Середина Жизни

Незадолго до моего прибытия: кто-то вернул один билет на мой поезд. Что и говорить: несказанно повезло.

Она назвала цену: столько-то марок, столько-то пфеннигов. Я выдохнул, расплатился – я был спасён.

И сев на поезд, заручившись всегда отныне покупать билеты наперёд – умчался из волшебной Европы – в дом, который для меня всё равно оставался милее.

Глава 26

Жертвы обстоятельств

В былые времена: люди не знали ничего; даже того, что они – ничего не знают. И люди, которые хоть что-нибудь знали – учёные – без конца потешались и смеялись над человеческим невежеством и глупостью.

Сам я – подобно учёным древности – в тайне смеялся над той кромешной тьмой, что царила в головах у просто люда. За это – судьба подточила на меня зуб; и вскоре со мной произошла история, после которой смеяться можно было надо мной. Хоть и мне – было вовсе не до смеха.

Вернувшись из Германии – я стал таранить двери главного архитекторского управления, чтобы они выдали нам разрешение на строительство церкви. И тем не менее: то по одному, то по другому поводу – меня всё время отправляли обратно, давая понять, что всё далеко не так просто, как я себе представлял.

А пока чиновники покачивали головами, я решил больше времени уделить самой земле, в надежде, что нам всё-таки когда-нибудь разрешат строить на ней.

Тем временем: наша община увеличивалась; и из дома подруги Ирины Николаевны – мы вынуждены были переселиться в дом самой Ирины Николаевны. Для нашей старосты – это была ещё одна возможность в который раз продемонстрировать свою бескорыстность и верность общине; к тому же, она надеялась, что ежедневные религиозные службы у неё под крышей – заставят её сына – алкоголика-безбожника – хоть на пару минут задуматься о культуре и высшем предназначении. А это значило бы, что её сын – может быть спасён – пусть даже в мыслях.

И всё же, мы с Ириной Николаевной не теряли надежды когда-нибудь эту церковь построить. Но начинать, как всегда, нужно было с малого; и я предложил Ирине Николаевне внимательнее присмотреться к самой земле.

– Даже если бы нам разрешили бы здесь строить, – я указал на многочисленные неровности и впадины на нашем пустыре, – сделать этого мы всё равно не сможем – нужно выровнять всю землю.

– Ну, так выровняйте.

Действительно.

Но для начала: нужно было как-то оградить нашу землю – поставить ей чёткие границы, которые бы показывали, где начинается и где кончается наша земля.

Я решил очертить границу с помощью бутовых камней – промышленного материала, сравнительно невысокой цены. Я как раз жил неподалёку от карьера, где этот бут можно было достать. Я выложил свою идею общине и всем она более-менее пришлась по душе. Я взял наши общие деньги, которые мне выдала община – пошел в кассу карьера и купил там сто-пятьсот килограмм бута, который собирался выложить по границе строго очерченной линией, а после – использовать в качестве строительного материала самой церкви. Всё это казалось мне довольно разумным; да и операция прошла довольно гладко. В конечном счёте, я потратил на бут из карьера все деньги, которые выдала мне община – и получил вместо них талоны на получение своего товара.

Тем временем: в СССР бушевал кризис, в той или иной степени, затронувший каждого жителя этой необъятной страны. Но обвал несуществующей экономической мощи нашего государства – это было ещё полбеды. Во всех её уголках (большей часть, в западных), одна за другой, взрывались волны революций.

Кое-де, в Прибалтике, к примеру: люди нанизывали свои советские паспорта на острые прутья краёв забора, тем самым, находясь в трезвом уме и ясной памяти, лишали себя конституционного права называть себя гражданами этой страны и провозглашали себя жителями той или ной независимой прибалтийской республики: то Литвы, то Латвии, то Эстонии. Кое-где: люди просто шептали друг другу, что хотелось бы видеть на улицах флаг своей страны и иметь собственное правительство, свою историю, свой язык, свой путь.

Мне – было абсолютно всё равно, какой у меня будет паспорт. Мне было не так важно: живу я в СССР или в Украине; я просто хотел жить, достроить свою церковь и получить свои бутовые камни, за которые я заплатил. Но когда я пришел на карьер, то находившийся там рабочий сказал мне, что мои талоны дают мне право только на получение бута – а вот забрать-то как мне его?! Мои талоны – не давали мне права получить грузовики, которые бы перетащили тонны бута из одного места в другое – не в руках же мне тащить эту гору камней?! А денег у меня – не оставалось даже на одну машину.

Дурак! Мог бы хоть спросить в кассе: даёт ли этот талон так же право получить машину, чтобы вывести своё сокровище с карьера. Но, разумеется, я этого не сделал. Мог ведь поступить по-разумному; но сделал всё так, как это мог сделать только я. Материал у меня был; но никак я не мог его забрать.

Делать нечего: пришлось ждать, пока в общем капитале общины наберётся достаточно денег, чтобы взять в аренду хоть несколько грузовиков и перетащить весь этот бут. Чёрт с ним! – я уже был готов заплатить деньги из своего собственного тощего кармана преподавателя в институте, если понадобится.

Но моя глупость – снова щёлкнула меня по носу. Когда я собрал минимальную необходимую сумму – карьер, где лежал мой бут – разорился. И все мои талоны стали стоить не больше бумаги, на которых они были напечатаны. Я потерял весь свой бут.

– Тьфу ты, – сказал я, – да что ж это такое?!

И пошел домой. На следующий день: оградил всю территорию самым обыкновенным рвом. Почему я раньше не мог этого сделать? Не знаю.

Меня разрывала совесть и стыд перед всеми этими стариками, которые доверили мне свои деньги, которые я так нелепо растерял. Я – просто не смог сказать им, куда делись все эти деньги, которые я, якобы потратил на бут. Я – просто выполнил свой долг перед ними и оградил нашу землю чем-то – пусть и рвом, а не камнями. В конечном итоге: какая им разница?! Все ведь они и сами знают, в какой стране мы живём.

После этого инцидента: я стал замечать, что все члены моей общины на меня как-то странно посматривают. Я старался делать вид, что ничего не замечаю; и долгое время действительно не мог разобраться в причинах столь неожиданного количества косых взглядов. И только спустя ещё полгода: я понял, что они стали подозревать меня в том, что я – присвоил себе их деньги. Ведь им я – так ничего и не рассказал.

После этого: мне оставалось только ударить себя по лбу и обругать: взрослый человек, в конце-то концов! – а ведёт себя как ребёнок.

И, тем не менее, я успел вновь завоевать уважение общины; но всё равно этот катастрофических промах с бутом, где я пожадничал с его количеством и совсем не подумал, как я буду его перевозить – ещё долго не выходил у меня из памяти.

И даже не смотря на все неловкости, можно вывести из моих ошибок одну простую добродетель: если хотите преуспеть – то никогда не делайте так, как я.

У меня не получилось стать хорошим примером; но показать себя символом того, как поступать не нужно точно и наверняка – я ещё успею.

Глава 27

Соната Пирамид

Пока внутренне положение в моей стране катилось ко всем чертям – моя собственная жизнь только начинала потихоньку вставать на ноги.

Тем временем, мне исполнилось сорок пять лет; я встретил рождение новой нации и только начинал играть в эту жизнь интересно.

Вырученные из поездки в Румынию и прочие мелкие торговые поездки деньги – составили ровно ту сумму, которая нужна была мне для нового путешествия. На этот раз: меня ждал Египет – эльдорадо контрабандистов; минимум таможен, минимум цен, максимум прибыли. Меня и прочих моих товарищей, умеющих серьёзно подойти к этому делу – оно должно было обогатить раза в два.

Внешне: это был самый заурядный тур в страну песков и пирамид; вот только туристов в нём здешние достопримечательности – привлекали лишь в последнюю очередь.

В самолёте я сидел с одним товарищем, с которым мы были одних взглядов на жизнь; мы быстро нашли общий язык, а вскоре даже выяснилось, что жить мы будем в одной комнате и скупаться у одного и того же оптовика. Не раз мне приходилось уже сталкиваться с такого рода людьми; они смотрят на окружающий их мир только сквозь объективы фотоаппаратов и считают, что свет существует лишь для того, чтобы быть заснятым и изученным ими. То ли я так притягивал их, что они находили меня повсюду, даже в столь отдалённых от моего дома местах; то ли я, сам того не ведая, откапывал в каждом своём новом знакомстве те или иные качества, которые мне так нравятся?!

Наш отель стоял между окраинами Каира, перетекавшими в городские трущобы и центром города. Он оказался настоящим клоповником – впрочем, иного мы и не ожидали. Чтобы проводить там как можно меньше времени, я заручился выжать из этой поездки все соки: максимально насладиться Каиром и пирамидами; и как можно выгоднее закупиться товаром. Даже самые пессимистичные планы – обещали мне отличные выходные.

Однако первая же ночь в отеле: была полной арабских кошмаров: отвратительные условия для сна и рой жуков – сделали своё дело. Хоть мы оба с моим сожителем не выспались – на следующий день он предложил мне не терять времени зря (в сущности, я никогда его не терял) и отправиться в путешествие к пирамидам, которые, как нам кто-то сказал – находятся в черте города.

Сказано – сделано. Мы вызвали такси; убедились, что водитель более-менее говорит по-русски и сказали ему ехать к пирамидам. Он назвал цену – двадцать долларов – и мы сочли её довольно приемлемой. Однако привёз он нас вовсе не к пирамидам – они ещё были далеко за горизонтом. Машина остановилась посреди улицы и больше не двигалась с места.

– Эй, что случилось? – крикнул с заднего сидения мой спутник и сожитель.

– Видите вон тех людей, – он указал на какую-то толпу впереди, – эти люди занимаются транспортом до пирамид. Они вам помогут. Я не могу дальше ехать. Всего хорошего вам. С вас двадцать долларов.

Скрипя зубами – нам пришлось отдать ему две десятки. Бросивший нас на произвол судьбы таксист укатил в неизвестном направлении, пуская облака чёрного дыма; а мы – стали неуверенно плестись в сторону каравана.

Там, нам сообщили, что нам – очень повезло. Оказалось, что у них остались как раз нужные именно нам лошади, чтобы добраться до пирамид и что мы должны непременно отправиться туда, если хотим всё успеть. Для нас они сделают исключительно выгодное предложение: по десять зелёных с носа и лошади наши.

– Что вы хотите этим сказать? – переглянулись мы, – мы не умеем ехать верхом – ни разу не пробовали.

– Не бояться; это легко. Мы дать проводника, что привезти вас к самим пирамидам через сфинкса, да, и обратно.

Я уже думал отказаться – идея с лошадью уж больно сильно мне не нравилась. Но раз уж мы потратили столько сил, времени и денег на это – то мы всё же доберёмся к этим проклятым пирамидам – даже если для этого потребуется скакать верхом на лошадях по пустыне.

Впервые оказавшись в седле, мы, разумеется, чувствовали себя неловко; нам казалось, что наши лошади идут как-то не так и, уже чего доброго, только и думают о том, как бы скинуть на землю своих всадников. Проводник наш, который держался в седле лучше, чем на земле – только смеялся над нами и кричал себе в спину, где мы тянулись за ним:

– Быть уверенным, туристы! Кони чувствуют вашу смелость и сила. Нет уверенность – нет всадник. Быстрее ехать, туристы! Хо! Хо! Хо!

Через какое-то время: мы уже ехали прямо и надёжно. Это – действительно оказалось гораздо легче, чем мы думали.