Имя нам легион. Чертово болото

– Знаешь… есть идея… – весьма пространственно ответил Денис своему невольному товарищу.

Битых полтора часа два живых человека, случайно оказавшихся в окрестностях заколдованного Бамбуя, потратили на эксперименты с туманом, пытаясь найти способ вырваться наружу. Все было бесполезно, но даже за столь непродолжительное время у экспериментаторов накопился целый ряд интереснейших и антинаучных наблюдений:

1) Камень, брошенный в туман со всей силы, вылетал оттуда обратно, спустя пару минут с той же скоростью и силой, что в начале движения.

2) Обвязанный веревкой Копылов, пройдя сквозь туман, был выкинут обратно, но сравнительно короткий трос превратился в бесконечный объект, беспрестанно вытягиваемый из тумана.

3) Звуки извне совершенно не проходили сквозь пелену, и даже шаг внутрь странного образования отделял собеседников, словно на тысячу миль друг от друга.

Вдоволь натешившись уникальными, но безрезультатными экспериментами, справедливо полагая, что ранняя, сентябрьская ночь может оказаться для них двоих последней, участковый и бизнесмен вернулись к дедовскому дому последнего, заскочив по дороге в уже знакомый магазин за скудными припасами.

Продавщицы за прилавком не оказалось, лишь ветерок, сквозь разбитые окна, сиротливо трепал ее замасленный и выцветший, форменный фартук. Видимо и она, ночью сорвавшись в поисках жертвы, получила разряд отчищающего света на свою почерневшую плоть.

– Знаешь, – начал Денис разговор, уминая скудные припасы с аппетитом, – у меня тут вчера встреча интереснейшая состоялась. Со священником местным. Просил его найти. Якобы у него есть ответы на все наши вопросы.

– На твоем месте я бы так быстро не доверял аборигенам, кем бы они ни являлись, по профессии, – в совместных приключениях, весьма быстро откинув условности, непримиримые противники быстро перешли на «ты» – так что я бы сунулся к нему в последнюю очередь. Вдруг это ловушка.

– Ловушка. Доверие. – Копылов улыбнулся, насколько это ему позволял забитый едой рот, – мне то ты теперь доверяешь?

– Нисколько! – честно признался Копылову участковый и, закончив трапезу первым, предложил отталкиваться от обратного, оставив посещение церкви последним пунктом небольшого списка дел, – давай сначала проверим округу деревни. Мало ли… может, какое оружие найдем.

На том и порешили.

Направление выбрали случайно, вернувшись к дедовскому дому, как к отправной точке экспедиции, а уже оттуда спустившись с холма и направившись в сторону небольшой реки.

Мост, как и прежде, был на месте, ни капельки не изменившись с детства Дениса. Перейдя по деревянному настилу на другую сторону реки, Копылов по памяти направился к старым, необитаемым развалинам избы, видимым во сне накануне, которая была заброшена и пришла в упадок еще до появления Дениса на свет. Стараясь не отставать, но так и продолжая держаться на незначительном отдалении от своего соратника, направился по тому же маршруту, не имеющий других внятных альтернатив, вечно подозрительный и недоверчивый участковый.

Полуразвалившаяся, перекошенная изба все также располагалась на широком поле, являлась, когда то жилищем местного лесника, о котором Денис слышал от деда, разве что только то, что был этот лесник дико нелюдимым персонажем. Контакта ни с кем не имел, жену так и не завел, а под конец своей жизни, то ли от одиночества, то ли от соседства Чертового Болота, совершенно съехал с катушек, удавившись во дворе собственной усадьбы.

Самоубийство предавало этому строению, в глазах местных мальчишек и девчонок, ореол мистики и загадочности. Очень многие, проверяя себя на стойкость характера, отправлялись сюда скоротать ночь, не смотря на строжайший запрет взрослой части населения Бамбуя.

За долгие годы запустения и подростково – юношеских экспериментов, впрочем, ничего выдающегося так и не произошло, однако по строгим поверьям местного населения брать что-либо из «проклятой» избы считалось зазорным и опасным делом. Поэтому многочисленная утварь, предметы обихода и прочее имущество лесника – отшельника и по сей день можно было обнаружить на своих местах. И хоть, конечно, светошумовых гранат найти там не представлялось возможным, однако рассчитывать разжиться дефицитной, керосиновой лампой или настоящим, охотничьим ножом можно было и по сей день, учитывая состояние дикой, временной консервации всей округи.

Как и ожидалось, за долгие годы большой огород лесника зарос полностью, причем не просто травой, а самыми настоящими, многолетними деревьями, успевшими вырасти на вышину покосившейся крыши избы. Даже сейчас ощущалось, что данное строение было заброшено много позже, чем большинство домов в Бамбуе, однако сохранило, при этом целостность дверей и окон.

Трава между молодой, древесной порослью только начинала ложиться в угоду первым, ночным морозам, сохраняя блеклый, зеленый цвет лета, но все равно, кое-где прорастала практически в рост человека, непрерывно шелестя друг о друга иссохшимися стеблями от каждого движения пробирающихся к избе людей.

– Смотри! – шепнул Павел, замерев на месте, и указал пальцем в затемненный провал приоткрытой двери, обращая внимание на невнятное шевеление внутри.

В доме кто-то явно был. Тяжело шаркая ногами, в приоткрытом проеме на секунду показался старый как мир, грязный и неопрятный, совершенно седой мужчина, загремев чем-то стеклянным при движении внутри строения, спустя секунду, после исчезновения из поля зрения.

– Тень в дневной форме? – одними губами, вопросительно спросил товарища Денис и, получив в ответ только неопределенный жест плечами, решил действовать.

Копылов встал в полный рост, стараясь ненавязчиво привлечь внимание аборигена:

– Эй, милый человек! Будь добор, подойди!

Это было тотальной, самоуверенной ошибкой

– МммМыы, – что-то предельно нечленораздельное, невнятное проблеял сумасшедший старик, молодецки выпорхнув на крыльцо и тут же наставив на Дениса ствол проржавевшей винтовки.

Не смотря на опасность ситуации, Копылов невольно обратил внимание на этот музейный экспонат, грозно сжатый в покрытых ужасными шрамами руках старца:

Подобный аппарат Денис видел, разве что в исторических передачах по ТВ. Несуразный, неудобный, длинный ствол был надежно закреплен в деревянной, единой коробке, плавно переходящей в приклад. Резной, спусковой крючок и виднеющийся над ним, странный, громоздкий, допотопный механизм для ручной подачи пороха, не смотря на ржавчину, сохранял следы былой, ручной обработки и явно был взведен в боевое положение.

Стреляла ли винтовка? Копылов не знал. Проверять не хотелось тоже. Чересчур сильно желал он вернуться домой, к жене и детям, чтобы идти на рожон. Вместо этого он неторопливо поднял руки, выказывая, что у него нет враждебных намерений.

– Дед, успокойся! – в разговор вмешался участковый, выступая на передний план, – положи-ка свой страшный кромультук. Мы тебе не враги

То, что перед ним находиться живой человек участковый больше не сомневался. Тени заполонившие округу, даже днем всегда выдавали себя изломанностью, наигранностью движений и лживыми эмоциями. Человек перед ним был предельно болен, но сыграть умопомешательство при помощи дневной куклы, изображавшей живого человека, не удалось бы ни одному монстру из болот.

– Подожди, дружище, опусти оружие, – как можно более миролюбиво продолжил разговор Денис, пытаясь воззвать к поврежденному разуму человека, – я не тень. И он не тень, – Копылов рукой указал на Корнышева, – Мы не причиним зла.

– МммММ – никакой осмысленности и понимания в ответ, лишь еще более задрожала и запрыгала в руках юродивого видавшая виды одностволка.

– Ну и как прогулка? – уже знакомый священник, как привидение, бесшумно возник за спиной, облаченный в неизменный, спортивный костюм и особый головной убор.

– Да чтоб тебя! – практически одновременно выругались товарищи по несчастью, разом оборачиваясь к источнику звука.

– Чтоб или не чтоб не вам решать, а Господу Богу, – перекрестился священник Андрей, с сожалением вглядываясь в искаженное лицо юродивого, – все чудишь? – обратился он уже к нему.

Неожиданно для Дениса и Павла, юродивый ответил довольно внятно, опустив ствол:

– А что нет то. Чай не ты. Не святоша.

Потеряв к разговору всякий интерес, странный человек, которого про себя Денис успел наградить прозвищем «лесник», резко развернулся, и как ни в чем не бывало, вернулся в дом, греметь невидимыми стекляшками и железом.

– Кто он такой? – спросил Андрея участковый, пораженный резким прояснением сознания лесника.

– Долгая история, мужики… хотите, по дороге поведаю. Идем?

Особого выбора у собратьев по несчастью не было и поэтому Денис и Павел, тяжело вздохнув, отправились в сторону моста, вслед за священником, который тут же завел длинный и интересный монолог о природе данных мест.

– История моя начнется издалека. Так нужно, мужики, – заранее извинился он, проворно взбираясь по ступенькам моста, – эти места давно чертовыми были. Со времен царя гороха. А если быть точным, то пришел я сюда при Екатерине второй, вольным казаком в поисках лучшей доли. Вы удивлены?

Священник обернулся, остановившись ровно посередине моста, медленно оглядев осенние красоты таежного края.

День медленно пошел на спад, предвещая новые, ночные опасности, но, даже не смотря на это, Павел и Денис невольно залюбовались излучиной реки, уходящей в густую, березовую рощу.

Ветви белых деревьев практически касались воды, свисая буквально в нескольких сантиметрах от мутного потока, покрытого бурунами, и грустно роняли опадающую, желтую листву в медлительный поток воды за перекатом.

– Да уже многому тут удивляться пришлось, – пространственно ответил священнику Павел, прямо намекая на продолжение рассказа.

– Да уж… по первой страшно тут и странно, особенно без веры господней в сердце. И я таким был. Пришел я в стольный град Иркутск, который только строиться начинал, да разрастаться и дали мне с товарищем моим старшим, неплохую цену, за то чтобы бабу одну к князцам местным, в качестве платы доставить…

– В зеленом сарафане то? – встрепенувшись, спросил Денис, словив на себе пристальный взгляд Андрея.

– Ее самую, – нисколько не удивился осведомленности Копылова странный священник, – ту, которую мы с товарищем моим снасильничали… Не хотел я, мужики, честно… бес попутал, али идол так повлиял, но чего случилось, то случилось. Бежал я от грозы как угорелый, волком погрызенный, а за спиной разрастался ирреальный, страшный пожар, искажающий места злобной силой…