Сверхъестественное. Обычные жертвы

– Разумеется.

Сэм вписал в блокнот имя агента со своего нынешнего удостоверения ФБР, потом передал его Дину, который проделал то же самое.

Оуэн забрал блокнот, бросил взгляд на имена и вздрогнул. Потом сердито уставился на братьев и внезапно резко спросил:

– В чем проблема? Если хотите что-то узнать, просто спросите. Нет нужды пролезать сюда хитростью и шпионить за мной. Я расскажу всё, что смогу.

– Полегче, – сказал Дин. – Спокойно, парень. Что-то ты нервный, а?

– День сегодня сложный, – парировал Оуэн.

– В смысле, «шпионить за тобой»? – вмешался Сэм. – Нам нужно знать, кто ты?

Оуэн и глазом не моргнул.

– Вы же из ФБР. Я знаю, что вы здесь из-за моих двоюродных сестер.

Сэм и Дин переглянулись, а потом Сэма вдруг осенило.

– Марли и Фэллон.

Оуэн вскинул подбородок.

– Полагаю, вполне естественно, что я первый в списке подозреваемых. Но я уже беседовал с шерифом и сказал, что не знаю, куда они запропастились, так что выйдет больше пользы, если вы направите свою энергию на поиски.

Дин приподнял бровь.

– А их родители?..

На лице Оуэна промелькнула тень страдания. Он попытался причесать волосы пальцами, взъерошив их еще больше.

– Сплавляются на плоту по Колорадо. Сотовой связи на дне Большого каньона нет, и невозможно отследить их точное местонахождение. Завтра утром их группа доплывет до конечной точки маршрута, и их доставят обратно к его началу на вертолете. – Он дрогнувшим голосом добавил: – Местный шериф будет ждать их там и расскажет об исчезновении девочек.

– Беда, – пробормотал под нос Сэм.

– Скажем так, мы не пытаемся разводить тут криминальную драму, – сказал Дин, – мы пытаемся выяснить, что случилось с девочками. Еще кто-нибудь пропадал?

Оуэн свел брови к переносице.

– Ну…

Сэм смерил его суровым взглядом.

– О чем ты умалчиваешь?

Оуэн колебался, и Дин сердито шагнул вперед, оказавшись с ним нос к носу. Оуэн был ростом почти с него, но гораздо тоньше, и разница в габаритах заставила его съежиться.

– Ты точно готов отвечать на вопросы?

Оуэн выдохнул – видимо, он задержал дыхание – и сдался:

– Этот город пропитан суевериями. Все жители ими пропитаны, с давних времен. Исчезновение людей тут вроде как норма жизни. Никто их и не замечает толком.

Дин широко открыл рот.

– Чего?

– Это маленький городок, – сказал Сэм. – И ты говоришь, что жителей, которые, вероятно, все приходятся друг другу дальними родственниками, не волнует исчезновение людей?

Оуэн вскинул руки.

– Просто… все пропавшие люди не местные. Обычно это всякие бродяги в поисках работы. Люди, которые просто проезжают через город или остаются здесь на пару дней, максимум на неделю. И когда они исчезают… – Он пожал плечами. – Просто исчезают, и всё. Кто станет утверждать, что они не потопали дальше? Даже если они оставляют пожитки – рюкзаки, пару шмоток и прочее. Возможно, барахло такое паршивое, что они решили не брать его с собой.

– Правда? – переспросил Дин. – И вам просто фиолетово?

– Эй, – обиделся Оуэн, – я не сказал, что лично мне наплевать. Обычно для должности заведующего библиотекой требуется десяток лет опыта, а то и больше. А я только год назад диплом получил. Когда увидел вакансию, подал заявление, не особенно надеясь, что повезет. Но мне предложили работу, и я переехал сюда около восьми месяцев назад. Я не против маленьких городов – большие мне не нравятся, народу слишком много, – но отношение местных определенно не по мне. И поверьте, пройдет еще лет двадцать, прежде чем они перестанут считать меня чужаком.

– Давайте-ка присядем, – предложил Сэм. – Думаю, нам стоит узнать побольше о Браунсдейле.

– Точно, – подтвердил Дин. – Особенно об этом самом «отношении местных».

Оуэн кивнул.

– Ладно. Но сначала я хочу познакомить вас с местной хроникой, давней и более современной.

* * *

К полудню, когда библиотека закрылась, головы братьев были до отказа набиты датами, статистикой и фактами истории города. Что неудивительно: хотя сам город был основан в 1826 году, самые ранние документальные свидетельства об округе Эдвардсон и штате Кентукки относились к 1727 году и по большей части не были оцифрованы. Сэма и Дина не особенно интересовал учет свидетельств о рождении и смерти, и хорошо: их начали регистрировать в 1852 году, но делали это довольно посредственно, поэтому между 1852-м и 1911-м годами зияли большие пробелы. Только когда законы были несколько раз переписаны, округа начали их соблюдать. Лишь к 1920 году записи о рождениях и смертях стали регулярными. Братья углубились в эту тему под руководством Оуэна исключительно затем, чтобы получить представление о жителях Браунсдейла и узнать, как давно здесь живет та или иная семья.

Другое дело – газеты. Они втроем перебрали микрофиши, старые подшивки и вырезки вплоть до 1916 года, когда в Браунсдейле вышла первая газета. Они делали бесконечные заметки и выписывали даты, а когда закончили, то обнаружили, что данные подтверждают: количество случаев исчезновений людей в этих местах в шесть раз превышало среднюю цифру по стране. Даже странно, что никто этого не заметил.

Заперев дверь и выключив свет, Оуэн отвел братьев в свой кабинет. Комнатка и так была крохотная, а когда Дин и Сэм устроились на единственных двух стульях перед столом Оуэна, пространства стало катастрофически не хватать. Здесь стояла такая же современная ламинированная мебель, как в библиотечном зале. Позади стола возвышалась пара неизменных книжных шкафов со справочными материалами, а сбоку под потолком располагалось маленькое окошко без занавесок. На одной стене висел плакат с картой США, на другой – план Мамонтовой Пещеры.

На столе стояли две фотографии в рамках. На одной были изображены немолодые мужчина и женщина – скорее всего, родители Оуэна. Вторую Сэм взял и хорошенько рассмотрел, пытаясь как следует запомнить. Это был цветной семейный портрет – две улыбающиеся девочки, очевидно Марли и Фэллон, рядом с мужчиной и женщиной. Девочки, совсем юные и хорошенькие, были идентичными близнецами и носили одинаковую одежду, только сережки были разные: у той, что слева, – серебряные гвоздики в форме сердечек, у той, что справа, – свисающие четырехлистники клевера. Женщина была очень похожа на пожилую даму с первой фотографии.

Оуэн тяжело опустился за стол.

– Понятия не имею, что скажу их родителям, – безжизненным голосом проговорил он. – Я должен был присматривать за ними. Я сам предложил взять их сюда, пока тетя и дядя катаются на плоту.

– Так что случилось? – спросил Дин. – Когда именно они пропали?

– Я вернулся с работы позавчера, и их уже не было, – отозвался Оуэн. – Утром они мне ничего не рассказывали. Ничего о том, чем собираются заниматься днем. Сказали, как обычно, что пойдут гулять. И записки не оставили. – Вид у него был совершенно несчастный. – Я понял, что если буду просто сидеть дома и ждать, то сойду с ума. Бродить по офису шерифа мне не разрешили. Поэтому я пришел сюда.

– Девочки могли убежать из дома? – спросил Сэм.

Не отводя взгляда, Оуэн ответил:

– Честно, не вижу ни малейшей причины. Мы с ними всегда отлично ладили. С родителями тоже никаких проблем, и сюда они приехали с удовольствием. Хотели побродить по пещере, но я запретил им заходить туда в одиночку. Пообещал, что в выходные отправимся на самую длинную экскурсию с проводником, какую здесь только предлагают. Экскурсия называется «Поход в дикую пещеру», и ее устраивают только по выходным. Восемь километров за шесть часов.