Меж бессмертных и неживых. Сборник рассказов

Вниз по улице, значит…

Изукрашенный нелепым узором указатель привел меня к «бреши». Действительно, брешь: пролом в стене, в который могли протиснуться сразу два человека. Если не боялись порвать одежду о торчащие обломки арматуры. Причем выглядел пролом так, будто был здесь раньше стены.

Я задрал голову, буркнул прилепившейся к карнизу колибри «Прикрой, что ли», и направился в «брешь».

По ту сторону стены никого не оказалось. Никто не грелся у горящего мусорного бака, не перетягивал руку для очередного укола, не прятался в куче отбросов с дробовиком в зубах…

Ч-черт возьми. И все напрасно.

Дверь с надписью «Маяк» нашлась довольно быстро. Я потянул ее на себя. В ноздри ударил запах курева, прокисшей выпивки и жареного соевого белка. Внутри оказалось темновато. Низкий потолок, с него на шнуре свисала одинокая тусклая лампочка в небьющемся плафоне. Коричневая краска на стенах, коричневая стойка, за стойкой мерцал экран, отсвечивая на лицо бледного бородача, поглощавшего из пластмассовой тарелки жареные сосиски. Бородач оторвался от созерцания того, что он там созерцал на экране, и вопросительно вскинул брови.

– Доброе утро, – сказал я. – Я бронировал номер…

– Ага. – Бородач отставил в сторону тарелку, встал с кресла и подался ко мне, облокотившись на стойку. – Я вас слушаю.

– Номер. На фамилию «Вохщин». Бронирование. Предоплата. Вот пасскард.

– Понятно. Ничем не могу помочь. – Бородач пожал плечами. – Наверное, был сбой в компьютере, понимаете? Все бронирования того…

– Понимаю, – кивнул я. – А с кем я могу поговорить насчет?..

– Со мной, – тут же перебил он и, перекосившись, сунул правую руку под стойку.

Оружие, прикрепленное к столешнице! Надо же… Некоторые вещи в этом мире не меняются.

– Хорошо. – Я вздохнул и заглянул ему в глаза. – Сколько?

– Ну…

Он отвел взгляд в сторону – и я врезал ему ладонью в лоб. Из-под стойки бабахнуло, заряд ушел куда-то вправо. Идиот. Я перемахнул через стойку, пнув бородача ногой. Он отлетел к стене, и я ударом плеча вышиб воздух из его впалой груди. Потом, пока он корчился, вытащил из-под стойки оружие.

– Ишь ты… Самопал! – Трубка длиной сантиметров двадцать и в сантиметр диаметром, барабан под четыре патрона, рукоять черт знает из чего. – Сам сделал?

– Отец… – хрипло ответил бородач.

– Так что ж ты, дурак, семейными реликвиями-то разбрасываешься?

Бородач промолчал, потирая грудь. Я вздохнул и бросил взгляд на монитор.

– Сейчас пол-восьмого утра. Давай подождем хотя бы до одиннадцати, а?

– Ну…

– Ну вот и славно. – Я оттянул пояс спортивных штанов бородача и ссыпал ему туда патроны. – Так что там насчет комнаты?

– Сейчас посмотрю… Можно? – Он сделал движение в сторону компьютера.

– Конечно! Это ведь ваша гостиница.

Я неспешно обошел стойку и, подперев щеку кулаком, начал ждать.

– Вот… – Бородач мельком глянул на мой пасскард и кивнул: – Да, все в порядке, номер четыреста два. Это под самой крышей.

– Отлично.

Он протянул мне ключ-карту.

Под самой крышей… Комната как комната: крошечная, пустая, в бело-коричневых тонах. Из мебели: стул, стол, койка – называть это «кроватью» много чести, – подкопченные жалюзи на единственном окне. И обломанный подоконник.

Я поставил под стол надоевшую уже сумку, вытащил сетик и попытался найти что-нибудь про бар «Баррикада». Сюрприз: никакого бара с таким названием поблизости не было. Не было поблизости также кафе, пивной, клуба или библиотеки – ничего, что носило бы название «Баррикада».

И в то же время: «Сидели вчера со Словарем в Баррикаде», «Пиво в Баррикаде подорожало», «Вскочил какой-то прыщ и ну стихи орать на всю Баррикаду»… Многовато упоминаний для несуществующего места.

– Здорово, па, – сказал я. – И что дальше?

Можно было спуститься к бородатому и жуликоватому владельцу «Маяка». Однако я ведь сам предложил подождать до одиннадцати. Или до скольки?..

– Спать.

Поразмыслив, я включил будильник и поставил сетик так, чтобы камера смотрела на ручку входной двери. Теперь стоило кому-то повернуть ручку, будильник сработает, и…

И посмотрим, кто кого.

Разбудили меня, впрочем, достаточно деликатным стуком в дверь.

– Проклятье… – Я посмотрел на часы. Было без трех минут одиннадцать. – Кто там?

– Простите, пожалуйста, за беспокойство, – раздался из коридора приятный женский голос. – Мы от господина Маяковского…

Я подскочил. Потому что фамилию «Маяковский» носил человек, памятник которому я видел на улице неподалеку от метро. Нет, я слышал, что бывали случаи, когда памятник припирался к кому-нибудь… Но чтобы присылал гонцов?

– От кого? – переспросил я.

– От господина Маяковского, – повторили из-за двери. – Это владелец отеля.

– А. Ясно. Нельзя же так пугать.

За дверью хихикнули:

– Может, все-таки откроете?

– Ну, раз вы не от того Маяковского, который на площади…

Я отпер замок и приоткрыл дверь.

В коридоре стояли две девушки: одна постарше, высокая, худая, с очень бледной кожей, серебристыми волосами и в красивом брючном костюме; вторая была пониже, в черном пластиковом корсете, коротенькой юбке, смуглая и с пробивающимися сквозь кожу лба маленькими черными рожками.

Я невольно сделал шаг назад. Дамы восприняли это как приглашение войти.