Клинок света. Книга первая

Ага, мечтай…

Я послал ей сообщение, пожелал спокойной ночи и сказал, что мы увидимся завтра. Мы были вместе уже полгода, и отношения перешли от обычного секса к чему-то более серьёзному. Я уже подумывал о том, что это любовь, но никто из нас ещё не произносил этого вслух, и я не собирался быть первым.

Идиот.

Я приехал домой, принял душ, смывая вонь ночного клуба, потом налил себе стакан рома и в изнеможении отправился в постель. Завтра со всем разберусь. Катись оно всё…

* * *

Ощущение приходило медленно, словно чувство падения, возникающее при пробуждении, но на сей раз я не проснулся и не сел на кровати. Вместо этого сознание захлестнули и потянули невесомые нити, всё быстрее и быстрее, и мир остался позади, потому что меня затягивало, призывало…

Куда-то ещё.

Я падал, сознание плыло… И вдруг, очнувшись от этого бреда, рухнул на землю. От удара сделал резкий вдох и немедленно разразился кашлем, потому что лёгкие наполнились дымом и пылью. Я огляделся – кругом было темно. И воздух был такой холодный, что меня немедленно затрясло. Голова всё ещё кружилась, но я медленно встал. Под ногами заскрежетал гравий. Я привалился было к стене, но тут же отпрянул: ледяной камень ожёг кожу холодом.

Кашляя и задыхаясь, я вглядывался в туман, пытаясь понять, что произошло. Пошатываясь, я отступил от саркофага, в котором возродился. Остатки амниотической жидкости стекали с меня на пол, а я пытался осмыслить окружающую реальность.

Комната была маленькой, саркофаг стоял за моей спиной, и из него изливались остатки жидкости. Крышка была откинула под странным углом и стояла практически вертикально, наполовину уходя в стену.

Я ошарашенно огляделся. Всякий раз, когда мне снились подобные сны, я просыпался в тёплой, хорошо освещенной комнате, где меня ждала техника и оборудование. Но сейчас было почти темно, лишь блеклый свет отражённых огней да туман, заполняющий воздух. А ещё исчезла одежда. Похоже, что половину комнаты засыпало оползнем.

Я снова закашлялся и шатаясь побрёл вперёд, неловко переваливаясь через камни и грязь обвалившейся стены и пытаясь определить, что же всё-таки произошло.

Вдруг из тумана проступил тёмный силуэт. Я рванулся навстречу, кашляя и размахивая рукой, чтобы привлечь внимание, и заорал:

– Эй! Приятель, какого чёрта тут творится?

Фигура обернулась и начала приближаться. Я тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться, и двинулся вперёд. На краю сознания мелькнуло беспокойство.

После первого же шага ноги утонули в снегу почти до колена, зато ветер снёс в сторону туман, и я увидел, что передо мной стоит человек. Был он высок, почти такого же роста, как я, лицо украшал узор сине-зелёного цвета. На незнакомце была одежда из грубых шкур, в руках он держал топор. С лезвия капала в снег красная кровь. Он ухмыльнулся мне, гаркнул что-то непонятное через плечо другому человеку и поднял топор. Потом подался вперёд и поманил меня к себе, принимая боевую стойку.

Вот чёрт… опять…

До меня наконец дошло, что происходит, и адреналин помог развеять туман, застивший сознание. Меня сюда сто лет уже не затягивало. Так почему же теперь, спустя столько времени…

Я быстро подался назад и огляделся в поисках других людей поблизости.

На снегу лежали тела, а все живые люди были одеты как и первый, и залиты кровью. Дома вокруг здания из которого я вышел, горели. Слева раздался пронзительный крик. Из единственного дома, который ещё не был объят огнём, доносились отчаянные женские вопли. Я знал, что означают эти крики, поэтому вдохнул поглубже, собрал всё мужество в кулак и отступил назад в туман.

Растерянность пропала, уступив место наполнившей меня ярости. Я знал, что должен делать и для чего призван. Либо я умру, и те, что заперты в доме, продолжат страдать, либо умрут эти люди.

Первый что-то прокричал и поспешил вперёд, но быстро потерял меня в дыму и тьме. Я нашёл укрытие, вспоминая множество подобных случаев, скорчился у самой стены, взяв в каждую руку по булыжнику размером с кулак, и принялся ждать.

Через несколько секунд я увидел, как чужак пробирается в тумане. Он оглянулся, но не заметил меня в темноте. Холодно улыбнувшись, я поднялся в полный рост и скользнул за ним, пока он вглядывался в темноту.

Я крался за ним, я выслеживал его в ночи. А он искал меня, то и дело выкрикивая что-то во тьму. Ему отвечали другие голоса, и я знал, что они тоже охотятся за мной. Ошибка, возможно – смертельная, если у меня всё получится.

Ещё шаг, и мужик оказался в зоне досягаемости. Будто повинуясь шестому чувству, он обернулся, но было поздно. Он успел увидеть лишь булыжник, зажатый в моей руке, прежде чем я размозжил ему переносицу. Его лицо залилось кровью. Чужак отшатнулся и вслепую махнул топором в тщетной попытке защититься. Ожидая удара, я быстро шагнул назад, затем скользнул в сторону, поднырнул под летящее лезвие и с двух сторон саданул булыжниками ему в колено. Слышно было, как от удара разлетелась коленная чашечка. Он заорал и рухнул наземь, а я сделал два длинных шага влево и снова скрылся во тьме и дыму.

Затаившись у стены в самой густой тени, я принялся ждать. Вскоре появился ещё один. Он подбежал к первому человеку и склонился над ним, поражённый его разбитым лицом и кровавым месивом, в которое превратилось колено. Звук удара походил на звук кокосового ореха, разбиваемого молотком, когда я со всей силы ударил его в виски.

Я скривился от тошнотворного чувства ломающихся под пальцами костей. Незнакомец повалился на землю, изо рта и из носа у него хлестала кровь, и последний его вопрос я так и не расслышал.

Отшвырнув камни, я схватил его меч. Стараясь не шуметь, обнажил и поднял, примеряясь к весу. Он был больше, чем те, что мне обычно нравились, длиной в полторы руки, но это в любом случае лучше, чем пара камней.

Я снова нырнул во мрак, оставив раненого подвывать от боли и страха. Для него я был лишь тёмным силуэтом в тумане. Если он и увидел меня, то только на миг. Я старался никому не попадаться на глаза. Просто появился, как смертоносный фантом, убил его друга и растворился вновь. Разбитое лицо чужака побелело от ужаса, единственный уцелевший глаз вращался в панике.

Я ждал, затаившись у догорающих развалин одного из домов, и старался не обращать внимания на крики и дым, пока снова не заметил движение. На сей раз их было трое. Двое появились слева от кричавшего, ещё один – справа, и последний успел повернуться ко мне спиной. Не дожидаясь, пока раненый успеет их предупредить, я ринулся вперёд.

Звук шагов заглушили крики и рёв пламени, меч вонзился ближайшему ко мне человеку в спину, я рванул его вверх, чтобы пронзить лёгкое, и вытянул назад, орошая кровью снег. Послышался удивлённый вопль, мгновенно захлебнувшийся бульканьем и сипом. Мужчина бессильно прижал руки к груди, упал в снег и начал захлёбываться собственной кровью.

Не останавливаясь, я взмахнул мечом, чтобы создать ускорение и снести головы двоим оставшимся. Один успел упасть в снег, уходя из-под удара, и крикнуть что-то предостерегающее во тьму, но другой не успел.

Кончик моего меча глубоко вошёл ему под ложечку, прежде чем инерция толчка располовинила нижнюю часть его лица и швырнула на землю, где он заметался с визгом. Я обернулся к тому, что успел уклониться, и едва увернулся от удара мечом в живот. Всё же он умудрился достать меня и рассечь небольшую жировую прослойку, что покрывала мои мышцы.

Я зашипел от боли и отпрянул, отчаянно размахивая мечом и краем глаза замечая, что из темноты в бликах пламени приближаются ещё две фигуры. Времени затевать поединок не было, поэтому я сделал выпад влево, потом вправо, проверяя навыки соперника. Увидел, как глаза его следят за мечом, а не за мной, и сработал быстро и жёстко.

– Лови! – крикнул я, подбрасывая меч прямо перед ним.

Он инстинктивно попытался его схватить, а я, хоть и был джентльменом, размахнулся и со всей силы ударил его в пах. У него аж дух вышибло. Поймав его за вихры левой рукой, я правым локтем отвёл в сторону лезвие его меча, пришедшееся плашмя. А потом изо всех сил дёрнул за волосы, разбивая его нос о своё колено. И отправил его в полёт.

Мужик повалился на спину, ошеломлённый и ослеплённый болью от сломанного носа, но всё же попытался встать на ноги. Пришлось поднять меч и прыгнуть вперёд, стараясь припечатать его посильнее. В третий раз я отвёл его удар и наконец увидел прореху в защите.

Вместо того чтобы просто блокировать удар, я подставил меч под углом, и чужой клинок соскользнул по моему, тем самым направив его прямиком в живот противника. Мой меч пронзил незнакомца насквозь, пригвоздив к земле, и он дико заорал.

Я попытался высвободить клинок, но он застрял, увязнув в мешанине промёрзшей земли, снега и мышц противника, поэтому оружие пришлось бросить. Перепрыгнув через распластанное тело, я припустил в противоположную сторону от места, где в последний раз видел двух других.

Оступившись в снегу, я пошатнулся, но поднялся, оказавшись с другой стороны от тела. Из раны на моём собственном животе сочилась кровь. Я подавил болезненный стон, а адреналин помогал двигаться. Из сумрака вырвался человек с копьём наперевес. Он кинулся прямо на меня, целя в живот. Я перехватил копьё левой рукой за древко прямо за наконечником. Разумеется, не сумел удержать его и получил небольшой порез на бедре. Ногу ожгла резкая боль, но лучше царапина, чем смертельная рана.

Я попытался ударить его правой рукой в челюсть, но удар вышел слишком быстрым и неточным, чтобы набрать хоть какую-то силу. Мы отпрянули друг от друга и пошли по кругу, примериваясь. Я снова торопливо огляделся, отпрыгнул, уходя от очередного удара.

Второго воина видно не было. В суматохе я потерял его след, но знал, что он где-то поблизости. И теперь маялся от неприятного чувства между лопатками, представляя, как он подкрадывается ко мне сзади.

Тут я вдруг понял, что крики прекратились. Теперь из дома доносились только всхлипы, а орали лишь мои собственные жертвы. Я отчаянно надеялся, что нападавших осталось мало и они решили оставить свои забавы в доме ради боя. А ещё лучше – чтобы спастись бегством.

Копейщик снова бросился вперёд, нанеся серию из трёх коротких ударов. Быстрая смертоносная атака выпотрошила бы меня, если бы достигла цели, но он каждый раз оставлял мне достаточно места, чтобы отскочить назад.

Я узнал этот приём и с удивлением шарахнулся в сторону – намного быстрее, чем обычно мог, благодаря нынешнему телу. Почувствовал, как его кольё скользнуло по моей спине, рухнул в снег и перекатился. И услышал откуда-то сверху резкий стук.

Взглянув на копейщика, увидел, что тот вскинул руку к торчащей из груди стреле. Оперение трепетало прямо у основания его шеи с каждым ударом сердца. Он ощупывал её, словно пытаясь понять, откуда она вдруг взялась. Вдруг изо рта его полилась кровь, он упал на колени и наконец повалился в снег лицом вниз, прямо рядом со мной.

Схватив копьё, я попытался снова откатиться в сторону, и едва успел уклониться от следующей стрелы. От холода и потери крови я стал неповоротлив, видит бог, мои яйца отчаянно хотели втянуться внутрь.

С трудом поднявшись на ноги, я подхватил копьё одной рукой и побежал к ближайшему строению. Нужно было убраться из зоны видимости стрелка, но в глубоком снегу левая нога вдруг подломилась, и я упал. В ноге что-то хрустнуло, боль разорвала всё тело, но отчаянным усилием я всё-таки дополз до ближайшего угла. Дыхание со свистом вырывалось сквозь стиснутые зубы.

Я взглянул на ногу и обнаружил стрелу, прошившую икру. Похоже, древко сломалось, когда я перекатывался по земле, оставив только остро отточенный зазубренный наконечник, торчавший теперь в паре сантиметров от плоти. Кусок древка сзади был коротко обломан.

Повезло, что не задета кость и что стрела прошла навылет, но всё равно боль была адская. Копьё лежало в снегу рядом. Несмотря на крупную дрожь, я хотел потянуться к нему, но инстинкт подсказал, что стрелок только этого и ждёт. Поэтому я пополз вдоль стены, сквозь которую доносился горький плач. Это говорило о том, что хоть кто-то из жертв этой бойни спасся.