Правильный двор

Баба накормила Рябу, посадила на шесток.

Сами чаю напились и спать скорее улеглись.

И стали они жить впятером: дед да баба,

да курочка Ряба,

да Коза-Дереза Рога из Железа,

да мышка-серушка, шебутная зверушка.

Дружно живут, в трудах и достатке

и горя не знают, чего и вам желают.

Котенька-Коток

Жил-был котик. Ничего особенного, казалось, в нем не было: небольшой, короткошерстый, беспородный. Его настоящее имя я вам сейчас не смогу и назвать – испарилось оно из моей памяти. Хозяйка величала его Котенька-Коток и души не чаяла в своем питомце. Целыми днями только и можно было услышать, что Котя да Котенька, да Котенька-Коток. И котик платил ей взаимностью. Он очень уважал, признавал и чтил все традиции, введенные хозяйкой. Не только их соблюдал, но всегда исполнял с радостью.

Каждые сутки Котя спускался во двор, где собиралось общество четвероногих, как живших с хозяевами, так и самостоятельно примостившихся в подвалах, ларьках и других укромных уголках двора. Они обсуждали всех и вся, начиная от своих хозяев и заканчивая собаками, машинами, дворниками и крикливыми и задиристыми воронами. Что касается Коти, то он слыл хозяйским любимцем. Когда его спрашивали, что он ел на обед, он отвечал, например, так: «Сначала мисочка печенки, потом сметанка на закуску, и под конец я выклянчил у хозяйки маленький кусочек брюшка красной рыбки». Особо бдительные придвигали свои носы к Котиной пасти и, действительно, унюхивали там душок красной рыбки.

Как-то раз, «перемыв косточки» всем, кошки и коты дремали на солнышке. Один из котов сказал: «Котя, все знают, что ты мягко спишь и сладко ешь. А слабо тебе появиться во дворе в любимой драгоценности твоей хозяйки?» Котя открыл левый глаз и ответил: «Ха! Легче лёгкого». «В самом деле?» – поднялись несколько голов его соплеменников. Котя открыл второй глаз, потянулся, сделав хвост морковкой, и, обронив: «Дожидайтесь», – отправился домой.

Дома был полный беспорядок, кавардак и даже можно сказать раскардаж. Хозяйка собиралась к друзьям на посиделки. Везде были разложены, развешаны, разбросаны наряды, обувь и даже украшения. Хозяйка никак не могла найти для себя новый запоминающийся и шикарный образ. Она тяжело опустилась в кресло и встретила его возгласом: «Котя, ну где же ты ходишь, я никак не могу подобрать себе наряд».

Котя дважды обошел комнату по кругу, внимательно осмотрев все, что попадалось ему на пути. Потом он запрыгнул на диван и улегся на темно-синее платье рядом с жемчужными украшениями. «Ах, – воскликнула хозяйка, – как чудесно на твоей черно-белой шёрстке будет смотреться жемчуг!». И ловкая хозяйская рука застегнула на его шее замочек жемчужного браслета. Потом она надела на себя блестящее облегающее темно-синее платье, взяла Котю на руки и стала вертеть его и так и эдак. Котя томно закатил глазки и бессильно свесил мягкие лапки.

Потом хозяйка набросила его на одно плечо, затем на другое и, поднеся его к своему лицу, строго сказала: «Котя, ты понимаешь, что роль горжетки очень серьёзная? Ты не должен обращать ни малейшего внимания ни на что. Даже, если я оставлю тебя на столе, уйдя танцевать, «горжетку» не должен смущать запах из стоящей рядом тарелочки с сыром». Котя сглотнул комок слюны и не дрогнул.

Образ Эллочки-людоедки нарисовался сам собой, подобрать недостающие аксессуары не представляло труда. Вскоре хозяйка с Котей на руках сидела на лавочке возле подъезда. На ней было шикарное темно-синее платье с эффектом мокрого асфальта, маленькие лодочки на низком каблучке рюмочкой. На Котеньке красовался браслет, а шею хозяйки в два ряда обвивало жемчужное ожерелье.

Даже сквозь прищур Котенька-Коток видел и чувствовал, как в него впились взоры представителей дворовой общественности, разглядывавших его и с деревьев, и с балконов, и из-за кустов.

Потом подъехал автомобиль такси, и Котя с хозяйкой уехали в гости.

После этого Котеньке даже не пришлось ничего объяснять. Все всё видели сами: во-первых, хозяйка даже сама вынесла его на всеобщее обозрение, а, во-вторых, она нарядилась также, как и Котенька-Коток. С той минуты за ним закрепилось почетное звание «Первый домашний любимец», в чём Котя никогда и не сомневался.

Страна Грифония (фантастическая история)

В большом и красивом городе жил Грифон. У него, как это водится у этих фантастических животных, нижняя часть тела была, как у орла, с двумя крепкими когтистыми лапами и сильным хвостом, перья которого были прочнее, чем даже у дятла. А верхняя половина тела была, как у леопарда, только с крыльями.

Грифон служил в музее и работал живым украшением города. Он стоял на специальном возвышении, расположенном на верхушке горбатого мостика, переброшенного через дождевую канавку. Когда шли дожди, канавка наполнялась темным потоком воды, и все путники сворачивали на мостик, чтобы перейти её. Да и при сухой погоде приятнее идти по мостику, чем скакать с одной стороны канавки на другую.

Прохожие не могли пройти спокойно мимо Грифона, ведь у него было три верхних лапы. Люди прозвали его трехлапым грифоном. Многие приходили на мостик специально, чтобы посмотреть на него. Ведь он был единственным трехлапым грифоном в городе, поэтому и считался редким украшением архитектурного сооружения. Люди о грифоне знали очень мало, они и не задумывались, почему у него три верхних лапы. А это было совсем неспроста. Дело в том, что у Грифона были очень чуткие ушки, и их тоже было три штуки. Третье ухо, самое большое, располагалось на макушке и было похоже на корону или хохолок. Ушки были настолько чуткими, что улавливали разговоры, ведущиеся не только на улице, но и в городском транспорте и даже в расположенных достаточно далеко от мостика домах или в подземных переходах. Чтобы не засорять уши ненужными сведениями, Грифону приходилось закрывать уши на ключ. У каждого уха была специальная рука, которая отпирала специальный замок своим ключом, вытряхивала попавшие туда шумы, потом запирала ухо на замок и опускала ключ в свой кармашек, застегивая его на молнию. Это была очень важная операция, так как уши начинали сильно чесаться, когда они переполнялись шумами.

Люди же считали вытряхивание накопившихся звуков простой забавой и бесцеремонно разглядывали Грифона, громко комментируя его действия.

– Гляди, Трехлапый что вытворяет!

– Ничего себе – всеми тремя лапами чешет уши.

– Эй, Трехлапый, может тебе ёршик подарить?

Иногда были комплименты. Например, в таком роде:

– Вот ведь ни на что не похож, а как ловко лапами орудует.

Грифону было обидно, что к украшению города обращаются в таких выражениях. Он понимал так: украшения ценят, а не потешаются над ними. Он видел в этом большую несправедливость.

Чтобы не вызывать насмешек, большую часть дня он сидел нахохлившись и прикрываясь с головой своими крыльями. Они служили ему плащом. Под этим плащом он прятался от обывателей и от непогоды. Уйти от насмешек он не мог, надо было работать, а вот закрыться можно было. Правда, ему хотелось распрямиться и даже взмахнуть крыльями, но попробовав раз это сделать, он получил целую очередь насмешливых советов, как курице нужно летать.

Иногда он работал и ночью, в основном в праздники. Обыватели любили фотографироваться на фоне грифона. Они толкали его снизу палками, думая, что он спит, и требовали высунуть голову.

Иногда он потихоньку, из-под крыла, наблюдал за теми, кто действительно пришел полюбоваться большой необычной птицей-зверем. Они стояли и просто разглядывали его удивленными глазами. Бывало они спрашивали:

– Может, сфотографируемся?

Он выглядывал из своего укрытия и то ли урчал, то ли посвистывал. Это были редкие кадры.

После работы Грифон мчался домой, вернее, сгруппировавшись, катился кубарем. Следить за дорогой ему помогал третий, потайной, глаз, который открывался в любом месте его тела, в той части, которая на данный момент вращалась меньше всего. Сильный хвост служил ему и рулем и тормозом. Остановить или догнать его обывателям было невозможно.

Грифон жил в красивом, как и большинство строений этого города, доме. Его соседями были сфинксы, львы, грифоны, русалки и другие живые фантастические и нефантастические украшения города. Прикатившись домой, Грифон ловко запрыгивал по ступенькам на свой этаж и находил около дверьи свой дневной паек. В музее любили украшения города и заботились о них. Понимали его и соседи по дому, ведь проблемы у них были во многом схожи.

Когда становилось холодно, украшения города работали в помещении музея. Горожане любили приходить сюда. Особенно людно было в зале, где помещались сказки, здесь можно было услышать, увидеть или прочитать даже самую новую из них. Люди торопились привести сюда детей. Ведь время бежит быстро, и может вырасти человек с бедным воображением или с ленивым мозгом, или даже с пустым сердцем. Да мало ли что может произойти с человеком без сказки!

В помещении музея смотрители не позволяли насмешек со стороны посетителей. А вот грифонам и их коллегам можно было свободно перемещаться по залам и заниматься любимыми делами. Это было замечательное время года. Хочешь, чувствуй себя украшением города, а хочешь – просто грифоном, например, играющим в прятки со львами.

Казалось бы – уж здесь-то можно распрямиться, но в залах музея было недостаточно пространства, чтобы распахнуть во всю ширь мощные крылья Грифона. Да и работники музея просили его не делать этого, чтобы не повредить другие экспонаты.

Грифон был просто в отчаянии: мечта о том, чтобы стать настоящим украшением города, которая жила в нем, не давала ему покоя, а он не знал, чем помочь ей.

В этом городе жил мудрый человек, Грифон нашел его и пригласил в музей. Умнейший пришел, и Грифон его спросил:

– Я знаю, что люди приходят на меня посмотреть, но их привлекают только особенности строения моего тела, которые они считают смешными, и потешаются надо мной. Разве так люди реагируют на красоту?

– Ты очень хочешь стать украшением города?

– Очень.

– Я перенесу тебя в страну Грифонию, где твоей мечте будет дышаться свободно. Ты совсем подготовил себя к этому путешествию, только закрой глаза.

Грифон зажмурился. Когда он открыл глаза, то с удивлением увидел, что ничего не изменилось. Он стоит на своем мостике, вокруг всё те же дома и улицы. Вот люди идут по своим делам, вот какой-то грифон катится кубарем прямо к нему на мостик. Этот грифон остановился, присев на хвост, и поприветствовал нашего Грифона всеми тремя лапами. «Трехлапый!» – обрадовался наш Грифон. Он радостно замахал в ответ своими тремя верхними лапами. Незнакомец покатился дальше.

Все-таки здесь было по-другому! Грифоны не были редкостью, даже трехлапые. Люди не обращали на них внимания. Все спокойно занимались своими делами. Грифону захотелось расправить крылья, что он тут же, не задумываясь, и сделал. Они оказались большими, он подпрыгнул, взмахнув ими, и оторвался от опоры, на которой стоял. Этот краткий миг невесомости привел Грифона в восторг. Какое небывалое чувство свободы! Разве так может быть с ним? Получалось, что – может. Он снова подпрыгнул, взмахнув крыльями. Потом громко рассмеялся, представив себя со стороны:

– Петух! Совсем петух!

У него было хорошее настроение, хоть он и устал. Как все оказалось просто.