Маранта

По полу этого туннеля были проложены рельсы, вроде тех по которым в рудниках катают вагонетки, а слева и справа вдоль стен тянулись кабели, уложенные в специальные крепления. Похоже, он попал в одну из древних подземных дорог, о которых ему не раз рассказывали ещё в детстве. Вот по этим рельсам когда-то ездили специальные повозки, движимые особой силой, секрет которой утерян. Куда теперь эта дорога заведёт его?

Но прежде чем пуститься в путь, Золас предпринял кое-какую подготовку. Во-первых, как мог, перевязал обрывками одежды разбитую голову, затем туго перетянул грудную клетку. Пару раз при этом едва не отключился от боли. Следующим этапом был осмотр оружия и амуниции. Всё оказалось в относительном порядке, только шляпа не лезла на перебинтованную голову. Ну и, в конце концов, ему пришлось позаботиться о факеле. Золас оценил иронию ситуации – только что он едва спасся от огненной смерти, но теперь нуждается в огне, ибо без него будет слеп.

Итак, в путь! Туннель казался бесконечным, но он знал, что это не так. Там в темноте обязательно найдётся что-нибудь, какой-нибудь выход или ещё что-то неизвестное. Ему нечем было отмерять время и потому казалось, что идёт он уже целые сутки. Дважды он отдыхал, но делать это на холодных рельсах и скользких сырых шпалах было тем ещё удовольствием. Тогда он решил идти вперёд, сколько будет сил или пока он не выйдет на свет.

Хуже всего было то, что факел, (промасленная тряпка, навёрнутая на шомпол оленебоя), сгорел слишком быстро. Конечно, изготовить другой не составило большого труда, но делать его пришлось из остатков одежды, которая и так пострадала. Если так пойдёт дальше, он скоро окажется голым, а это в прохладном сыром туннеле было не слишком приятной перспективой.

Вдруг впереди замаячило нечто, что он сначала принял за игру своего воображения. Ему почудились ворота. Точнее силуэт ворот без створок, а за ними непроглядная тьма. Вскоре он понял, что это ему вовсе не мерещится, а он видит окончание туннеля, который вывел-таки его, но куда? Это было пока неясно.

Золас сбавил шаг и осторожно выглянул в это неведомое пространство, высоко держа факел над головой. Зрелище, открывшееся ему, оказалось настолько неожиданным, что он не сдержал возгласа удивления! Он стоял в огромном помещении, по красоте не уступающем ни одному залу, только что сгоревшего дворца Лоргина! Целый лес изящных колонн подпирал высоченный потолок, выложенный мозаичными картинами.

Такие же картины, изображающие людей занятых сельским трудом, виднелись на стенах. Из-под потолка свисали шикарные люстры, в которых были ввинчены пыльные лампы вроде тех, что он видел в подземном дворце, куда водил Маранту и Зига. Интересно, а здесь, не работает ли, какая-нибудь древняя техника, дающая свет? Но, как он не искал на стенах что-либо похожее на выключатель, эти поиски результата не дали.

Осмотревшись получше, Золас понял, что зал этот вытянут в длину, что по обеим его стенам проходят рельсы, лежащие в глубоких желобах и уходящие в туннели вроде того из которого он только что вышел. С противоположной стороны зала из такого вот туннеля высовывалось сооружение, в котором он угадал ту самую повозку, ходившую некогда по рельсам.

Она представляла из себя цепочку большущих прямоугольных ящиков, поставленных на железные колёса и соединённых между собой. По всей длине каждого из ящиков виднелись большие стеклянные окна, часть которых была выбита, но некоторые оставались целыми. Наружу из туннеля выглядывали только два с половиной таких ящика, и Золас мог лишь гадать, сколько ещё их может быть там, внутри. Движимый любопытством, он подошёл и заглянул в одно из разбитых окон, просунув внутрь свой факел.

Заглянул и… отшатнулся! Даже ему, видавшему виды искателю приключений, стало жутко от зрелища открывшегося внутри – ящик был полон скелетами!

Некоторые из них лежали на полу, но большинство сидело на длинных скамьях, устроенных вдоль всего ящика, спиной к окнам. Они были одеты в странную одежду, совершенно непривычную для глаз нормального человека. Она не позволяла отличить даже, кто здесь были женщины, а кто мужчины. Впрочем, какая теперь разница кто кем был в той прошлой жизни?

Некоторые скелеты взрослых до сих пор держали на коленях скелетики детей. Наверно это были женщины. Ну конечно! Их одежда более яркая и вычурная. А вот, например, двое сидят в обнимку. Скелет поменьше с длинными светлыми волосами положил голову на плечо крупного скелета, у которого на черепе была напялена странная кепка с длинным козырьком повёрнутым назад. Понятно – это влюблённые.

Многие здесь были вообще без голов, и Золас заподозрил нечто зловещее, но потом сообразил, что их черепа свалились под действием силы тяжести и теперь лежат на полу возле ног своих хозяев, а кое у кого на коленях. Что же убило этих людей? Это было не понятно.

Наверное, это было то же самое зло, что остановило удивительные повозки и обрушило туннели. То самое, что не оставило ни единого целого здания в городе, где был подземный дворец, а цветущую долину избороздило непроходимыми оврагами.

Золас не тронул мертвецов, нашедших последний приют в этой странной могиле. Он даже не захотел позаимствовать у них полоску ткани на факел. Дальнейший осмотр подземного зала выявил, что тот с обоих концов имел когда-то выходы на поверхность, но оба они были обрушены и безнадёжно завалены. Это означало, что теперь ему оставалось только одно – двигаться дальше по туннелям. Но вот какой из них выбрать?

Глава 47. Альмери

Сегодня Маранта чувствовала себя лучше. Она даже попыталась сесть на своём ложе, но Порфирий строго цыкнул на неё, а подскочивший сбоку Зиг, буквально просверлил глазами, так что ей не оставалось ничего другого, как лечь обратно. Вот уже второй день они ехали, свернув с дороги, ведущей к лагерю разбойников.

– Тут недалеко ферма моей кумы! – пояснил Порфирий, когда они поменяли направление. – У-ух, весёлая бабёнка! К тому же не новичок в знахарском деле. Поживём у неё недельку-другую. Не боись, Зигмунда я предупредил, что мы можем там задержаться.

Телега дёрнулась и встала. До вечернего привала было ещё далеко, и потому Маранта подняла голову и даже слегка приподнялась на локте, чтобы оглядеться. По-видимому, они приехали. Правда то, что она увидела, больше походило на старый каменный форт, чем на ферму. Но это само по себе не удивляло – после потрясений постигших эту землю люди частенько селились, где придется, и превращали богатый дом в сарай, какой-нибудь склад во дворец, а военный форт, например, в ферму.

Порфирий оставил подводу на Зига, державшего лошадь под уздцы, а сам направился к воротам в крепкой каменной стене, которые были почему-то не заперты, зато перед ними мирно паслась коза. Из этих ворот выбежала женщина лет тридцати-тридцати пяти, в лёгком летнем платье и белом платке, повязанном на голову, чтобы придержать копну светло-русых волос.

Не говоря ни слова, она бросилась Порфирию на шею, поджав загорелые ноги, а он облапил её своими ручищами и закружил, несколько раз обернувшись вокруг себя. Вслед за ней выскочили четверо детей разных возрастов, от трёх до восьми лет, все девочки и все одетые в одинаковые сарафанчики домотканой материи. Они запрыгали вокруг обнимающейся пары с радостным писком, взметая босыми ножками столбики дорожной пыли.

"Так вот значит, что за кума у Порфирия! – подумала Маранта. – Весёлая бабёнка? Ну, ну!"

За воротами и впрямь была ферма. Повсюду расхаживали куры, тут же посреди двора была привязана корова с телёнком, присосавшимся к вымени, а в углу, за невысокой загородкой, по уши в тёплой луже, блаженно хрюкало нечто розовое, необъятных размеров.

Женщина, так радушно встретившая Порфирия, сперва поглядела на Маранту зло и даже ревниво, но после того, как добрый лавочник, что-то объяснил ей вполголоса, всплеснула руками и забегала, устраивая нежданную гостью.

– Почему ты не сказал, что у тебя есть семья? – спросила Маранта у Порфирия, когда её водворили в чистенькую светлую комнату, а хозяйка куда-то вышла, шуганув по дороге свой выводок девчонок, любопытные рожицы которых высовывались из-за двери.

– Понимаешь, – ответил Порфирий, сильно покраснев, – это не совсем моя семья. Точнее, это семья, но она не только моя.

– Как это?

– Я же тебе говорил, что кума – бабёнка весёлая? Так вот, её детки все от разных мужей, а я получается, один из них!

– Вот это да! И какая же из девочек твоя, если не секрет?

– Та, которой четыре годика. Старшенькая, от мужа, погибшего от рук бандитов. Не от тех бандитов, что разбойничали под командой Золаса, а от варваров с востока. Рыженькая шестилетка… Ну, видишь ли… Когда эти головорезы разгромили старый дом Альмери и убили её мужа, то её саму изнасиловали… Человек десять не меньше. Она тогда долго болела, а как поправилась, то обнаружила, что брюхата. Если б не старшая дочь, то руки на себя наложила бы, наверное. А когда ребёнок родился, то куда ж его девать? Не выкидывать же! Каков бы не был папаша, а дитё всё равно своё, под сердцем выношенное.

– Понятно! Следующая значит твоя, а младшенькая чья?

– Теренция.

– Что? Он же женат!

– Женат-то он, женат, а вот детишек нет у них с хозяйкой. Так-то! Да ты не думай, его жёнушка всё знает, они давно уже обо всём договорились, и до последнего времени навещали нашу Альмери и подарки приносили ей и всему её семейству. Да ведь жёнушке Теренция только и дай, что с девчонками потетёшкаться! За уши не оттащишь!

– Значит четыре девочки от четырёх разных мужиков.

Маранта призадумалась, что-то прикидывая про себя.

– Ну, скажем, мужиков здесь было больше, да и деток тоже. Только вот не все выжили. Там за домом в маленьком садике есть две могилки. Не выживают у неё мальчишки почему-то, а ей ведь хочется пацанчика, я знаю! Так что, Альмери женщина свободная и, как я сказал, бабёнка весёлая, несмотря на то, что на её долю выпало немало горя и слёз. А ты, никак, её осуждаешь?

– С чего ты взял? Я ей, пожалуй, завидую. Свой дом, дети, семья…

– Тебе ли завидовать? Будет у тебя собственное дитё, будет! Ты думаешь, я совсем безглазый? Вижу всё прекрасно, хоть животик у тебя ещё не слишком вырос! Да и дом дело наживное, а насчёт Золаса ты не беспокойся. Этот угорь везде пролезет и выживет там, где самый могучий богатырь отбросит лапти!

– Золотой ты человек, Порфирий! Только не верю я в то, что Золас жив, не буду на это надеяться, а то потом горше разочарование будет. Хорошо мне было с ним, но… Видно такова судьба. Сама со всеми заботами справлюсь, встать бы только на ноги!

– Ну, как знаешь! Тогда я буду надеяться на это за тебя. А на ноги мы тебя поставим! Знаешь, какая Альмери знахарка? Только мёртвого не вылечит! Многие её за это ведьмой считают, а я вот думаю, что если б на свете было побольше таких ведьм, то жизнь на земле была бы сто крат лучше!

На этом их разговор закончился. После утомительного дня Маранту сморил такой глубокий сон, что она проспала сутки без перерыва.

Глава 48. Обрыв

Проснулась она от острого чувства голода. А ещё необходимо было справить нужду, пока не стало поздно.

Солнце этого дня, как и накануне, уже склонялось к закату. Сначала она подумала, что в комнате, кроме неё никого нет, но оглядевшись, обнаружила старшую дочку Альмери, мирно спящую на лавке. Значит её не оставляют без присмотра, но положение не настолько серьёзное, чтобы возле больной дежурили сами лекари и обязанности сиделки доверили ребёнку.

Воровато оглянувшись, Маранта попробовала сесть в постели. Со второй попытки ей это удалось и даже плечо при этом заныло весьма терпимо. Женщина осторожно спустила ноги на пол и попыталась встать, но голова предательски закружилась и она едва не вытянулась во весь рост. Усевшись на край кровати, Маранта подождала пока мир перестанет выплясывать перед глазами, как развесёлый пьяница при выходе из трактира и огляделась ещё раз в поисках подмоги.

Ура! Ей сразу попался на глаза её собственный меч в ножнах, прислоненный к стене у изголовья кровати. Даже, когда она лежала без движения, то всё равно требовала, чтобы её любимую скьявону клали с ней рядом. Порфирий говорил, что она бредила этим, пока была в беспамятстве, и теперь решил не разлучать воительницу с её любимым оружием. Что ж, сейчас превосходный клинок в крепких ножнах послужат ей обычной тростью!

Следующая попытка встать увенчалась успехом. Хоть колени основательно дрожали, и голова по-прежнему кружилась, Маранте удалось сохранить равновесие при опоре на три точки. Когда она окончательно убедилась в том, что не упадёт, то принялась изучать окружающую обстановку и почти сразу обнаружила под кроватью ночной горшок.

Нда, пользоваться этим предметом ей не приходилось с детства, но выбора не было, зато облегчение едва не вырастило крылья у неё за спиной! Сразу захотелось чего-то большего, например, походить по дому, выйти во двор, найти чего-нибудь съедобное!

Сказано – сделано! Опираясь на свой меч и стараясь не разбудить спящую девочку, воительница вышла из своей комнаты.