История села Мотовилово. Дневник. Тетрадь 19

– Эх, это не совсем радостно! – встревоженно ответил Иван.

– Вот как хошь! Ещё разве на разок или на два муки-то осталось! – сказала Дарья.

– Так ты, Дарьй, тогда прекрати зерно курам-то травить, самим спонадобится! – по-хозяйски предупредил Иван свою Дарью и, вспоминая былые времена, вслух рассуждал: – Бывалоча, рожь и прочее яровое зернецо в сусеках амбара не переводились, и мука в мазанке в ларю всё время велась, а нынче хрен в сумку! И всё спрашивается из-за чего?! А из-за того, что нас до этого товарищи довели со своим колхозом! Не надо было тогда вступать в колхоз-то! Вот ты, Дарьй, тогда меня спонталыги сбила, сказала: «Как люди, так и мы, что в миру положено, того и нам не миновать». Чай мы не отретчики какие! Вот теперь при укоротном хлебе и жди у моря погоды. Не испробовав кислого, не вкусишь сладкого! С хлебом благодарение бога, без хлеба – им до порогу! – закончил свою речь Иван.

В другом же доме у Крестьяниновых о хлебе разговор шёл совсем в другом плане. Фёдор перед своими домочадцами Анной и Панькой пространно глагольствовал, высказывался так:

– Люди весь век без хлеба бьются, как рыба об лёд! И в колхозе-то сначала, когда заманивали людей в колхоз, прямиков обещали, а теперь и хлеба-то дают в укорот. Ни только из колхоза, всем бы хлеба давать вдоволь, а они, наоборот, с нас, с единоличников да и с колхозников-то требуют какой-то хлебозакуп, а где мы его возьмём хлеб-то, у нас его у самих-то в укороть! А им вынь да выложь десять пудов ржи! Это рай дело: хоть купи да им сдай. А кто его продаёт, у каждого он на строгом учёте. Да хоть бы и в колхозе-то, которые работают ездовыми на лошадях, едва зарабатывают себе на пропитании, и лошади на овёс! И то работяги: полуголодные мужик и лошадь, не смотря на своё тягостное житьё-бытьё всегда гордо держат голову, никогда её не вешают. Не печалят хозяина. А ещё в 1932-м году товарищи обещали превратить колхозы в большевистские, а колхозников сделать зажиточными. На бумаге-то это так, а на деле-то как. Середка-то сыта, да копцы-то голодуют! То ссылались на вредительство врагов народа. Уж давно рассчитались с ними, а дело всё равно не блестит! Видимо, безбожников-басурманов бог с рук скинул. Он всевышний, с высоты небесной всё видит, и карает всех за отступничество от божественной религии. Что заслужили, то и получай! На народ бог попустил Гогов-Магогов с железными носами. Сатрапы, нахалы, мироеды ходят по домам, налоги теребят: то хлеб им в заготовку сдавай, то деньги в налог выплачивай, то мясо, то и кожу, молоко, то яиц полсотню дай! А нам яичек-то приходится отведывать только в Пасху. Есть ли они у тебя, нет ли, а видно, больно товарищи их кушать любят, им вынь, да положь. У бедного силком обнимают, а богатому так отдают! В общем-то, жулики-трутни живут на плутни! Кто с кого сможет, тот того и гложет! Креста на них, басурманов, нету. Вандалы! Патриоты, набивающие себе карманы за счёт трудового народа. «Мы, – говорят они, – социализм строим!» Какие из них социалисты?! Дармоеды! Жандармы! Приспособленцы! Квакеры! Вероломы! Поборники лжи! Триглодиты! Узурпаторы! – наделял, заглазно обзывая досадчиков Фёдор, пользуясь обличительными непристойными словами из своего начётнического лексикона. – Да, прошло то доброе время, когда неподневольный труд в своём личном хозяйстве был для мужика–крестьянина не в тяготу, а в услаждение и забаву! Есть неувязка и недостатки у капиталистического строя, но лучшего строя человечество ещё не придумало. Все недостатки в жизни людей при капитализме народ переживает, имея в достатке у себя на столе хлеб, мясо, масло, яйца и молоко! А у нас всё ссылаются на трудности роста?! И вечно чего-нибудь да не хватает! И товарищи-начальники, нудясь, из кожи лезут с пеной у рта, доказывают чёрное белым! А свои некоторые односельчане ради своего чрева в сатрапы подались и, продав душу чёрту, после чего у такого человека тело есть, а душа отсутствует. Видимо, когда такой человек становится сатрапом, его душа переходит в пятки, а человеку без души ничего не составляет обидеть близкого, и ни за что ни про что предать своего односельчанина! – философски рассуждая, глаголил Фёдор.

– Я вот слыхал, что, если от лозунга «Сделаем колхозников зажиточными!» отрезать кусочек и сварить его в воде в кастрюле, то похлёбка получится с аппетитным мясным наваром! – под общий усмех отца и матери сказал долго молчавший Панька.

– А я анекдот от людей слышал, будто бы тонувший в нашем озере человек, крича, просил о помощи. Гулявшие парни услыхали, вытащили его из бездны. Когда его вытащили, он говорит спасителям: «Знаете вы кого, от гибели спасли, я есть большой начальник! Чего попросите за моё спасение, я вам выдам в награду». «Ничего нам не надо, только, пожалуйста, не говори нашим мужикам, что мы тебя спасли, а то от мужиков нам будет большая взбучка!» – ответили ему парни.

Ванька Савельев перед отправкой в армию

Приехавши с автозавода, в своё село Мотовилово, для прощания с родной семьёй перед отправкой на службу в армию, Ванька Савельев, в беседе с родными и с пришедшими сюда соседями и шабрами, высказывал свои познания и интересные факты, которые он узнал из прочитанных им книг и журналов. В частности, он нашёл уместным сообщить не безинтересующимся слушателям о том, что у слонов-гигантов бивки-клыки достигают 2-х метровой длины каждый и оба весят до 225 кг по 7 пудов каждый. Слон сам по себе животное мирного поведения, но если появится около него враг, слон давит его своими мощными ногами, так, что от него остаётся только мокрое место!

– В желудках хищных прожорливых акул моряки находили разнообразные вещи: от дамских шляп, до барабанов и примусов! А вот страшилище крокодил, когда поедает свою жертву, у него на глазах появляются слёзы, отсюда в народе и появилась пословица: «лить крокодиловы слёзы», т.е. без жалости уничтожать свою жертву лицемерно провозглашать сожаления к этой жертве. И тот же крокодил маленьких птичек, которые симбиозно (выгодное сожительство) питаются мясом, застрявшим у него между зубами, и крокодил их не трогает.

– Эх, а я вот от кого-то слыхал, что в Москве есть больно большой колокол! Не знай, его на пушки перелили иль нет? – прервав Ванькину речь, вступил в разговор его отец Василий Ефимович.

Ванька хотя и не был в Москве, но перед слушателями объяснил:

– Царь-колокол, который находится в московском кремле, весит 1000 пудов, он покоится на кремлёвской площади, он со времени его отлития … году, не был поднят ни на одну колокольню Кремля, и в него ни разу не ударили (от него отвалился большой осколок), и он, теперь стоит невредим.

Ванька также известил слушателей, что часы – на башне кремля весят 20 тонн, большая стрелка – 4 метра и весит она 2 пуда.

– Эх, вот часики, – удивилась Ванькина мать Любовь Михайловна.

А Ванька, продолжая высказывать свои познания перед собравшимися, продолжал:

– А вот совсем недавно в сентябре 1939 года американцы во время выставки в одном из городов, на глубину 15 метров в землю зарыли набор разнообразных бытовых вещей, с тем расчётом, чтобы через 5 тысяч лет люди того далёкого времени, разрыли этот «клад» и по этим вещам судили о том, какова была бытовая жизнь их предков!

– Эх, не приведёт это всё к хорошему, быть большой кровопролитной войне. Недаром в прошлом лете на черёмухе вместо ягод какие-то неведомые раньше стручки выросли, да и кровяное зарево на небе, которое все наблюдали в нынешнем году – ночью 23-го марта! – высказалась Анна Крестьянинова.

– Да новой-то войны-то вроде бы и не должно быть, ведь финская-то окончилась, и всё замурилось, а новой вскорости-то не должно быть, – высказал своё мнение Митрий Грунин.

– Не дай бог, если вспыхнет новая война, то несдобровать нашим сынкам, всех заберут и ни за что ни про что погубят! – со скорбным выражением лица проговорила Любовь Михайловна.