Завтрак у предводителя

БАЛАГАЛАЕВ. Да, планы. Вот, видите ли, Петр Петрович, мы никак не можем добиться толку, не можем то есть согласить господина Беспандина с их сестрицей. Я, признаюсь, даже начинаю сомневаться в успехе и готов отказаться.

ПЕХТЕРЬЕВ. Напрасно, напрасно, Николай Иваныч! немножко терпения… Предводитель! да это должен быть олицетворенное терпение.

БАЛАГАЛАЕВ. Вот, видите ли, Петр Петрович: с общего согласия господ владельцев, усадьба не разделяется, а к одному участку приписывается; теперь вот в чем затруднение: какое вознаграждение назначить за усадьбу? Я предлагаю всю эту пустошь отдать…

ПЕХТЕРЬЕВ. Эту пустошь… да, позвольте, да, да…

БАЛАГАЛАЕВ. Вот над этим мы теперь и бьемся… Они вот согласны, а сестрица их не только не согласна ни на что, но даже вообще не хочет, объявить своего желания.

АЛУПКИН. Как говорится, ни тпру ни ну!

ПЕХТЕРЬЕВ. Так, так, так! А знаете ли что, Николай Иваныч? конечно, это вам лучше известно, а я бы на вашем месте не так эту дачу разделил.

БАЛАГАЛАЕВ. А как же-с?

ПЕХТЕРЬЕВ. Я, может быть, и вздор скажу; но вы извините старика… Savez-vous, cher ami?[2 - Знаете, дорогой друг? – франц.] мне кажется, я бы вот как разделил… позвольте карандашик.

МИРВОЛИН. Вот-с карандаш…

ПЕХТЕРЬЕВ. Спасибо… Я бы, Николай Иваныч, вот как… посмотрите: отсюда – вот сюда, отсюда – сюда… отсюда вот куда, а отсюда, наконец, сюда.

БАЛАГАЛАЕВ. Да помилуйте, Петр Петрович! во-первых, эти участки выйдут неровные…

ПЕХТЕРЬЕВ. Что за беда!

БАЛАГАЛАЕВ. А во-вторых, в этом участке совсем сенокосов нет.

ПЕХТЕРЬЕВ. Это ничего не значит: трава везде расти может.

БАЛАГАЛАЕВ. Да, сверх того, рощу вы, стало быть, предоставляете одному владельцу?

КАУРОВА. Ах, вот этот бы участок я взяла с удовольствием!

БАЛАГАЛАЕВ. А каково, например, будет мужичкам отсюда вон куда ездить?

ПЕХТЕРЬЕВ. На все ваши возражения отвечать было бы весьма легко; но, впрочем, конечно, вы должны лучше знать… вы меня извините…

КАУРОВА. А мне эдак очень нравится.

АЛУПКИН. То есть как?

КАУРОВА. А вот как Петр Петрович разделил.

БЕСПАНДИН. Позвольте взглянуть.

КАУРОВА. Воля ваша, а только я с Петром Петровичем согласна.

АЛУПКИН. Это ужасно… ведь не видела ничего, а туда же толкует!

КАУРОВА. А ты почему знаешь, батюшка, видела я что или нет?..

АЛУПКИН. Ну, коли видели, так скажите, какой вы себе участок берете?

КАУРОВА. Какой? вот этот с рощей, да с сенокосом, да где земли побольше.

АЛУПКИН. Да, все вам однем отдать!

СУСЛОВ (Алупкину). Оставь.

ПЕХТЕРЬЕВ (Беспандину). По-вашему, как?

БЕСПАНДИН. По-моему, коли правду говорить, эдак неудобно будет. Впрочем, я готов согласиться, если мне этот участок дадут.

КАУРОВА. И я готова согласиться, если мне этот участок дадут.

АЛУПКИН. Какой?

КАУРОВА. А вот что братец мой для себя спрашивает.

СУСЛОВ. Вот говорите после этого, что она ни на что не согласна!

ПЕХТЕРЬЕВ. Однако, позвольте, позвольте… двоим нельзя один и тот же участок определить; надо, чтоб один из вас пожертвовал, оказал великодушие – взял похуже.

БЕСПАНДИН. А смею спросить, для какого дьявола буду оказывать великодушие?

ПЕХТЕРЬЕВ. Для какого… какие вы, однако, странные слова употребляете!.. для вашей сестрицы.

БЕСПАНДИН. Вот тебе на!

ПЕХТЕРЬЕВ. Ваша сестра, не забудьте, принадлежит к слабому полу; она женщина, а вы мужчина, она ведь женщина, Ферапонт Ильич![1 - …она ведь женщина… – В первой своей редакции («она суть женщина») эта сентенция Пехтерьева явилась перемонтировкой одной фразеологической детали в рассказе Тургенева «Жид»: «Вы, молодой человек, суть неопытный. Вы в военном деле еще неопытны суть» (1846). Этот же комический эффект Тургенев вновь использовал в рассказе «Муму», в признании пьяницы Капитона: «Один господь бог знает, каков я человек на сем свете суть» (1852).]

БЕСПАНДИН. Нет-с, это, я вижу, уж философия пошла…

ПЕХТЕРЬЕВ. Какую же вы тут философию находите?

БЕСПАНДИН. Философия!

ПЕХТЕРЬЕВ. Однако это меня удивляет… Вас это не удивляет, господа?

АЛУПКИН. Меня-с? Меня сегодня ничто удивить не в состоянии-с. Вы мне можете сказать, что вы родного отца своего съели; я не удивлюсь, я поверю.

БАЛАГАЛАЕВ. Господа, господа! позвольте мне сказать слово. Самое их как бы снова возгоревшее упорство доказывает вам, любезнейший Петр Петрович, что ваше разделение Не совсем удачно…

ПЕХТЕРЬЕВ. Неудачно! Позвольте… почему же неудачно, это следует доказать… Я не спорю, может быть, ваше предложение прекрасно; но и о моем предложении тоже нельзя судить с первого взгляда. Я провел черту, так сказать, ангро?; конечно, я мог ошибиться в мелочах. Разумеется, нужно уравнять оба участка, сообразить, рассмотреть подробно; но почему же неудачно?..

АЛУПКИН (Суслову.) Какую он это черту провел?

СУСЛОВ. Ангро.