Офицеры и джентльмены

Он встряхнул банку с «Юмкранчем». В ней что-то загремело. Раскрошенное печенье? Феликс поднялся и вытянул свою мохнатую морду.

– «Юмкранч»? – соблазнительно приподняв банку, спросил мистер Краучбек.

Хвост Феликса застучал по ковру.

И в этот момент мистером Краучбеком вдруг овладели самые темные подозрения. А что, если этот самый «Юмкранч» являет собой один из новых патентованных пищевых припасов, о которых он недавно слышал? Ведь он может оказаться «обезвоженной» пищей, которая (если употребить ее без надлежащей подготовки) страшно разбухает в желудке и грозит смертью.

– Нет, Феликс, – сказал он, – никаких «Юмкранчей». Во всяком случае, до тех пор, пока я не спрошу миссис Тикеридж.

Одновременно он решил проконсультироваться с этой леди и по другой проблеме, а именно о странной открытке Тони Бокс-Бендера и не менее странном письме Анджелы Бокс-Бендер.

Открытка была вложена в письмо. Он взял оба послания в школу и в течение дня несколько раз перечитал.

Письмо гласило:

Лоуер-Чиппинг Мэнор,

около Тетбери

Дорогой папочка!

Наконец-то я получила весточку от Тони. О своей жизни бедный мальчик почти ничего не написал, но какая радость узнать, что он в безопасности. До сегодняшнего утра я и не подозревала, насколько сильно тревожилась. Ведь, в конце концов, человек, который написал нам, что видел Тони в колонне военнопленных, мог и ошибиться. Теперь мы знаем точно.

Мне кажется, Тони считает, что мы можем посылать ему все, в чем он нуждается, но Артур, который изучил вопрос, это отрицает. Говорит, что соглашения подобного рода отсутствуют. Артур говорит, что не смог установить контакт с посольствами нейтральных стран, и считает, что я не должна писать в Америку. Отправлять можно лишь обычные посылки Красного Креста, и они получают их вне зависимости от того, оплачиваем ли мы посылки или нет. Артур утверждает, что посылки формируются на научной основе и содержат все необходимые калории, и говорит, что в лагере военнопленных не может быть разных законов для богатых и бедных. Мне кажется, он некоторым образом прав.

Девочкам, судя по всему, Америка безумно нравится.

Как обстоят дела в твоей, описанной еще Диккенсом школе?

С любовью

Анджела.

В открытке Тони было написано:

Раньше писать не позволяли. Теперь нахожусь в постоянном лагере. Встретил кучу старых приятелей. Не мог бы папа устроить посылки через нейтральные посольства? Это чрезвычайно важно, и все говорят, что это самый быстрый и наиболее надежный способ. Пришлите, пожалуйста, сигареты, шоколад, светлую патоку, консервированное мясо и рыбу (всех видов). Глюкозу «Д», сухое печенье (галеты), сыр, ириски, сгущенное молоко, спальный мешок из верблюжьей шерсти, надувную подушку, перчатки, щетку для волос. Не могли бы оказать помощь находящиеся в США девочки? Пришлите «Поваренную книгу Булестена». «Eucris» Трампера. И теплые шлепанцы.

В корреспонденции мистера Краучбека имелось еще одно письмо. Письмо его опечалило, хотя (в отличие от двух других) и не порождало проблем. Его виноторговец сообщал, что его подвалы частично разрушены вражескими бомбежками, но при этом выражал надежду, что сможет продолжать ограниченное снабжение постоянных клиентов. Виноторговец добавлял, что не в состоянии выполнять какие-либо специфические заказы. Ежемесячные посылки впредь будут формироваться из доступных запасов. Поскольку воровство и бой бутылок стали на железных дорогах обычным делом, клиентов просят немедленно сообщать обо всех потерях.

Посылки, подумал мистер Краучбек. Похоже, что сегодня все так или иначе связано с посылками.

После ужина, следуя более чем годичной традиции, мистер Краучбек встретился в общей гостиной с миссис Тикеридж.

Их беседа, как всегда, началась с обсуждения дневных экзерсисов Феликса. Затем мистер Краучбек сказал:

– Гай вернулся домой. Надеюсь, что мы его скоро увидим здесь. Его планы мне не известны. Думаю, что это нечто весьма секретное. Он прибыл вместе со своим бригадиром – человеком, которого вы зовете Бен.

Миссис Тикеридж тем же днем получила от мужа письмо, в котором тот прозрачно намекал на то, что бригадир Ритчи-Хук влип в очередную неприятную историю. Будучи прекрасно ориентированной в вопросах служебной морали, миссис Тикеридж поспешила сменить тему беседы:

– Как поживает ваш внук?

– Именно об этом я и хотел с вами посоветоваться. Моя дочь получила его открытку. Вы не возражаете, если я вам ее покажу. Так же как и ее письмо. Меня они ввели в замешательство.

Миссис Тикеридж взяла оба документа и, внимательно их изучив, произнесла:

– Не помню, чтобы я когда-нибудь читала «Eucris» Трампера.

– Нет-нет. В замешательство меня привело вовсе не это. «Eucris» – лосьон для волос. Я тоже им пользовался, когда мог это себе позволить. Но не кажется ли вам странным, что в первом письме домой он просит вещи только для себя? Это совершенно на него не похоже.

– Полагаю, что бедный мальчик страшно голоден.

– Уверен, что нет. Военнопленные получают полный армейский рацион. Мне известно, что это регулируется специальным международным соглашением. Вы не думаете, что это какой-то код? Глюкоза «Д», например. Кто слышал о глюкозе «Д»? Не сомневаюсь, что Тони ее в жизни не видел. Кто-то ему это подсказал. Вы можете поверить в то, что в своем первом письме к матери мальчик, зная о том, как она тревожится, не упомянул бы о чем-то более важном, нежели глюкоза «Д»?

– Но, возможно, он действительно очень голоден.

– Даже если это так, он должен принимать во внимание чувства матери. Вы прочитали ее письмо?

– Да.

– Я уверен, что она взялась за дело не с того конца. Мой зять – член палаты общин, и, как мне кажется, он заразился там довольно странными идеями.

– Нет. Об этом говорили по радио.

– По радио, – произнес мистер Краучбек самым горьким тоном, на который был способен. – Радио. Только о таких вещах оно и способно вещать. Мне эта идея представляется крайне неуместной. Почему мы не можем посылать тем, кого любим, то, что хотим, – пусть даже глюкозу «Д».

– А мне кажется, что во время войны все должно делиться поровну.

– С какой стати? А я-то думал, что в военное время следует делиться менее чем когда-либо. Как вы заметили, мальчик может по-настоящему голодать. Если ему так хочется глюкозы «Д», то почему я не могу ему ее послать? Почему мой зять должен искать помощи у иностранцев? В Швейцарии живет человек, который из года в год приезжал сюда и постоянно гостил в Бруме. Я знаю, что он был бы рад помочь Тони. Почему он не должен этого делать? Я не понимаю.

Миссис Тикеридж, чувствуя на себе недоуменный взгляд старика, попыталась найти нужный ответ, но из этого ничего не вышло.

– В конце концов, – продолжил он, – каждый подарок говорит о вашем желании дать кому-то нечто такое, чего нет у других. Даже если это всего-навсего кувшинчик для сливок на свадьбу. Я не удивлюсь, если правительство своим следующим шагом не попытается запретить нам молиться за своих близких. – Оценив с печальным видом подобную возможность, мистер Краучбек добавил: – Я не хочу сказать, что кому-то до смерти нужен кувшинчик для сливок, но Тони действительно нуждается в тех вещах, о которых просит. Все это неправильно. Я не очень большой специалист что-то объяснять, но я знаю, что это неправильно.

Миссис Тикеридж молча продолжала штопать свитер Дженнифер. Она тоже не была экспертом по части разъяснения. Тем временем мистер Краучбек, выбравшись из тенет своего недоумения, заговорил снова:

– А что такое «Бриско»?

– «Бриско»?

– И «Юмкранч»? Оба эти вещества в данный момент находятся в моей комнате, и я не имею понятия, что с ними делать. Они прибыли из Америки.

– Я знаю, о чем вы говорите. Я видела их рекламу в журнале. «Юмкранч» – это то, что они едят на завтрак вместо овсянки.

– А Феликсу он подойдет? Не разорвет ли пса изнутри?

– Феликс будет в восторге. А второй продукт они используют вместо лярда.

– Жирновато для собаки, не так ли?