Индульгенции

– Ну, как? – интересуется у Сереги дядя Юра.

– Ой, вообще жопа, – вздыхает Серега, протирает лицо и выпивает оставшийся коньяк из своего бокала. – После того случая, когда она меня застала с секретаршей в офисе…

– Сережка спалился, – хохочет обычно крайне спокойный Игорь.

– Да мы даже ниче не делали, вот вам крест!

Серега крестится и продолжает свой рассказ, а я обнаруживаю, что беда не приходит одна, и мне тоже поступает звонок от недовольной жены.

– Ребят, я на минутку, – отмечаюсь, хотя все уже так увлечены рассказом Сереги, что мое отсутствие никто не заметит.

Пачка «парламента» оказалась в моем кармане неслучайно, хотя я бросил довольно давно. Старые привычки все равно берут свое, а в соответствующем окружении – особенно. Чтобы не сдать себя щелчком зажигалки, я прикуриваю и только потом перезваниваю Соне. Отойдите на минутку, мне надо с женой переговорить.

Все, все, договорил. Без обид. Просто я сам-то был не рад слушать эту болтовню, а вас утомлять точно не хотел бы. Разумеется, я был неправ, что забыл ее предупредить. Совершенно вылетело из головы, что я – условно-осужденный на испытательном сроке, и мне без отметок в Полиции Сониных Нравов никуда. Не докурив, я возвращаюсь к столу, надеясь, что тема с секретаршей не завершена, но там уже вовсю царствует дядя Юра. Уж не знаю, как так вышло, но тема сместилась на малолеток.

– Фишка в том, Серега, что эта глупая молоденькая девочка будет тебе благодарна за то, что ты отвел ее в дорогой ресторан, за букет цветов, за то, что ты ее трахнешь, как следует, удовлетворишь по итогу этого всего. Она чище, она может себе позволить эти простые радости и не задумываться – используешь ты ее или нет.

Серега кивает, остальные воздерживаются даже от молчаливых комментариев. Антон Сергеич молча запрокидывает очередной стакан. Я в замешательстве.

– И тогда все будут счастливы – и ты, и она. Для нее это экспириенс, для тебя – отлично проведенный вечер. А эта матерая, опытная дамочка с понтами и дорогой бледной косметикой – совсем другая кадриль. Если ты вложишь в нее столько же, сколько в девочку – она от силы с презрением посмотрит на тебя и будет делать вид, что ущемлена, давить тебе на голову, намекать и молчать, чтобы ты был как можно сильнее угнетен. В итоге, ты, в лучшем случае, получишь ту же самую манду. Но она никогда не будет тебе благодарна за твои знаки внимания, не будет видеть в тебе благодетеля. Ей плевать на твою душу. Она всегда будет механистично измерять тебя теми средствами, которые ты вложил в подарки для нее, и для нее это даже не будет меркантильным – ведь это подарки, которые ты сам делаешь, это твой осознанный выбор, и все. А опыт… – дядя Юра размашисто машет рукой. – Знаешь, сосать любая научится.

Мне вся эта тирада не очень нравится, но что дядя Юра на каждого, кто с ним спорит по пьяни, бросается, как бык на красную тряпку, я отлично знаю. Уважаемые люди часто превращаются в свиней с непозволительно широкими возможностями по пьяни – и только широта возможностей отличает их в эти моменты от людей неуважаемых, делает еще опаснее. Я принимаю решение вернуться на свежий воздух, прикурить еще разок и кое-кому позвонить.

Найдя номер Димы Белова, я запускаю набор, прижимаю мобильник к уху и прикуриваю, наслаждаясь первой затяжкой сигареты. Чем дальше к окурку – тем скучнее. Одни и те же правила везде.

– Дим, здорово.

– Привет, Санек. Как сам?

– Да вроде ничего. Вот хотел узнать, как ты. Мы че-то давно не общались. Примерно с той твоей поездки сплошь тупняки и молчание. А уже год прошел.

– Да, знаешь… – слышу, как щелкает его зажигалка, – …почти ничего и не поменялось. Все как-то на редкость ровно. День ото дня. Стабильность.

– Дим.

Тишина. Он слышит мой следующий вопрос, хотя я еще его не задал.

– Ну, я же вижу, что с тобой че-то не так. В последний разговор ты вообще был сам не свой. Это не твой стиль.

– Многое не мой стиль, – нервный смешок. – Например, поцарапанный багажник.

– Романтика периферии.

– Воистину. Это типа инсталляция такая у наших гопников. Жаль, я забыл сфоткать, уже отполировал. Небольшая царапина, но мата было много. А как твоя романтичная натура?

– Живем. Вроде.

– Дай угадаю – «все как-то ровно», да?

Он поймал меня на нежелании делиться. Хитрый ход.

– Пять баллов.

– Без обид. Ты не переживай. Я просто… – снова странная пауза – то ли на затяжку, то ли на попытку найти слова, – … почувствовал себя уставшим. Сильно. И это не в моем стиле.

– Всем нужен отдых.

– То-то и оно. У всех свои проблемы. Мало ли.

– Ну, да.

– Знаешь, иногда видишь некоторые вещи – вещи, которых не ждал, в которые не сразу веришь, и тебя осеняет. Понимаешь, что не все было так, как тебе казалось. Что ты кинул последние бабки мимо кассы, так сказать.

– А, может, их кинули за тебя? – пытаюсь провести ответный маневр.

В точку. Новая пауза подсказывает, что я прав. И с высокой вероятностью – дело также в женщинах. Точнее – в женщине. Только вот какой? Его горластом молокозаводе Лене или какой-то новенькой?

– Да, и так бывает. Так и выходит чаще всего. Люди не верят в тебя, в себя, ни во что не верят. А потом говорят, что хотели, как лучше, а вышло, как всегда. И ты просто продолжаешь жить с этим.

– Может, дело просто в России? – усмехаюсь достаточно громко, чтобы разрядить разговор.

– Вот это точно. Не будем о грустном. Слушай, мне тут ехать надо, с одной дамочкой договорить, чтоб отстала. На созвоне?

– Давай.

– Удачи.

– Взаимно.

Я медленно листаю список бесед в сообщениях и снова открываю ветку с юлиным номером. Мне хочется нажать на совершение вызова прямо сейчас, но я понимаю, что за меня пытается решить инерция пьяного телефониста.

– Че-то ты опечаленный, – бурчит рядом со мной дядя Юра.

– Угу, – киваю и убираю телефон подальше.

– Есть сигарета?

Стандартный регламент по прикуриванию выполнен. Все в соответствии с этикетом.

– У тебя все устаканится, – утверждает дядя Юра, даже не спрашивая, о чем речь.

– Наверное.

– Не веришь мне?

Я молчу. Может, нужно соврать или недоговорить – с людьми часто так. Но сейчас я молчу.

– А кто тебе давал советы, благодаря которым ты теперь тот, кто ты есть? Да, Саня, я это был. Или нет?