А теперь этот день нам смешон,
И порывы любовной тоски
Нам смешны, как несбывшийся сон,
Как пустые, плохие стишки.
III (В дороге)
Утро туманное, утро седое,
Нивы печальные, снегом покрытые,
Нехотя вспомнишь и время былое,
Вспомнишь и лица, давно позабытые.
Вспомнишь обильные страстные речи,
Взгляды, так жадно, так робко ловимые,
Первые встречи, последние встречи,
Тихого голоса звуки любимые.
Вспомнишь разлуку с улыбкою странной,
Многое вспомнишь родное, далекое,
Слушая ропот колес непрестанный,
Глядя задумчиво в небо широкое.
«В ночь летнюю, когда, тревожной грусти полный…»
В ночь летнюю, когда, тревожной грусти полный,
От милого лица волос густые волны
Заботливой рукой
Я отводил – и ты, мой друг, с улыбкой томной
К окошку прислонясь, глядела в сад огромный,
И темный и немой…
В окно раскрытое спокойными струями
Вливался свежий мрак и замирал над нами,
И песни соловья
Гремели жалобно в тени густой, душистой,
И ветер лепетал над речкой серебристой…
Покоились поля.
Ночному холоду предав и грудь и руки,
Ты долго слушала рыдающие звуки –
И ты сказала мне,
К таинственным звездам поднявши взор унылый:
«Не быть нам никогда с тобой, о друг мой милый,
Блаженными вполне!»
Я отвечать хотел, но, странно замирая,
Погасла речь моя… томительно-немая
Настала тишина…
В больших твоих глазах слеза затрепетала –
А голову твою печально лобызала
Холодная луна.
«Когда с тобой расстался я…»
Когда с тобой расстался я –
Я не хочу таить,
Что я тогда любил тебя,
Как только мог любить.
Но нашей встрече я не рад.
Упорно я молчу –
И твой глубокий, грустный взгляд
Понять я не хочу.
И всё толкуешь ты со мной
О милой стороне.
Но то блаженство, боже мой,
Теперь как чуждо мне!
Поверь: с тех пор я много жил,
И много перенес…
И много радостей забыл,
И много глупых слез.
Человек, каких много
Он вырос в доме старой тетки
Без всяких бед,
Боялся смерти да чахотки
В пятнадцать лет.
В семнадцать был он малым плотным –
И по часам
Стал предаваться безотчетным
«Мечтам и снам».
Он слезы лил; добросердечно
Бранил толпу –
И проклинал бесчеловечно
Свою судьбу.
Потом, с душой своей прекрасной
Не совладев,
Он стал любить любовью страстной
Всех бледных дев.
Являлся горестным страдальцем,
Писал стишки…
И не дерзал коснуться пальцем