Сердце, подобное солнцу

Сердце, подобное солнцу
K Strelnaya

Сказка о магии и чудесах, сказка о подчас различных чувствах и настоящей любви – о Золушке, которая знакома нам с детства, и ее другой истории. Повторная публикация.

K Strelnaya

Сердце, подобное солнцу

Впервые встретились они весною, когда витал в воздухе аромат первых цветов, а птицы будили жителей королевства веселыми трелями. Впервые взглянул он на нее, когда, возвращаясь с пышной свитой во дворец, остановился у лавки с румяными калачами, а она протянула ему самый свежий из них розовыми дрожащими пальцами… И с тех пор главный королевский повар брал хлеб и муку для его величества лишь в лавке ее отца-булочника.

Летели дни; в окнах лавки появлялись блестящие кудри, проворные пальчики открывали ставни: не покажется ли тот юноша, что в прошлый раз был здесь?

– Ах, Золушка милая! Все-то ты мечтаешь! А работы у нас не убавляется…

Нахмурила сестрица темные брови и на печь, жаром пышущую, взглянула.

Улыбнулась Золушка. Улыбнулся и весенний луч, пробежав по кудрям ее, и вспыхнули они золотым светом.

– Иду, милая сестрица! Иду!

Скрипят серые половицы, румянцем покрываются в печи хлеба и караваи. Бегут, бегут в корзины к сестрицам свежие золотистые солнца, ароматные пряники, булочки.

Ковшик проворно по печке бежит, старается, чтоб не осталось в ней пепла. Но вмиг с улицы ветерок весенний врывается, кружит, дергает за передник белый, заплетает золотистые косы булочниковой дочке. И – раз! Закружились пепелинки – осыпалась серым дождем на нее зола.

– Золушка!

Средняя сестрица вбегает, глаза изумлением горящие, на булочникову дочь устремляет:

– Он снова приехал.

И, оглядев стан ее, пеплом покрытый, улыбается:

– Все же не зря зовут тебя Золушкою…

Выбегает булочникова дочь на улицу и видит у лавки того, кто сердце ее пленил: юноша прекрасный, едва старше ее, с глазами добрыми, словно море, синими, улыбается. И снова подает она ему румяный калач, золу с рук не стряхнув от волнения сердечного да бега быстрого…

И не раз он еще приезжал. Подольше оставался рядом с нею, смотрел, как работает она, как дело у нее быстро спорится. Сбежать ему хотелось от дворцовой суеты, от слуг проворных, от гостей из стран заморских. Все так бы и сидел возле прекрасной булочниковой дочки, Золушкой прозванной, глядел бы на нее, беседовал.

И однажды уехал он. Уехал во дворец, в богатой золоченой карете, в шелку да бархате утопающей. По правую руку от него сидели булочник с женой да две дочери ее, а по левую – Золушка, в платье пышном, из золотой и серебряной парчи сшитым.

Когда вошла Золушка во дворец, захватило ее великолепие да убранство роскошное. И теперь готовилась она стать здесь молодой хозяйкой вместо старой королевы, матери суженого ее, наследного принца.

…Минули месяцы, и настал день свадьбы, день долгожданный. Блистали в золотых волосах Золушки драгоценные камни, платье парчовое искрилось в отражении сотен зеркал, сверкал на тонкой талии серебряный пояс… Но не было в этом принцессы надменной – была та же веселая Золушка, добром да любовью всем отвечающая.

Летят ножки в легких туфельках по залу, сплетаются в танце руки, глаза друг против друга глядят, не отрываются. Счастлив принц, счастлива Золушка, счастливы придворные… А седой король, насупившись, глядит: хмурятся вздернутые брови цвета крыла вороного, глядят темные глаза на будущую королеву с недовольством, с тихой злобой. Как хитра дочь булочника! Из простолюдинки вмиг принцессою стала! И наследник единственный смотрит на нее, не налюбуется. Глядишь, скоро совсем его к рукам приберет да начнет внушать, как королевством править… Ну нет! Не бывать тому, не бывать!

***

Мчат дни, будто воды вешние. Встает из-за горизонта серая полуночная армия с белым круглым генералом во главе, а к рассвету уж разбивают ее золотые копья лучей солнечных, ярких.

Дает король каждый день новый бал, призывает всех герцогов знатных да графов с баронами. И всех – с дочерьми, с красавицами. Может, и понравится кто прекрасному принцу? И духу не останется после того во дворце от булочниковой дочки с золою на румяных щеках…

Смотрит Золушка на принца, на пестрый ряд красавиц, почтение ему оказывающих, и, губы алые поджимая, молчит. Молчит и на короля посматривает. Знает, куда все ниточки ведут, да не говорит ничего. Не желает она ссор, не желает ругани, знает: нет, не променяет принц свою милую женушку ни на какую чужеземную красавицу или графскую дочку.

А король упрямится: денно и нощно балы да маскарады во дворце, танцы, смех, говор, шум… Но не смотрит принц на девиц иных, не замечает никого, кроме Золушки. А Золушка, желая королю понравится, показывает во дворце себя радушной хозяйкой: все, все так делает, как его величество любит. Королева радуется, и вскоре уже зовет Золушку своею милою дочкой.

Но не привечает ее стараний, ее любви да доброты король. Сер да угрюм сидит на троне и думы разные в седой голове перебирает… И приходит однажды ему на ум мысль о старой безобразной ведьме, что живет на самом дальнем краю королевства. Избушка ее, от времени да от дождя почерневшая, у входа в лес дремучий стоит, где никогда не стихает северный ветер…

И поехал король к той ведьме, чтоб велеть ей избавить семью его от булочниковой дочки.

– Ведаешь ли, зачем пожаловал к тебе?

– Ведаю, ведаю, ваше величество, – усмехается темным ртом старая ведьма, бледное варево в котле на огне рыжем мешая. – Желаете, чтоб принцесса, невестка ваша, покинула дворец.

– Верно говоришь. Верно… Пусть исчезнет она.

– Исчезнет? Что же… Да будет так! – прошелестела ведьма и расхохоталась громко да страшно.

***

И вновь полетели недели… Отменил король балы, отменил выезды да охоты, стал выжидать, наблюдать: скоро ли исполнится данное ведьмой обещание?

Однако не происходило ничего. Лишь Золушка с каждым днем худела да бледнела. Забеспокоился принц, вызвал к жене лучших лекарей, да те лишь руками развели: не понимали они, что за недуг поразил принцессу.

…Однажды, проснувшись еще перед рассветом, подошла Золушка к зеркалу, что во весь рост отражало ее, и тихо вскрикнула: пропали, исчезли, словно и не было их, на руках ее маленькие розовые пальчики.

И так день за днем. Словно свеча, таяла Золушка, становилась все прозрачней да прозрачней…

Принц сильно затужил. Вновь и вновь искал он для Золушки лекарей, объезжал все соседние королевства, писал послания в страны заморские, спрашивал, как вылечить Золушку? Но не приходили ответы, и страдал от того еще сильнее прекрасный принц. Ничто не радовало его, позабыл он все, что веселило его, все, что нравилось ему прежде. Мучения его охватывали, опутывали с ног до головы. И королева затужила, а вслед за нею и весь дворец. Все любили Золушку, кроме старого короля, все жалели ее.

И Золушке было печально, оттого что не знала она, что с нею… Тяжелы теперь оказались для нее парчовые платья, и стала носить она легкие, из чистого шелка, по сторонам от малейшего дуновения ветерка разлетавшиеся. Вскоре и туфли стали ей тяжелы, и закрыли их в сундуки дубовые. И приказал принц изготовить для нее самые легкие, хрустальные туфельки, сияющие, словно румяная заря… Всюду, куда бы теперь ни ступала Золушка, провожал ее тихий стук хрустальных каблучков по черному мраморному полу.

***

С каждым днем бледнела, таяла Золушка, и принцу становилось все хуже. Заболела из-за того и королева. Но слабость превозмогая, денно и нощно сидела рядом с ней Золушка, помогая, как возможно, лекарям.

– Ах, мое бедное дитя! – шептала королева, глядя в светлые глаза принцессы. – Если бы мы знали, как помочь тебе…

Вновь принц собрался в дорогу, вновь объездил он королевства, вновь послал гонцов, но не было в том проку: никто не знал, как помочь бедной Золушке.

…Стал король тем временем замечать: плохо Золушке, и принцу хуже становится, не меньше ее он мучается. Тяжко было глядеть королю на страдания сына, на страдания супруги да подданных, но желание его было сильнее.

***

Однажды узнал принц, что в королевстве их поселились четыре феи. Были они так мудры, что помнили обо всем, что было на свете. Говорили, будто могли они знать о грядущем и лечить болезни. Крепко обрадовался принц! Вскочил на резвого коня и помчался разыскивать фей. Они же, о беде узнав, сами отправились во дворец.

Влетела белой снежинкой в покои к Золушке ледяная фея зимы, приземлилась желтым листочком на ее плечо осенняя фея, впорхнула в раскрытое окно быстрой ласточкой весенняя фея, а летняя ветвями зелеными с бутонами разноцветными обвила ее золотистые косы.

Прошуршали что-то меж собой листья, пискнула испуганно ласточка, затрепетала снежинка, и разом, вместе, зашептали они: «Колдовство! Колдовство!»