Никто не нужен больше мне.
Только она. Пошли все в пекло и подальше!
Но ты в Силирию вернешься…
А дальше надо как – то думать.
Пройдет век, два, – потом решаем,
Кто будет после Фердинанда,
Который умер на глазах твоих».
И голову я опустил под взгляд отца.
Пусть лучше будет труп в гробнице,
Чем новые наследники на троне.
Решил я так. Ох если бы она из мертвых
Ко мне вернулась!!! Тогда да.
Тогда хоть десять сыновей.
А так – не стоит… Боль утраты
Навеки в сердце поселилась.
Сказал Миней, – ему никто не нужен,
Хотя супругу потерял, —
Мою мать, и тут же сразу принялся толкать
Меня к женитьбе через век.
Нехорошо. Нельзя так.
Ранимый я насчет утрат.
Похоронить родного сына, —
Нет хуже смерти участи такой.
«Ты не сказал, куда ушел, когда вернешься.
Кругом Россия, люди любопытны.
А любопытных не люблю».
Разговорились мы, повспоминали все, что было.
Я загрустил, сынулю вспомнив.
Это навеки. Это боль.
Чего боялся, то случилось. В России шла война.
Меня и в армию призвали. Пришлось пойти.
И мы пошли. Покинув дом.
А на войну мне очень не хотелось.
Хоть я бессмертен, – жить хотел.
Голову срубят – и нет мне жизни.
Но царь меня идти заставил.
Там я понравился ему: стал командиром.
А я командовал блестяще —
Мой полк врагов, как мух, громил.
И шведы злились, но потом…
Потом какой – то командир
Чушь принялся плести лихую.,. про меня.
Он наболтал, что я изменник,
И швед, и лодырь, и бездельник.
Что заговорщик я вообще.
Царь приказал меня схватить, рассвирепев,
И за решетку посадить. Сразу меня арестовали.
И хорошо, что на галеру не сослали.
Закрыли в крепости – впрям в Петербурге.
Шел тысяча семьсот восьмой год.
7
Я просидел там, но недолго. Мне надоело.
Не ел еды, не пил воды.
Я на кровати почивал,
За столиком я пировал, коли хотел.
А вечером и по ночам я пел,
Посиживая на кровати, любуясь сквозь решетку
На питерский закат.
По вечерам очень красив Санкт – Петербург.
Я по ночам охранникам спать не давал.
Я пел. И про любовь, и про свободу.
Про Силирию. И про погибшую семью.
Но не плакал у решеток…
В тюрьме я жизнь переносил. И убежал.
Но как удрал?
Однажды я сидел и думал,
Как выскочить и убежать. Решил вконец.
Когда ко мне зашел охранник,
Чтобы проверить обстановку,
Я убежал, прошмыгнув в дверь.
Охранник кинулся за мной.
Я побежал по коридорам,
А после кинулся в Неву…
А Петр Первый? Он как узнал о сем побеге, —