно раскидывают мусор лопатой. Часть мусора летит в сторону, из-за этого чертыхаются дворники. Ну, хоть что-то их мозолистые руки уберут долой с наших глаз.

А всё остальное: шины, балки, палки, мешки со строительным мусором – будет гнить и разлагаться. Каждый раз отравляя окружающие виды, каждый раз отравляя почву и наше настроение.

Мы сами себя осудили на казнь.

2.

Я люблю Советский район, не подумайте. Можно сказать, что я лишь сижу и сотрясаю воздух. В вашем случае стою, я же персонаж этой истории. Что я сам для мира этого сделал?

Одним летним днём я взял несколько больших мусорных мешков, ещё я взял строительные перчатки, а потом пошёл по району, складывая мусор в эти самые мешки. Я осторожно сгребал всё, стараясь набивать их доверху. Уплотнял, трамбовал, закидывал ещё мусор внутрь. И всё это была лишь капля чистой росы в мусорное море.

Меня позабавил один мужичок, если не ошибаюсь, то это был прыткий армянин. Он посмотрел на меня, а я как раз активно закидывал мусор в мешки, повернулся к друзьям и сказал: «вот человек!».

3.

Сейчас мы идём мимо школы №33. Здесь я учился долгих 11 лет. Ну и время было. Бодрое! Место тоже интересное.

Каждый день тут проходят дети, рядом плетутся их родители. Огромный поток людей, снуют учителя, идут молится в храм люди (он тут под рукой).

И, конечно, нельзя без дороги для автомобилей. А она проходит впритык к территории школы и детского сада. Иногда водители теряют последние остатки совести и заезжают на грунтованную землю.

У нас в классе училась девочка Рита, она очень любила бегать, но не очень любила учиться. Периодически она сбегала из школы, а потом делала на улице различные пируэты и кульбиты. Йога (или что там ещё) была у неё в крови.

Рита была навеселе, какой-то водитель был навеселе. Зачем ему снижать скорость, смотреть на знаки, думать о чём-то? Он просто едет себе, сбивает Риту, разворачивается и скрывается с места происшествия.

Рите в тот день хорошенько досталось. Но, слава Богу, Рита выжила.

4.

Один раз я прошёл мимо школы, ступая по улице Космонавтов. Ко мне тогда подошла старушка, вся в слезах и в каких-то лохмотьях. Она попросила меня за 100 рублей вынести из её дома старую тумбочку.

Я согласился.

В этом мероприятии мне помогал дядя Витя, странный мужичок. Он работал в школе, собирал мусор, полол грядки. Но почти никогда не разговаривал, да и выглядел он чудесно. Но не суть.

Умели же раньше вещи делать. Всего одна тумбочка, а весила ого-го! Вместе мы её вынесли на мусорник и оставили там. Вечером уже её не было.

А деньги у старушки я не взял.

5.

Улица Космонавтов оставила на душе не самые приятные впечатления. Там много собак, там приютилась какая-то грязь, там алкаши приватизировали детскую беседку. Ночью в этом месте делать нечего. Хотя, история эта произошла не ночью.

Один раз там рухнул мужчина; внешний вид у него был ужасный. Дёргалась рука, не открывался один глаз, с речью начались проблемы. Рухнул он прямо на дороге, а грязно в Астрахани почти всегда. Его жена (он звал её Сима) попросила меня перенести его в сторону и вызвать скорую, «если у меня есть такая возможность».