Правильный двор

Теперь наш Грифон прикатывался на работу с удовольствием. Однако со временем ему стало опять казаться, что мечта ускользает от него. Если трехлапый грифон – не редкость, то почему именно он может считаться украшением мостика? Что же есть в нем такого, что все соглашаются с этим?

– Я СВОБОДНЫЙ трехлапый грифон! – говорил он себе.

Да, конечно, то, что он – свободный, является для него достижением. А зачем людям приходить на мостик, если полюбоваться свободным трехлапым грифоном можно где угодно?

И, наконец, он догадался, почему ему так хочется научиться летать. Это будет по-настоящему красиво! Завораживающе красиво. Жители города будут любоваться украшением мостика. Теперь он не просто прыгал и махал крыльями для хорошего настроения, а тренировал мышцы и учился летать. Постепенно он стал подниматься все выше, а потом уже парил в воздухе, а не катился колбаской, чтобы добраться туда, куда ему требовалось.

Глядя на него, и другие грифоны научились летать, но наш Грифон был первым. И в этом было все дело. Другим грифонам в мечтах нужно будет открывать в себе новые таланты, а этот уже открыт и подарен всем навсегда.

Если у тебя есть мечта, даже не обязательно большая, но обязательно светлая и сильная, то путь в свою страну Грифонию, в страну, где ты перестанешь бояться трудностей и ошибок, тебе открыт. Светлая мечта – та, которая не приносит вреда ни тебе самому или самой ни другим. А сильной мечта становится тогда, когда ее хозяин или хозяйка делает все, чтобы она исполнилась, а не просто размышляет о своей мечте и ищет оправдания своему бездействию: то кто-то мешает, то кто-то не помогает. А мечта тем временем становится сиротой. Хозяин ее бросил. А ведь мечта ведет человека по жизни.

Если у тебя есть светлая и сильная мечта – добро пожаловать в страну Грифонию. В страну, где мечтать и пробовать свои силы – нормальное состояние человека.

Олёха-Скомороха или страшная сказка

Олёха-Скомороха прилетела! А что ей не прилететь: тельцем она тщедушна, на подъём легка. Ухватила за подол свою широкую юбку солнце-клёш, растянула в обе стороны – чем не парус! Подпрыгнула, поймала восходящий поток и поднялась вверх. Ой, да вы еще не знаете, кто она такая? А вот мы у нее сейчас спросим.

«Я Олёха-Скомороха, сказочница и повелительница сказок. Хлопотное это дело – сказки рассказывать. Много их у меня кучкуется. Вот Листопадничек в моем солнце-клёше запутался, дурачонок маленький. Расскажу про тебя, как время придет, не бойся. А из кармана кто выглядывает? Покажись-ка, что прячешься? Ой, да вас тут двое! Никак Репешок и Бархатные ушки. Да, они самые – приятели-непоседы, опять что-нибудь придумали. Вот Коза- Дереза, та поодаль держится. Характер у нее серьезный, вон рога-то как блестят! Так на солнце и играют стальным отливом. Одно слово – Оборонительница. А котов, котов – не перечесть! Вон два матерых кота-соседа, а рядом на дереве Котельнька-коток на солнышко щурится, а Черный кот Зеленые глаза машет нам лапой. А то, глядишь, сам Мороз Инич пожалует или конные заедут – царевич Иван да настоящий Принц на белом коне. А вот Грифончик о трёх лапах голову под крыло спрятал, загрустил опять. Ну, что тебя, неугомонный, озадачило, какая задумка покоя лишает? Погоди, разберемся мы с этим делом. Ой, всех и не перечесть. И каждый так на глаза и норовит попасть Скоморохе-то. Тють! Тють! Ух, вы мне. Одно слово – шебута. Общаться хотят. Кабы не они, сидела бы себе Олёха на пенсии, слушала свое любимое радио да иван-чай попивала. С душистым степным медом. Или цикорий со сливками тахинной халвой закусывала. Ибо сластёна Олёха наша. Вот такие дела».

Летит как-то Олёха и внимательно по сторонам зоркими глазами поглядывает: не затосковал ли кто без сказки. А это не важно – мал ли, стар ли – душа-то она сказку просит.

– Эй, Олёха-Скомороха! Лети сюда! Мой сынок Егорка не спит, просит страшную сказку.

Это молодая мама Скоморохе с балкона машет.

Олёха сложила солнце-клёш и спланировала на балкон:

– Здравствуй. Ох, и забрались же вы! Где Егорка, который сказку просит?

Олёха ступила в комнату:

– Ты Егорка?

– Я – мальчик оторопело глядел на нее, появившуюся на 22 этаже через балконную дверь.

– Олёха-Скомороха от царя Гороха – по-военному чётко отрекомендовалась она, лодочкой протягивая мальчику жесткую ладошку. – Повелительница сказок.

– Гороха? – переспросил мальчик.

– Да никакой он не царь, тааак – она поморщилась, – больше прикидывается. Не о нем речь. Ты зубы почистил?

Она ткнула пальцем мальчика в грудь.

– Нет, – честно сознался Егорка.

– Марш в ванную и почисти, как следует. Проверять буду. Да пошевеливайся, сказка ждет.

Она уютно уселась в кресле, расправила солнце-клёш:

– А я пока горло прочищу. Сказка страшная, тут ни словом сфальшивить нельзя. Либо перепугаешь, либо недопугаешь, одинаково: дела не будет, – улыбнулась она маме мальчика

Он прибежал и широко раскрыл рот.

– Прекрасно, – улыбнулась Олёха, – хорошо умеешь зубы чистить. Береги их, а то будет, как у одной сладкоежки, – полтора зуба в два ряда. Да не о ней речь.

– Есть страшная сказка. Очень страшная, – печально начала Олёха. – Такая страшная, что и во всю ночь не уснуть. Вам обоим.

– Может, не надо, – подала голос мама мальчика?

– Надо. Взрослеть-то собираетесь? Да и сказка хорошо кончается, если доживем, – прищурилась Олёха.

– Ложись-ка, Егор, поудобней да глаза закрой. Всё покажется перед тобой, как на экране.

И она рассказала страшную сказку. Она называется «Оранжевый ключ».

В одном городе жила женщина. Её маленькая дочь заболела. Когда врачи печально покачали головами, ей приснился сон о том, что мальчик Егорка принесет бутылочку с лекарством для девочки. Он пойдет туда, куда его глаза глядят. И они приведут его к источнику с целебной водой. Только надо успеть зачерпнуть ее, пока солнце только восходит и не целиком показалось над горизонтом. В это время из родника бьет оранжевый ключ. Если опоздать, то ручей быстро пересохнет.

Она нашла мальчика Егорку и пришла к нему с девочкой на руках. Потом объяснила ему все, и девочка протянула Егорке пузырек для лекарства.

На следующее утро мальчик встал рано – только небо заголубело, а земля всё ещё была покрыта синей мглой. Он зажал в руке склянку и перешагнул порог подъезда. Улицы были пустынны, вокруг не было ни души. Мальчик не узнавал свой город. В зловещей тишине было слышно, как скрипит песок под его сандалиями. Одичавшие собаки с желтыми оголенными в оскале клыками держались поодаль. Они сбивались в стаи и, разрывая тишину злобным рычаньем, устраивали кровавые разборки между собой. Мальчик старался на них не смотреть. Он обогнул мусорные баки, из-за которых послышался тоскливый длинный вой, от которого похолодело в груди.

И он побежал, куда глаза глядят, стараясь обогнать свой страх. Егорка всё ускорял темп и мчался вперед, что было сил. Всё замелькало, а он бежал и бежал вперед. Наконец, он совсем выдохся и перешел на тяжелый шаг.

Вдруг мальчик замер на месте. Впереди громоздился дремучий лес. Мрачно стояли вековые дубы, не пропуская едва забрезжившего солнечного света. Он оглянулся – дороги назад не найти, туда его глаза не глядели. Он снова повернулся к лесу, от которого пахнуло плесенью и затхлостью скользкого холодного подземелья. Дубы заскрипели… зубами! и зловеще зашептали на разные голоса:

– Иди сюда, сюда, сюда, мы съедим, съедим, съедим.

Из глубины чащи глянули и стали тут и там зажигаться бордовые огоньки. Зажигаться попарно. Волки? Нет! Это были паучьи глаза. Он увидел прямо над собой крупного черного паука, свисавшего с рваной паутины. Пара его глаз горели хищным пожаром, и он спускался все ниже и ниже. Ноги стали ватными, колени мальчика подкосились, он опустился на корточки и крепко обхватил голову руками, закрыв глаза. Егорка чувствовал, как в нем высокой нотой растет нестерпимый крик: – «Мааамаааа!!!». Казалось – он сейчас разорвет его голову.

И когда сдерживать крик отчаянья было уже почти невозможно, Егорка услышал тихий участливый голос девочки:

– Тебе страшно, Егорка?

– Очень-очень-очень! – исступленно зашептал мальчик.

– А мне еще страшней, – печально продолжала она. – Я боюсь, что ты не придешь… совсем… никогда.

Голос ее таял и таял. Егорка крепко сжал пузырек, который держал в руке:

– Она же ждет! И минуты ее утекают. Успеть до рассвета! Нет, девочку он в обиду не даст и так просто не сдастся.

Егор открыл глаза, поднялся и увидел молодой побег какого-то дерева, похожий на длинный прут, торчавший из земли. Он одним махом вырвал его с корнем, поднял высоко над собой и, со свистом вращая им над головой, как пропеллером, помчался вперед, не разбирая дороги. Дубы сами, нехотя, кряхтя и скрипя зубами, расходились по обе стороны от него, образуя просеку, затягивающую мальчика вглубь чащи. Егорка свистел своим кнутом и отчаянно хлестал всю нечисть, вылезавшую на его дорогу. Он кричал, но теперь это был боевой клич.

Вот небо посветлело, и в им освобожденном пространстве мальчик увидел ручей, беззаботно скакавший по камушкам и розовеющий в малиновых лучах восходящего светила.

Егорка быстро опустил склянку в студеную струю родника уже ставшего оранжевым. Затем выхватил пузырек из воды, крепко ввинтил крышку. Пузырек горел мощной силой солнечного света. Мальчик поднял его над головой и, освещая себе дорогу, уверенно двинулся в обратный путь.

Лес внезапно закончился, и ему навстречу вышла мама со своей девочкой на руках. Её головка беспомощно повисла на материнском плече. Егорка вложил в слабую ручку волшебный пузырек и поднял его к губам малышки. Она выпила до дна оранжевую силу Солнца. Потом слезла с маминых рук и побежала вперед, весело и звонко смеясь, прямо, как колокольчик его старого велосипеда. Мама поспешила за ней, благодарно улыбнувшись мальчику, а он помахал рукой им вослед.