Завтрак у предводителя

Те же и Балагалаев во фраке. Алупкин кланяется.

БАЛАГАЛАЕВ. Мне очень приятно. Прошу присесть… Я… я, помнится, имел удовольствие видеть вас у почтенного Афанасия Матвеича.

АЛУПКИН. Точно так-с.

БАЛАГАЛАЕВ. Ведь вы, кажется, недавно стали нашим, – недавно то есть в наш уезд переехали?..

АЛУПКИН. Точно так-с.

БАЛАГАЛАЕВ. Вы, я надеюсь, не будете раскаиваться.

Небольшое молчанье,

Жаркий день какой сегодня…

АЛУПКИН. Николай Иванович, позвольте старому солдату объясниться с вами откровенно.

БАЛАГАЛАЕВ. Сделайте одолжение. Что такое?

АЛУПКИН. Николай Иванович! вы наш предводитель! Николай Иванович! вы, так сказать, наш второй отец; я сам отец, Николай Иванович!

БАЛАГАЛАЕВ. Я, поверьте, слишком хорошо знаю, слишком чувствую; это мой долг. Притом лестное внимание дворянства… Говорите, что такое?

АЛУПКИН. Николай Иванович! ваш становой – первый плут-с.

БАЛАГАЛАЕВ. Гм! Однако вы сильно выражаетесь.

АЛУПКИН. Нет, позвольте, позвольте! благоволите выслушать… У соседнего мужика Филиппа мой мужик якобы козла украл… А позвольте узнать, на что мужику козел?.. Нет, вы мне скажите, на что мужику козел? Да и наконец почему ж именно мой мужик этого козла украл? почему не другой? Какие доказательства? Положим даже, точно мой мужик виноват – так я-то что? я-то зачем отвечать должен? меня-то зачем беспокоить? Что ж, после этого я за всякого козла отвечать буду? И становой будет мне вправе грубить… помилуйте! Он говорит: козел на вашем скотном дворе отыскался… Да провались он совсем с своим козлом! Тут дело не в козле, а в приличии!

БАЛАГАЛАЕВ. Позвольте, я, признаться, хорошенько не понимаю. Вы говорите, ваш мужик украл козла?

АЛУПКИН. Нет, это не я говорю, – это становой говорит.

БАЛАГАЛАЕВ. Да ведь, кажется, на то есть законный порядок. Я, право, не знаю, почему вам было угодно обратиться ко мне?

АЛУПКИН. Да к кому же, Николай Иваныч? Вы извольте рассудить. Я старый солдат, я обиду получил, честь моя страдает. Становой мне говорит, и самым эдак неприличным образом: дескать, я вас… Помилуйте!

ГЕРАСИМ (входит). Евгений Тихоныч приехать изволили.

БАЛАГАЛАЕВ (встает). Извините, пожалуйста… Евгений Тихоныч! Милости просим! Как вы в своем здоровье?

Явление пятое

Те же и Суслов.

СУСЛОВ. Хорошо, хорошо! спасибо… Господа! честь имею…

МИРВОЛИН. Наше вам, Евгений Тихоныч!

СУСЛОВ. А, здравствуй!

БАЛАГАЛАЕВ. А что ваша супруга?

СУСЛОВ. Жива… Экая жара! Если б не к вам, Николай Иваныч, ей-богу с места не тронулся бы.

БАЛАГАЛАЕВ. Спасибо, спасибо. Неугодно ли? (К Алупкину.) Вы извините… как вас по имени и по отчеству?

АЛУПКИН. Антон Семенов.

БАЛАГАЛАЕВ. Любезный мой Антон Семеныч, вы мне после изложите ваше неудовольствие, а теперь… вы видите сами… Я, с своей стороны, поверьте, особое обращу внимание, – будьте покойны. Вы с Евгений Тихонычем знакомы?

АЛУПКИН. Никак нет-с.

БАЛАГАЛАЕВ. Так позвольте же вас представить. Судья наш, благороднейший человек во всех отношениях, душа открытая, почтеннейший человек… Евгений Тихоныч! Суслов (у стола, закусывает). Чего?..

БАЛАГАЛАЕВ. Позвольте познакомить вас с новым жителем нашего уезда: Алупкин, Антон Семеныч, новый помещик.

СУСЛОВ (продолжает есть). Мне чрезвычайно приятно. Вы откуда к нам?

АЛУПКИН. Из Тамбовской губернии.

СУСЛОВ. А! у меня в Тамбове родственник живет, пустейший человек. Впрочем, Тамбов – ничего, город хороший.

АЛУПКИН. Город точно ничего.

СУСЛОВ. А что ж наши голубчики?.. они, пожалуй, и не приедут вовсе.

БАЛАГАЛАЕВ. Нет, этого я не думаю. Меня уж и то удивляет, что их до сих пор нет… Они должны были первые приехать.

СУСЛОВ. А что, как вы думаете, мы помирим их?

БАЛАГАЛАЕВ. Должно надеяться… Я и Петра Петровича пригласил. А! кстати! позвольте обратиться к вам с просьбой, Антон Семеныч. Вы можете помочь нам в деле, которое, так сказать, равно касается до всех дворян.

АЛУПКИН. Та-ак.

БАЛАГАЛАЕВ. Здесь есть у нас один помещик – Беспандин, и хороший, кажется, человек, а сумасброд; то есть не то чтобы сумасброд, а кто его знает! у Беспандина сестра, Каурова, вдова: женщина, по правде сказать, до крайности бестолковая, упрямая… Впрочем, вы ее увидите.

МИРВОЛИН. Это у них в роду-с, Николай Иваныч: ихняя матушка, покойница Пелагея Арсеньевна, еще того хуже была-с. Говорят, в молодых летах будучи, кирпич им на голову упал: так, может, от этого-с…

БАЛАГАЛАЕВ. Может быть. Потому, природа… Вот между этим Беспандиным и его сестрой, вдовой Кауровой, третий год идет распря по случаю дележа. Тетка их родная им обоим, по духовному завещанию, имение оставила, – имение, заметьте, благоприобретенное… Ну, не могут поделиться, хоть ты тресни… Особенно сестрица просто ни на что не согласна. До суда дело доходило; высшим властям прошения подавали: долго ли тут до беды? Вот я и решился наконец пресечь, так сказать, твердою рукою корень зла, остановить, наконец вразумить… Я им сегодня у себя свидание назначил, но уж в последний раз; а там я уж другие меры приму… Из чего в самом деле мучиться? Пусть суд их разбирает. В миротворцы, в свидетели, я пригласил почтенного Евгения Тихоныча, Пехтерева Петра Петровича, бывшего предводителя… Так не угодно ли и вам? помочь нам то есть в этом деле?

АЛУПКИН. Я с удовольствием… но, не будучи знаком, кажется…

БАЛАГАЛАЕВ. Что ж такое! Это ничего… Вы здешний помещик, человек рассудительный. Напротив, оно еще лучше: им нельзя будет сомневаться в вашем беспристрастии. Алупкин. Извольте-с, я готов. Герасим (входит). Госпожа Каурова приехали-с. Балагалаев. Легка на помине.

Явление шестое

Те же и Каурова (в шляпке, с ридикюлем).