Каратель

Иногда я сбивался, иногда не успевал, иногда ошибался, – но это было как небо и земля по сравнению с тем, что было всего пару часов назад.

Последние минут пять я отбивался с открытыми глазами. Оказалось, что это меня не так уж сильно отвлекает.

Диана тоже глядела на меня. Но вовсе не как на котенка, гоняющегося за веревочкой.

Я чувствовал отголоски ее собственных чувств. Она была раздражена. Пару раз она переставала полагаться на ловкость своих ударов – и порывалась задавить меня силой удара, не обходя защиту, а продавив ее, – но тут же одергивала себя. Еще раньше, чем я улыбался – отмечая ее срывы.

Когда в третий раз подряд я отбил ее особо изощренный финт, ледяные щупальца убрались прочь.

– Никогда бы не подумала, что могу так опьянеть с одного бокала вина…

Только она прекрасно знала, что это не вино.

– Так значит, лет за двадцать поправимо? – сказал я.

Диана не поддержала мою улыбку.

– Теперь я могу выпить еще бокал? – мрачно спросила она.

– Теперь можете.

Я принес ей бутылку, и даже сам налил в бокал. Пожелал спокойной ночи и вышел.

Когда я прикрывал дверь, она все еще не прикоснулась к бокалу. Так и сидела, мрачно созерцая рубиновые глубины.

Я поднялся на второй этаж, спокойный и довольный. Уже на лестнице чувствуя, как наваливается сонливость. Теперь можно. Я сделал, что должен был сделать, и теперь можно расслабиться. Можно спокойно уснуть.

В спальне все еще висел запах ее платьев. Чем-то там в шкафу было проложено, какой-то травкой или химикатом, чтобы моль их не ела… Я поморщился, сбрасывая одежду. Нет, спать в этом запахе я совершенно не собираюсь.

Я приоткрыл фрамугу высокого окна, в комнату потянуло свежестью – и холодом. Я быстро забрался в кровать и завернулся в шелковую простыню. И сразу же провалился в сон.

III. ТУМАН

Из сна меня выдернуло.

Я вздрогнул и приподнялся на кровати. В голове мешались обрывки сновидений – и необоримое ощущение, что был какой-то резкий звук.

Минуту я прислушивался, пытаясь понять, что это было. Может быть, повторится…

Обрывки сна становились все призрачнее и запутаннее, распадались и пропадали. Под простыню заползал морозный воздух, холодя плечи и грудь. Не стоило оставлять фрамугу открытой. Но все было тихо.

Дрожа от холода, я выбрался из кровати и закрыл фрамугу. Стянул с кресла плед и закутался. Постоял, прислушиваясь.

В доме было тихо-тихо.

И все-таки меня не оставляло ощущение, что разбудил меня какой-то звук. Правда, дверь закрыта, и входит она плотно. Да и Диана далеко на первом этаже. Что за звук мог быть? Разве что…

Выстукивая зубами от холода, я все-таки еще раз приоткрыл фрамугу и прислушался. Но снаружи было тихо. Даже ветер не шуршал в голых ветвях дубов. И ни черта не видно. Ни луны, ни звезд. Похоже, опять наползли тучи, плотно укутав небо.

Я закрыл окно и выглянул в коридор. Пол холодил ступни, но воздух здесь был куда теплее, чем в выстуженной комнате.

Тихо.

И в доме, и за окном. Но отчего-то же я проснулся?

Кутаясь в плед, я спустился на первый этаж. Дверь в комнату Дианы была чуть приоткрыта – на толщину цепи. Оттуда падала полоса света.

– Диана?..

Ответа не было, я приоткрыл дверь и заглянул.

Здесь было тепло, чертовски тепло. В камине весело танцевало пламя и потрескивали дрова. Сладко пахло сосновой смолой и еще чем-то… Духи?

– Диана?

Она лежала на кровати, не расстелив. В платье, но не в том, в котором была вчера вечером. Успела переодеться – наверно, пока платья разбирала и развешивала в шкаф. Тут все женщины одинаковы.

Лежала на шерстяном покрывале, свесившись ногами на пол и изогнувшись так, что я бы ни за что не смог уснуть. Присела передохнуть, да и сморило?

Бретелька платья сползла на руку, почти открыв грудь. Тонкий карминовый шелк облегал тело, переливаясь в отсветах от камина.

Я постоял в дверях, глядя на нее и чувствуя, как теплый воздух струится по коже. Как же здесь тепло и хорошо…

Хорошо бы развести такой огонь и у себя в комнате. Но это надо туда дрова таскать, потом с растопкой возиться… Как раз под утро, когда уже вставать пора, он и разгорится.

Хотелось спать, но и уходить отсюда не хотелось. Вот подтащить бы то кресло совсем к камину, плюхнуться в него, и уснуть до утра. Даже в плед закутываться не надо, так здесь тепло…

Но спать рядом с чертовой сукой может выйти себе дороже.

Я прикрыл дверь и поплелся в дальний угол второго этажа, в темную и вымерзшую комнату.

+++

Проснулся я мутный и разбитый. Не выспался, но и уснуть больше не мог. Ночью я несколько раз просыпался. Все не мог удачно лечь: как ни ложился, через какое-то время просыпался – затекала рука.

Вот и сейчас… На этот раз так затекла, что когда я сел на кровати, рука повисла плетью, онемелая и непослушная.

В комнате было темно, за окном едва брезжил рассвет. Серый и мутный. Опять все в облаках.

Крутя онемевшим плечом, я поднялся. Потихоньку отходило плечо, отходил локоть. Я уже мог им двигать. Мог шевельнуть и запястьем. Но господи, как же холодно-то… За ночь, под одной простыней, я продрог. Не только рука, все тело стало медленным и одеревенелым. И в голове не лучше…

Свет. Мне нужно море света! И тепло. Жар!

Я закутался в простыню и, дрожа от холода, побрел на первый этаж. Там все это было. В той ванной комнате, которая на современный лад.

Небесно-голубые кафельный пол и персиковый махровый коврик, белоснежные ванна с раковиной, с подвесного потолка бьет дюжина ярких светильников, зеркальные стены превращают дюжину в сотню.

Но это – тепло для глаз. Нужен горячий душ, чтобы согреться и прийти в себя. Я раздвинул пластиковые створки кабинки, сунулся внутрь…