Оккультист

Понятия не имею, как все устроено у стражей порядка, но, общаясь с их многочисленными представителями, я понял одну простую истину: платить нужно сразу. Да, могут возмутиться и не взять, но предлагать надо как можно раньше. Одно дело – пять тысяч рублей патрульному, другое – тридцать сержанту, оформляющему протокол задержания в отделении, третье – сотни тысяч прокурору. Причем эффект один и тот же. Нападавшие прекрасно понимали эту житейскую мудрость.

Примечательно, что никто из жильцов не вышел из квартир. Они наверняка стоят у дверей, напряженно вслушиваются. Их расшатанные нервы можно использовать. Заставить их оборвать телефоны всех экстренных служб, привлекая внимание. Это уже больше похоже на план.

– Агафья, проверь квартиры без дверей. Паша, затаскивай трупы в наш коридор. Чего вылупились, быстрее! – Окрик подействовал, и ребята засуетились.

Первой закончила девочка. Вытянувшись по струнке, шутливо отдала честь, щелкнув каблучком коричневой сандальки.

– Живых не обнаружено, мой фюрер… гуляют поди, воскресенье же. – Хоть здесь повезло.

– Помогай Павлу, залей кровь перекисью водорода, не знаю, солью закидай… главное, чтобы не бросалось в глаза.

Убедившись, что все заняты, я поспешил спуститься на третий этаж. Панику лучше начинать с наиболее впечатлительных. Остается выбрать причину. Террористы всегда в моде, но слишком привычны, народ уже охладел. Страх вызывает то, о чем слышал. Кажется, по Авторадио передавали про очередной взрыв газа. А что может быть ужаснее, чем сюжет из выпуска новостей, приходящий домой? Я забарабанил по двери кулаками:

– Газовая труба лопнула! Возможен взрыв! Бегите на улицу!!!

Не переставая кричать и бить во все двери подряд, добрался до своей квартиры. Соседи зашумели замками, подъезд наполнили тревожные голоса. Особенно надрывалась впечатлительная тетка на третьем этаже, кто-то с грохотом и матами спускал по лестнице тяжелую плазму. Убедившись, что на моей площадке не осталось следов мертвых омоновцев, обзвонил последние три квартиры на девятом этаже. Никто не вышел, но внутри явно засуетились. Вроде все. Жильцы с первых этажей и так переполошатся, когда мимо побежит народ.

Не знаю, пахнут ли свежие трупы, но я порадовался отсутствию обоняния. Коридор съемной квартиры превратился в братскую могилу. Павел вдохновенно вещал из комнаты:

– Маски обезличивают. Тащил, как кукол, только на деда тяжело смотреть, хороший он. – Суровые у детей темы.

– Ошибаешься, дело в количестве. После пятидесятого становится пофиг, бабушка говорила. – Агафья невозмутимо болтала ногами на диване.

Кровавыми ранами эту девочку не проймешь. Меня, впрочем, тоже слабо волновала смерть омоновцев. В основном колотил мандраж от опасности разделить их судьбу.

– Какие новости снаружи? – спросил я у самой глазастой из нас.

– Прикатили шишки из администрации, еще полиция, две скорые, газовиков пока нет, – малышка мигом подскочила к окну. – О, у наших друзей тоже подкрепление! Женщина на белом джипе. Перегородила дорогу, что-то кричит полицаям.

– Выбираемся, пока паника не стихла. Паша, хватай книги со стола и ноутбук. А ты возьми позолоченный подсвечник из кухни и вот эту связку кельтских крестов. Захватите мешок из коридора, не мусорный, а с наборами карт таро. Вряд ли нам дадут сюда вернуться.

Сам я бросился к своим записям. Так, раннее средневековье, ренессанс, пометки к Молоту ведьм. Столько работы впустую. Эту пачку я уже никогда не разберу. Шаманизм, наработки по Аненербе, ранние дневники Ошо, чего тут только нет. Беда в том, что каждое из этих исследований займет больше отмеренного мне года. В итоге забрал лишь записную книжку с контактами. Вырвал из нее длинные списки дел и крупными буквами вывел на обложке: «Живи сейчас». Надеюсь, это поможет не размениваться на ерунду. Схватив два редких издания по алхимии, замотал их в простыню, чтобы не слишком выделяться среди спасающихся жителей, и вернулся в коридор.

– Уходим! Ни с кем не разговариваем, смотрим прямо перед собой. На улице не бежим, а уверенным шагом двигаем к машине.

Еще на полпути я понял – все кончено. Мы слишком задержались. На первом этаже организовалась приличная очередь. Оказалось, что людей выпускают только после проверки документов и обыска. Вздохнув, я пихнул Павлу ключи от машины и книги, которые тащил.

– Уводи девочку, и сразу уезжайте. Телефонами мы обменялись, позвоню, когда выберусь, – пришлось наклониться к его уху, чтобы мой шепот не потонул в общем гомоне.

Никаких «если» даже когда сам не слишком уверен в успехе. Не хватало мне еще приступов юношеского героизма. Подумав, пихнул свой кошелек в карман его спортивки. Несколько тысяч мне сейчас не помогут, а им вполне. Терпеть не могу, когда усилия оказываются бесполезны. Столько беготни, чтобы нас всех повязали на выходе? Пусть хоть дети спасутся. Не слушая возражений Павла, протолкнулся к полной даме в красной шляпе. Имя вылетело из головы, но я знаю ее. Директриса местного ТСЖ и самая скандальная особа во всем доме. Взлохматил себе волосы и громко заголосил:

– Вы что творите, ироды! Пустите! Сейчас же рванет, сдохнем все! БЕГОМ ОТСЮДА! ГАЗ, ЛЮДИ! ГАЗ ВЕЗДЕ, ЧУВСТВУЕТЕ? ЗАДЫХАЮСЬ!!!

Похоже, я хрипел достаточно убедительно. Тучная женщина завизжала и, словно ледокол, двинулась к выходу, размазывая соседей по стенам. Очередь нарушилась, и испуганно принюхивающиеся соседи ломанулись следом, не обращая внимания на заграждения автоматчиков. Желание выжить – мощная штука. Павла с Агафьей унесло людской рекой, а я вернулся на этаж выше. Липовые омоновцы – кто угодно, только не идиоты. Они знают номер квартиры, да и проверка документов неспроста. Наверняка и лицо мое им известно. Дети еще проскочат, а вот у меня шансов нет.

Понаблюдал из окна, как разбегающихся жильцов профессионально отлавливает вторая линия оцепления. Павла с девочкой отпустили, лишь тщательно обыскав. Упирающуюся директрису скрутили возле детской горки, изваляв в земле. Отсюда открывался отличный вид на двор. Я даже заметил ту самую женщину, о которой говорила Агафья. Эффектная особа с черными волосами, стянутыми в тугой длинный хвост. Белый деловой костюм явно шили под заказ: он выгодно подчеркивал изгибы тела и выдающуюся грудь, а брюки разве что не лопались при ходьбе. Туфли на высоком каблуке превращали и без того рослую женщину в настоящую великаншу. Хм, как-то странно ее оцениваю, слишком давно у меня девушки не было. Красивая, конечно, но обстоятельства не располагают. Да и пистолет в ее левой руке немного отбивает желание.

Сексуальная внешность не мешала ей быстро и четко отдавать команды. Нападавшие собрались вокруг женщины, разделились на группы, притащили из ее джипа… болгарки? Да они же сейчас начнут вскрывать квартиры! В который раз за сегодня, преодолел злополучные лестничные пролеты. К себе возвращаться не стал, мое жилище проверят в первую очередь. Дверь выстоит какое-то время, но исход понятен. Квартиру Марии Алексеевны мы не заперли, так что я забежал в нее и заперся на хлипкую щеколду и цепочку. Вся эта беготня очень выматывает. Спортом я никогда не занимался, и теперь уже, наверное, не займусь.

На кухню идти не хотелось, в зал с трупом тем более. И так едва не поскользнулся на внутренностях покойной. Зашел в комнату малышки и присел на стул у компьютера. Идеи закончились. Можно, конечно, реально открыть газ и рвануть тут все, только меня разнесет вместе с преследователями. Самое рациональное – сдаться. Ощупал шкатулку в кармане, проведя пальцами по выпуклым символам. Отдать артефакт, поехать с ними, все рассказать? Я бы так и сделал, если бы чертовы автоматчики не начали подрывать двери. Диалога не будет. Пуля в лоб – вот и вся беседа.

Чем может заняться человек перед лицом неминуемой гибели? Наверное, вспоминать свою жизнь, лихорадочно звонить родственникам и прощаться с друзьями. Я же просто включил компьютер и, подключившись к вай-фаю Ивановых, продолжил искать информацию о смерти Есенина. Умереть мне придется в любом случае, а так одной загадкой будет меньше. История, как ни посмотри, довольно мутная. Посмертную фотографию с разбитым лицом и теории о кровавом заговоре КГБ я сразу отбросил. Как и свидетельства близких друзей, шпионское прошлое поэта и прочее. Это все неважно. Богемная тусовка того времени сочиняла роскошно, но путалась в деталях. Вот что действительно интересно, так судьба самой гостиницы Англетер. В 1987 году здание полностью разобрали, наплевав на многочисленные митинги горожан в его защиту. Не спас даже статус памятника архитектуры. Физически номер пять, в котором произошла трагедия, существовал и сейчас, и в нем вполне можно поселиться. Однако это совершенно другое помещение. Еще один тупик. Значит, пришло время радикальных экспериментов.

Вскрыв шкатулку, я выложил перед монитором ее содержимое, распределив леденцы на восемь одинаковых кучек. Семь основных оттенков радуги и, разумеется, черный, его любимый цвет. Хотя кучки – громко сказано. В каждой всего три конфеты. Итого – двадцать четыре ровных полупрозрачных кусочка. Я старался не держать их подолгу в руках, чтобы не растопить. Внутри шкатулки хватало символов. Особенно неизвестный мастер покуролесил на дне, оставив нечитабельную мешанину из арабских каракуль и иероглифов.

На этот раз черному человеку не удалось застать меня врасплох. Я заметил высокую фигуру прежде, чем демон заговорил. Он стоял напротив единственного окна, а лучи заходящего солнца проходили насквозь, размывая его контуры. Больше со мной такой фокус не сработает.

– Не примите за дерзость, учитель, но если слишком часто показываться на глаза, теряется ореол таинственности. Ведь вас не звали.

– Ошибаешься, ты сам впустил меня в свою жизнь. Мастер связан с учеником сильнее, чем отец и сын, ближе, чем любовники. Я всегда рядом и приглашения не требуется.

Об этом несложно догадаться, слишком удобное время демон выбирает для визитов. Важнее, умеет ли он читать мои мысли? Во всех трудах по оккультизму со ссылками на жития святых утверждалось, что демоны такого не умеют. Но мне всегда казалось странным излишнее подчеркивание. Будто отцы церкви боялись, что это окажется не так, и держались за это знание, как за последнюю соломинку. Жаль, нельзя спросить напрямую. Со всем этим бедламом забыл узнать у Павла, чем платят за вопросы.

– Любовников обычно не обводят вокруг пальца. Старуха – ложный след, – с удовлетворением отметил, как поморщился демон. Не такой уж он непробиваемый.

– Марианна настоящая ведьма. Ты слишком долго блуждал в темноте и путаешь день с ночью. Старуха – единственное волшебство, что было в твоей жизни. О чем ты вообще говоришь? Ведь даже имя твое не настоящее: Сер-гей. Пустой набор звуков, случайно выбранный чужими людьми.

Демон становится очень словоохотливым, когда юлит. Какое-то истинное имя приплел. Ведь вопрос совершенно в другом. Смахнув леденцы обратно в шкатулку, я принялся загибать пальцы:

– Сибирские колдуньи, передача силы, таинственный ритуал совершеннолетия и великая семья Добровольских. Многовато лапши даже для моих ушей.

– Эти слова ложь. Реальна лишь Марианна и ее сила. Иных ведьм под вашим солнцем нет.

То есть девочка водит меня за нос? Маленькая интриганка! Целую вселенную выдумала, а сама прикончила старушку и использует меня в собственных целях. Особо нервирует, что Черный человек рассказывает о ведьме в настоящем времени, будто она и не умирала. Борясь с брезгливостью, я вернулся в зал. Если тело сейчас зашевелится, то я не просто поверю в особую родовую магию, а натурально обделаюсь.

Какая все-таки мерзость вокруг. То, что Агафья сотворила со своей бабушкой, тяжело рассматривать дольше нескольких секунд. Хорошо, что мне не снятся кошмары. При всем уважении к вековому возрасту демона, никогда не поверю в подобную глупость. Единственная ведьма в мире живет у меня под боком? Таких совпадений не бывает. Стоит продолжить выводить Черного из себя, высмеивать каждое его слово. Пусть понервничает. Я брезгливо скривил нос, рассматривая корешки книг в шкафу:

– Юнг, Фрейд, Эриксон, Эрик Берн, Пол Экман. Если это волшебство, то я уже архимаг. Ты не помогаешь.

– Договор нерушим, а ты слишком дерзок. Какой магии будем учиться? Родовой ты не владеешь.

По заверению старушки, вскрывшей себе живот. Очень надежный источник знаний.

– Демонология.

– Странно, что ты не назвал это первым.

Признаюсь, сглупил. Решение лежит на поверхности. Если существуют демоны, значит реально и управление ими. А что это, как не магия? Черный человек медлил, смахивая пыль с цилиндра.

– Нет. Я не стану обучать тому, что можно использовать против меня. Еще варианты?

Вертит обязательствами, как хочет. Этот фарс не имеет смысла, ничему демон не станет учить. Раз все не серьезно, то и я пошучу:

– Вуду.

– Пробуй. Ближайший вариант: Гаити, шестой остров к северу от Грейт-Инагуа, третье бунгало от единственной пещеры. Спроси Папашу Эша. И не подхвати там заразу, в тебе и без того достаточно гнили.

Он что, издевается? Вуду, насмешка над целыми поколениями мистиков, работает? Какое еще Гаити? У меня даже визы нет, загранник просрочен, языка не знаю. Так не пойдет, нужно что-то более распространенное.