Опустив вилы.
А вилы – это зря…
Я ощутил от этих слов ком в горле.
Царь Петр? Но я же Император!
Потом собрался и подумал: я тут никто,
И даже не правитель…
В том нулевом году в веку восемнадцатом
Жил Петр Первый и не в Петербурге.
В Москве, в Кремле. Романов.
Он ненавидел град – столицу.
Я также на терпел Москву.
Вернемся к тому домишке, где мы были.
Люди ушли, а вместо них
Царские слуги появились.
И приказ дали идти за ними.
Они меня и повели, аж под конвоем,
К своему царю. Я еле шел…
Моя спина страшно болела.
Но я терпел, а кровь текла,
Следы кровавые остались…
И на ступенях Кремля они сияли
Огнем холодным… Огнем болевым.
И голову тут понурив, я к трону подошел,
Встал на колени.
Не смел и на царя взглянуть.
И речь услышал в тот же миг:
«Вот этот отрок оказался
В гнилой избе в сию грозу,
Как с облаков свалился,
Еще и говорит, что жил давно там.
Царь – Государь, ты пореши,
Как быть с мальчишкой».
Сказал мне Петр:
«Кто таков»?
«Я иностранец»… – я шепнул,
Терпя чудовищную боль
От своих крыльев.
«Красив ты, щеголь. Сколько лет»?
«Мне тридцать пять». «Юнец еще ты,
Но мужчина».
«Царь – Государь, что это за страна»?
«Это Русь наша. Ты здесь впервые»? —
Спросил Петр. Я кивнул.
А сам подумал: «Добрался, куда надо».
«Какой же год сейчас стоит»?
«Ну тысяча семисотый».
«Ах, Государь. Вели сказать:
Со мной друзья мои. Я должен после
К ним вернуться».
«Ну хорошо, иди. Бояре! Отрока увести отсюда»!