«Хождение вкруг». Ритуальная практика первых общин христоверов

Источником добавлений в текст могут быть вышеупомянутое донесение монаха Антония, в котором дается некая интерпретация учения христоверов: «в церковь де ходить велят и принимать святые тайны ради лица». Антоний же в разговоре со вдовами Капитолиной и Авдотьей спрашивал: «Как де у ваших учителей живет учение?», а также упоминал, что они «в милотях-де ходят и Дух Святый на них сходит». Последний фрагмент, очевидно, восходит к рифмованной речи странников, заимствованной христоверами, однако едва ли можно предполагать нормативность употребления «ходят в милотях» отдельно от второй части высказывания. Однако именно эта формула – «в милотях, сиречь в рубашках босяками» – становится одной из распространенных штампов следственной риторики.

Собрания в доме Лупкина упоминаются только в показаниях работников Лупкина Алексея Сидорова и Федота Тихонова, которые были даны в Угличской канцелярии. В протоколах Духовного приказа о собраниях у Лупкина не упоминается. Нет упоминаний и о том, что Прокопия называли учителем, или о том, что Лупкин называл себя Христом.

Исключением является письмо монаха Андроника архиепископу Досифею, который подчеркивал, что «в допросах многие явились разглагольствования и в речах несходствия», которых он «без указу вашего архиерейства в совершенство сводить опасен». Однако письмо представляет собой именно сжатое изложение показаний. Андроник пересказывает историю Лупкина следующим образом: «Молился-де он нощаю, и нашел-де на него Дух Святой, и с того времени стал в ночи и во дни Иисусовы молитвы петь голосом и других учить, и называл себя учителем, а которые при нем, тех учениками. А учил-де учеников своих, чтоб им вина и пива не пить и матерно не браниться, а которые из них женившиеся, тем, чтобы с женами не спать, а неженившимся, чтоб не жениться, и ставил то в тяжкий грех и блуд. А когда-де у них бывает молитва, тогда при нем бывшие ученики раздеваются верхнею одеждою и бывают в одних рубашках и босиком, то называют тех в милотях. И сажал-де их по лавкам, а сам сидит-де в переднем углу нераздевшимся, и уча их, он, Прокофей, толковал: “Христос ходил по морю и по рекам вавилонским со ученики и в корабли плавал, такожде и нам подобает сие творити. Вы-де мои ученики, якоже апостолы”, а он-де, Прокофей, себя называл яко Христа»[66 - Clay J. E. God’s People in the early eighteenth century. The Uglich affair of 1717 // Cahiers du monde russe et soviе?tique. 1995. XXVI (1). P. 111.].

Самоидентификация Лупкина со Христом стала общим местом в историографии XIX века. Однако, сам Лупкин под показаниями не подписался, хотя на основании допросов Еремея Бурдаева, Никиты Антонова и других можно утверждать, что в случае неграмотности допрашиваемого, за него подписывался подьячий или третье лицо, но делопроизводственная формула при этом была неизменной: «…по его прошению NN руку приложил». Возможно, завершительный фрагмент «толкования Лупкина» не аутентичен. Во втором допросе – уже не в духовном приказе, а в Угличской канцелярии – Лупкин прямо говорит, что «Христом себя не называл».

Необъективность следствия подтверждается также показаниями Еремея Бурдаева, записанными в Угличской канцелярии: «Как его [Еремея] допрашивали у Духовных дел, и допрося, допросу ему не читали и подьячей Федор Петров к допросу вместо, Еремея, руку прикладывал не по его Еремееву велению. И он, Еремей, руки оному Федору не давывал и прикладывать не веливал»[67 - Clay J. E. God’s People in the early eighteenth century. The Uglich affair of 1717 // Cahiers du monde russe et soviе?tique. 1995. XXVI (1). P. 114.]