Мы остаёмся жить

Я рассмеялся – так искреннее, как давно не делал этого.

– Конечно – до конца. Ведь ты будешь одной из тех немногих смертных, которые увидят истинное чудо – конец пути двух бессмертных.

– Нет, я не хочу, чтобы ты умирал.

– А я и не умру. Я просто исчезну – навсегда.

– Снова улетишь на Марс?

– Дальше. Так далеко, что даже свет туда не долетает. Всё идёт и всё проходит. А для меня нет большей радости, чем знать, что я исчез, оставив после себя свою историю, которая проживёт намного дольше меня в чьём-нибудь сердце и памяти. Это – наивысшая награда, которую мир только может преподнести тому, кто жил в нём. Слушай, давай вернёмся в ресторан к тому мерзавцу и я ещё немного поговорю с ним насчёт некоторых деталей. Уверен, что мы с ним как-нибудь сможем договориться, найдя компромисс. Тогда, у последней части этой истории будет не один, а целых два рассказчика.

Я взял её за руку и повёл за собой. Дверь ресторана распахнулась перед нами. Над столицей печальной республики собирались тучи, угрожая прохожим дождём. Внутри снова были посетители, как ни в чём не бывало, ели булочки, запивали кофе. Те несчастные, что не прихватили с собой зонтик, рисковали стать пленниками стихии и остаться внутри. Но никто из них даже не догадывался, свидетелями чего они так случайно стали благодаря своей неудаче. Никто из них даже не подумал взглянуть на столик для троих в самом углу, где происходила история.

Пожар Третий

Из всех отважных мужчин, ворвавшихся в тот день в «Дом Марса», как кричали со всех экранов и писали во всех новостях, не выжил никто.

Будто само зло спустилось с небес и убивало их одного за другим, безразличное к пулям. Это были идеальные новости – из разряда тех, которые следовало бы держать в секрете. Красные браться удовлетворили свою жажду крови; голубые получили доказательство того, что они – истинные поборники зла, которое олицетворяли собой марсиане.

Я не помню, как это происходило в деталях, потому что от моих рук один за другим гибли люди, не способные ничего противопоставить бессмертию. После этой трагедии, все её подробности я старался выкинуть из памяти. Но именно в разгар этого сражения (или бойни) я вспомнил о своём основном задании на Терре, которое поручил мне Марк; мне стала ясно, что нужно делать. А так же я понял, что всё это время ошибался и теперь все мы находимся в смертельной опасности.

Мне нужно было выследить и убить человека, множество раз бывавшего на Марсе и представляющего угрозу всему нашему делу. Неизвестно, сколько всего он успел разузнать, пока проводил годы среди марсианских рабочих, а затем и в рядах красных друзей. Но ясно было одно: его роль могла оказаться решающей в грядущей войне. Нам было известно про него только то, что он существует. И, видимо, только меня сочли способным выполнить это задание, потому что обо мне достоверно известно не намного больше. Агент врага нашел меня первым – самым первым на всей планете, к тому же, оказался не в меру болтливым. Он тоже был бессмертным, а потому даже я ничего не мог с ним сделать. Разве что, я не оставлял надежды с ним договориться.

После этой битвы, он недолго пробыл вместе со мной; а точнее, не больше промежутка времени, достаточного, чтобы сказать: «Ты, видимо, забыл обо всём, о чём мы с тобой так душевно болтали. Ну и расслабился же ты, пока меня не было. Видимо, даже и думать обо мне перестал. А я вот тебя не забывал. Ладно, чего говорит, мы ещё с тобой встретимся, хоть и не при таких непринуждённых обстоятельствах. Ты помнишь главное правило: только вместе бессмертные способны уйти из жизни; но не просто так. Звёзды должны правильно сойтись на небе, если тебя устроит такая метафора. А пока, до встречи, дружище; у нас ещё будет возможность поговорить. Вот мой совет: чаще оглядывайся по сторонам. И береги свой Марс – уж поверь, ему угрожает настоящая опасность».

С этого момента моя история может считаться закончиться. Но мне придётся добавить ещё пару слов. Впоследствии, я узнал, что подобные нападения совершались на все «Дома Марса» на всей планете в одно и то же время. Широкой гласности придали только мой случай, потому что он был особенным. Я ещё не знал, что остался последним марсианином на Земле – остальным послам и дипломатам с Марса повезло куда меньше. Я потребовал у правительства вернуть меня домой и усиленную охрану до тех пор, пока этого не произошло. Уверен, что вариант, в котором хоть один марсианских посол остаётся в живых, организаторы нападений даже не предусмотрели и пребывали сейчас в некотором смятении. Я решил воспользоваться этим и сбежать с планеты как можно скорее всеми возможными и невозможными способами, чего бы это ни стоило. Я должен прибыть обратно в Елену и сообщить о том, что происходит на Терре.

Что-либо менять было уже поздно – все до единой наши дипломатические миссии провалились. Марсу пришлось вступить на тропу войны с могущественным врагом. Мы отстояли свою независимость перед эксплуататорами. Теперь, нам снова придётся взять в руки оружие и защищать свою свободу у себя дома и тиранов. Наши враги скажут, что военных поход на Марс необходим, чтобы очистить Красную планету от террористов, незаконным путём взявших власть в свои руки. И снова мнения самого гражданина Марса никто спрашивать не стал. Когда же к марсианам начнут относиться так же, как и ко всем остальным людям? Видимо, только встав на защиту своих городов от захватчиков и разбойников с Земли, мы сможем что-нибудь им доказать.

Друзья Марса сорвали попытку повторного нападения на меня. Парламент Евросоюза проголосовал и, приняв нейтральную позицию в межпланетном конфликте, взял на себя обязанность моего безопасного возвращения на родину. Один человек ничего изменить не сможет – подумали наши враги и тоже позволили мне покинуть планету. Знали бы они, как ошибаются, то уничтожили бы города Евросоюза и их армии, но взяли бы меня. К счастью, мой корабль оторвался от поверхности, прошел орбитальную станцию и направился в сторону далёкого Марса.

С первых же минут по возвращении, я взялся за исполнение своих обязанностей, как всё ещё действующий министр обороны республики. Мне пришлось столкнуться с тем, что Марк, за время моего отъезда, не мог справиться с гражданскими проблемами и поручил это дело Томазу Торкеде. Мне пришлось исправлять его ошибки, отвлекая себя от своей основной задачи – защитить планету. Но кое в чём мне следовало отдать должное Томазу – он действительно был хорошим командиром и никто, кроме него, не смог бы возглавить нашу армию в эти тяжёлые времена.

Люди с древних времён создавали в своём мире двойственность: римляне и варвары, правоверные и еретики, богатые и бедные, капиталисты и социалисты, люди запада и люди востока, мы и они. Теперь, этот мир разделился на красных и голубых; марсиан и землян. Сколько бы времени ни прошло, всё остаётся таким, каким было раньше.

Отлично, дорогуша, у тебя вышла хорошая история. Конечно, говорить о том, что ты её закончил, пока рано. Но теперь, настало время узнать мою версию случившегося.

После уничтожения всех участников дипломатической миссии Марса на Земле, лицам, заинтересованным в стабилизации порядка на Красной планете, нужен был человек, который был бы самоотверженно предан голубому движению и знающий Марс достаточно хорошо, чтобы избежать катастрофических потерь в рядах миротворец во время проведения операции и не допустить стратегических ошибок на местности. Такой человек у них был. Я прожил на Марсе двадцать лет – не то, что бы очень много, но достаточно, чтобы служить своей земной родине правильно. После своего возвращения, я вступил в ряды красного движения и с большим удовольствием играл в шпиона на протяжении ещё многих лет, сдавая их тайны голубым. Теперь, когда я в достаточной мере доказал свою преданность, я с радостью принял их предложение возглавить карательную операцию.

Так мы с моим единственным братом оказались в разных лагерях, по противоположные берегам реки крови, пролившейся на Красной планете и разделявшей нас. Ох, сколько раз мне пришлось наблюдать за алым небом, темнеющим от людских страданий; полей, шумных от криков боли, ужаса и звуков войны. Увидев такое хоть раз, любой, хоть на Терре, хоть на Марсе, потерял бы веру в Бога; или начал бы верить, но точно не в его милосердие.

Мы прекрасно можем понять друг друга, даже если ты защищаешь тех, на кого я обязан скидывать бомбы. Ты можешь сколько угодно называть меня убийцей. Но я отвечу, что мы оба с тобой – спасители мира; ведь оказалось так, что от нас двоих зависит, что с ним будет и куда ему двигаться. Нам решать, жить ему или нет. Мы пили молоко разных матерей, но мысли у нас как у кровных братьев. Мы бессмертны, а значит, желаем блага, поскольку более всех остальных знаем, что такое боль. Просто, каждый выбирает для себя – кому именно это благо должно достаться. Может быть, для нас обоих было бы лучше, если бы Елена была разрушена, а Марс – вернулся бы в свой каменный рабский век. Может быть, под тяжёлой рукой земного вертухая Красной планете жилось бы не так уж и плохо.

В отличие от наших слушателей, представлять эту картину тебе не обязательно. Достаточно будет, если ты вспомнишь, что видел в тот день. Солнце – уже давно не самая яркая звезда на горизонте, а Землю не видно даже с вершины Марсианского Олимпа. По пути к Елене: десятки разорённых мелких городов – я сам настоял на том, чтобы начать наступление не с захвата столицы, а с обрезания путей снабжения сил марсианского сопротивления – мне было интересно, как вы будете защищаться. Так же, ты видел машины – о, ты не мог их не видеть, ведь мы так старались, чтобы каждый мог на них посмотреть. Тем, кто пережил то вторжение, земная фабрика смерти ещё долго являлась в ночных кошмарах. Они были забиты до отказа телами марсианских боевиков, на каждом шагу дающим нам сражения, не уступающим и пяди своей огромной планеты. Для Марса эти события выведены на памятных камнях; а для Земли – они по-прежнему остаются недоразумением и ошибкой.

Все марсианские корабли, пригодные для сражения в воздухе и космосе, мы уничтожили ещё в первый день вторжения. Тогда же – ваша судьба уже была предрешена, но вы не прекращали сражаться. Томаз Торкеда оказался хорошим воином, который хоть и проиграл все битвы со мной в марсианских городах, но делал это разумно и достойно. Но всё равно – сколько бы вы ни стреляли, для нас это было как слону укусы комаров. Мы могли тогда же, ещё из космоса, даже не высаживаясь на поверхность планеты, стереть с лица Марса все ваши города, обратив их в пепел; но я не позволил. Мои аргументы в зале советов были убедительными. Я объяснил, что уничтожив Марс подобным образом, мы бы вернули его в то состояние, в каком планета находилась ещё до колонизации. Каким трудом Земле далось освоение этой местности – страшно даже вспоминать. И сейчас, просто из-за кучки мятежников, нельзя терять то, что строилось столетиями, если у Терры ещё имеются хоть какие-нибудь планы по эксплуатации этой планеты в интересах нашего общества.

Геноцид марсиан, с последующим полным уничтожением населения, а так же разрушением городов – никому не был выгоден, даже кровожадной корпорации. Вместо этого, мы приняли решение сохранить марсианские жилища для тех, кто приедет сюда на смену мятежникам и кто возьмёт в руки их работу. Для жителей Красной планеты, пожелавших сдаться на милость освободителям, будут восстановлены те условия, в которых они жили до мятежа. Марсианская корпорация – не мясорубка; зачем ей убивать всех без разбору – особенно тех, кто умеет признавать свои ошибки. Марс был бы снова заселён – на этот раз, куда лучше прежнего. Земля так и трещит по швам от переизбытка ртов и рабочей силы, когда они так необходимы здесь. Только представь – как разрослась бы цивилизация на этой планете! Хотя, насколько я помню, вы хотели сделать то же самое, только без корпорации. Впрочем, не важно. В нашем плане победы, новые колонисты должны были отстроить разрушенное и восстановить производство – на этот раз, уже под более жёстким контролем, чтобы избежать повторного мятежа.

Возможно, у нас не хватит морских пехотинцев, чтобы в честной схватке сразить всех непокорных марсиан. Но мы ведь и не варвары; нам нет никакой нужды расправляться со всеми, к тому же с глазу на глаз. Нам известен древний, как сами войны, метод, который обеспечивает победу – это обезглавливание вожака. И тогда, вся стая разбежится и либо покориться сама, либо её легко будет придушить силой – а нашему брату больше и не надо.

В нашем случае, вожаком Марса являлся не ваш президент, Марк, вроде так его звали; если бы он был тем, на ком всё держалось, то в этой войне погибло бы в десяти раз меньше людей, да и сама она закончилась бы быстрее и легче. О, нет. Он, может, и был героем революции, но час его славы и силы давно прошел; и смерть его ничего не изменит.

Настоящим героем войны, безусловно, и для граждан, и для солдат – был ты. Поэт по имени Артур в своей поэме «Олимп» сравнивал тебя со всеми античными героями, отважными и смелыми, не робеющими ни перед чем. Людей, имеющих такого вожака, просто так не победить. К тому же, нам обоим известно, что избавиться от тебя попросту невозможно. Ты можешь в одиночку выйти против тысячи моих лучших людей; и тогда у меня в армии будет на тысячу человек меньше. Нет, бесполезно. Ты даже представить себе не можешь, как на военном совете я пытался объяснить то, что пытаться избавиться от тебя – пустая трата сил и времени. Они, как стадо баранов, отказывались это понимать. Но в конечном итоге, были вынуждены согласиться, что уж лучше, чем от тебя избавляться – нужно взять Елену – сердце восстания. Не оставить от этого гнойника камня на камне. Руины самого большого и прекрасного из марсианских городов – будут памятником и живым напоминанием о вашей самоуверенности и глупости для тех, кто будет жить на этой планете под руководством корпорации в будущем.

Синь Ченг Ши и Елена – два первых и самых густонаселённых города на этой планете, расположившихся по обе стороны Большого каньона в долинах Маринера. В военном совете долго шло обсуждение уничтожения всего живого в этой проклятой долине с космоса, с помощью бомбардировки. Не буду скромничать и скажу, что приложил титанические, сверхчеловеческие усилия для того, чтобы этого не произошло, в первую очередь, напомнив воякам-бизнесменам об убытках, которые последуют за подобным легкомысленным вандализмом. Ведь так называемый «Лабиринт Ночи» – в котором находятся долины Маринера, был и остаётся крупнейшей шахтой по добычи сырья, из которого производится чуть ли не половина всей земной продукции! Потеря подобного предприятия, а так же городов и селений в этой области – приведёт к космическим потерям и убыткам.

Сторонники «тотального уничтожения» привели аргумент, что вовсе необязательно уничтожать всё живое; можно выстрелить пару раз из «Большой пушки» по Елене, а Синь Ченг Ши и прочие населённые пункты оставить нетронутыми. Но я сразу сравнял с землёй подобные глупости – взрывная волна и осколки не оставят ничего живого в огромном радиусе. Нет никаких оснований пускать в расход Синь Ченг Ши, его граждан и предприятия, которые проявили большую лояльность к освободительным войскам, чем их соседи еленианцы.

Дебаты по этому вопросу длились дольше, чем планировалось, и намного дольше, чем позволял здравый смысл. Тем не менее, конечный результат меня искренне обрадовал, потому что я победил. Моё чувство гуманизма, иногда просыпающиеся в тиранах, ликовало. Мне удалось добиться того, что даже Елена не будет разрушена до основания. Все, кто будет находиться на территории города во время входа войск, будут расстреляны на месте, дома разграблены, памятники и важные здания – уничтожены. Но, в целом, этот город когда-нибудь получит возможность возродиться из пепла. Когда-нибудь – в одну из новых волн колонизации, на этот раз, более покорной. После падения мятежной столицы, все те мелкие очаги сопротивления по всей планете погаснут сами собой – у них не останется надежды. А если кто и продолжит борьбу – избавиться от них будет вовсе не так сложно. Терранская власть вновь восторжествует на Марсе, а корпорация будет спасена от банкротства.

Для выполнения это задачи, против защитников Елены будут брошены все силы освободительных войск. С высоты, с самой орбиты Марса, военный совет будет отдавать прямые приказы полевым командирам, имея перед собой полную панораму сражения. Чуть ниже орбитальной станции располагался небольшой флот, состоящий из трёх авианосцев, с тремя сотнями беспилотных бомбардировщиков и истребителей на каждом. Воздушные силы, разделённые на красную, синюю и жёлтую эскадрильи, будут обеспечивать огневую поддержку с воздуха пехоте на поверхности. С земли, с восточной и западной стороны, к городу приближаются две армии. Одной такой хватило бы, чтобы победить наверняка, но лучше перестараться, чем потерпеть неудачу из-за какой-нибудь случайности. Сотни танков, тысячи лучших бойцов и вояк со всех концов Терры, прибивших на другую планету и получающих неслыханные деньги за свою славную работёнку. И этому элитному войску, наступающему с двух сторон на земле и с воздуха, противостоит кучка вооружённых граждан, которых ведёт за собой пусть и бессмертный, но бессильный генерал.

Всё идёт по плану. Эта битва – как раз из серии тех, победа в которых празднуют ещё до грохота первых выстрелов. Что мы и сделали. Шампанское, открытое в честь успешного выполнения операции – я выпил, но немного, объясняя это тем, что не могу радоваться, пока этот проклятый город не лежит в руинах и не устелен трупами мятежников. К такому заявлению невольно отнесёшься с уважением и пониманием. Зная о моей безукоризненной преданности корпорации, мне было поручено важное и ответственное задание – управление ходом битвы в центре стратегических операций. Не в одиночку, разумеется, но основная масса обязанностей лежала именно на мне. Говоря точнее, я получил доступ к двум самым важным орудия освободительных войск: к «Большой пушке» и информации о перемещениях боевых групп. А информация – это и есть власть. И я с честью принял на себя все эти обязанности.

Человеческий мозг – по-прежнему остаётся совершеннее любого компьютера. По крайне мере, такова на данный момент самая прогрессивная идея из всех имеющихся на Терре. Ведь никто не отменял компонент творчества, не поддающийся ни одному компьютеру до конца. И моя творческая личность поклялась сделать всё от неё зависящие, чтобы остаться честной перед собой и корпорацией.

Вот оно, значит, было как. Хорошо. А вот я, тем временем, подготавливал Елену к осаде. Интересно, представляли ли себе герои-колонисты, основавший этот прекрасный город с красными колоннами и дворцами посреди пустыни, с какими трудностями предстоит столкнуться их потомкам в будущем и через что придётся пройти?! Возможно, это полностью наша вина. Если бы не наша горячая кровь, то Красная планета ещё не одно столетие оставалась бы собственностью Марсианской корпорации и никто из всех этих отважных людей не рисковал бы своей жизнь, почти наверняка обречённой. Кто ещё несёт ответственность за все эти страдания и кто как не мы должны понести наказание вместе с теми, кто эти несчастие нам принёс?! Но так же остаётся вопрос, который нам следует задать самим себе: а могли ли мы поступить иначе и не восстать?

Синь Ченг Ши не стал сопротивляться врагу – этот город не заслужил той участи, которая настигла бы его, окажи он бессмысленное сопротивление. Только Елена должна принять на себя этот удар. Верные революции граждане Синь Ченг Ши покинули город и перешли в Елену, после чего проход между двумя городами был закрыт.

Ни одно здание на Марсе не строилось, исходя из военных целей. Ни один город нельзя было назвать крепостью. Елена была уязвима и её слабости сразу же бросались в глаза. Но если первые марсиане были недальновидными и нерасчётливыми, то мне пришлось исправлять их ошибки, выстраивая защитные укрепления вокруг Елены с нуля. Этот город, в отличие от всех остальных, строился не просто как пристанище для рабочих и шахтёров. Здесь находились дома господ – дворцы, которые корпорация строила для своих менеджеров, исполняющих свой долг перед ней на Красной планете. Если бы Елена стояла на Земле, то ежегодно привлекала бы к себе миллионы туристов и была бы настоящей жемчужиной страны, которую бы украшала. Именно красоте и величию этого города поэты посвящали песни, а писатели придумывали разные казусы и убийства на его улицах; музыканты вдохновлялись ритмами его жизни, пышностью центра и контрастом окраин, а художники спешили запечатлеть его быстро меняющиеся пейзажи. В мирное время, Елена была оазисом посреди такой жестокой Марсианской пустыни; её местоположение ещё больше подчёркивало контраст – «Лабиринт Ночь» в котором стоял чуть ли не самый прекрасный из городов, который только строил человек.

Теперь, всё величие столицы, которое так трепетно и дерзко подчёркивали её архитекторы, одним махом свелось на нет, когда предстала необходимость защитить её жителей. Во время войны и правда лучше жить в холодном замке, чем в тёплом дворце. Линия обороны, возведённая второпях, не вызывала никаких чувств, кроме грустной насмешки. Они были огромными, но в сущности, бесполезными. На какое-то время, они могли бы остановить танки, но это нам всё равно не поможет. Всё оставшееся у нас в запасе время мы потратили на возведение этих гигантов, в тайне своих мыслей понимая, что никого из нас этот труд не спасёт. Я шагал вдоль оборонительных сооружений и разговаривал с людьми, идущими на смерть; спрашивал, готовы ли они к бою. Мне хотелось узнать, что они чувствуют – но было как-то совсем неловко спрашивать. Я примерно представлял себе их внутренне состояние; но и понимал, что никогда не испытаю ничего подобного. Ощущение приближающейся смерти, близкого конца – для меня, к сожалению, это звучит нелепо.

Кого знаю – к тому обращаюсь по имени; а кого вижу впервые – спрашиваю о нём. А вот меня – узнают все. Слава обо мне действительно двигается быстрее меня самого. Видимо, хорошая слава, потому что мне чаще улыбаются, когда я прохожу мимо, чем хмурятся.

Если присмотреться, то из окна обсерватории Елены можно увидеть Землю. Она меньше точки, оставленной самой тонкой иглой на листке бумаги. И всё же, её можно увидеть. Удивительно, как существа, обитающие на столь мелкой и безобидной пылинке, могут быть настолько кровожадными и беспощадными. Но мы остановим их. У нас нет другого выхода. Победить – это наш долг. Чаще всего, именно так солдаты отвечали мне. Но надежды у нас практически не оставалось.

О, как же я рад за вас, дорогие мои, что вы так отчаялись и что ничего у вас не осталось, кроме гордости за свою несуществующую страну. Конечно, это только ваше право, за что жить и за что умирать. Но наша обязанность – вернуть в колонии порядок – наш порядок. Корпорация тратил по сто миллионов зелёных в день, чтобы мы сжигали города и убивали всех, кто сопротивляется. И войска полны решимости сжечь хоть десять таких Елен, но выполнить заказ.

Когда операция началась, авангард войск освободителей выступил из занятого ими ранее Синь Ченг Ши и направился в сторону моста, где их уже поджидал отряд повстанцев. Конечно, они превратили бы этот прекрасный мост между двумя городами, который строился не на их деньги, в груду металлолома на дне каньона, если бы вовремя не подоспело подкрепление с воздуха. Несмотря на пару незначительных мелочей, всё проходит как нельзя лучше, хоть и сюрпризы в подобных случаях никогда не заставляют себя долго ждать.

В Елене объявили, что первая линия обороны разрушена. Враг наступает с двух сторон и вот-вот возьмёт нас в котёл. Неизвестно, как долго мы сможем продержаться.

Не беспокойся, дорогуша, это продлиться не дольше пятидесяти минут. Ты бы лучше думал, на что потратишь это время. Может, ты и переживёшь эту битву; но вот большая часть твоих людей – уж вряд ли. Да это и битвой назвать будет сложно. Когда армия наёмников с Терры подойдёт достаточно близко, все дальнейшие события будут больше напоминать бойню. Хотя, вот и он, сюрприз, о котором я говорил, показывается на экранах. Действуй, как знаешь, дорогуша, а я пока приступлю за выполнение своей части плана.

Томаз стоит в авангарде наших войск и готов тепло встречать врагов. Возможно, в какой-то момент, я ошибался в нём. По крайне мере, за то время, что все достижения революции висели на волоске, ему представился шанс доказать свою верность. И он проявил себя во многих битвах; и сейчас, солдаты готовы стоять до последнего, ведь их командир останется с ними до конца. Если люди, которых он годами выслеживал и забивал ими тюрьмы, смогли довериться ему и простить – то и я обязан сделать это. Он оставался верным Марсу, когда сражался против революции; он остался ему верен, когда планете грозила неминуемая гибель. Бывшие враги и друзья – все мы марсиане и сражаемся за одну цель, за одну идею – за независимый Марс.

– Да, на какое-то время мы сумеем их задержать, господин министр, – сказал Томас, – может, выиграем для Елены ещё один день. Но победить мы не сумеем. Вы не подумайте – такое я могу сказать только вам. Я ни за что не допущу паники в своих рядах. Но и не стану утаивать очевидную правду. В былые времена, когда победа казалась невозможной, лидеры признавали своё поражение и складывали оружие. Но ведь нас это не спасёт, верно?

– Да. Тоже самое произошло с тобой, ведь так? Когда полицейские отряды были застигнуты врасплох – ты спрятался, а когда настал подходящий момент, сдался.

– Я знал, что моя жизнь ещё пригодится Марсу. Теперь, только скажите, и я умру за свою родину и за свой город. Люди по ту сторону баррикад – никогда не принесут счастья на это планете; а вот революция, какой бы тяжёлой она ни была, это сделать сможет. Я сделаю всё, чтобы не дать им войти в город – так же, как и все здесь.

– В одном ты точно прав – за Марс лучше жить, чем умереть; но никому из нас земляне жить не дадут. Поэтому, ничего другого нам не остаётся.

– И я сделаю это, чёрт меня подери, как и каждый здесь. Но какой в этом смысл, господин министр, если у нас нет никакого плана?